«Веду бой!» 2012. Вторая Великая Отечественная
Шрифт:
— А ты не слышал? — бросил он на ходу, даже не поворачивая головы и пытаясь сложить никак не поддававшийся шезлонг. — Только что по радио сообщили о введении военного положения.
Наконец шезлонг прекратил сопротивляться его усилиям, и мужик заспешил дальше.
Я машинально глянул на часы. Было где-то одиннадцать с хвостиком. «Военное положение? С чего бы это? А вот они почему разлетались… Что мне-то делать? И „рама“ эта… Она-то тут каким боком?» — вихрем пронеслись в голове мысли. Тем временем из динамиков, через которые в близлежащем кафе обычно крутили раздражающе-громкую музыку, послышались позывные какой-то радиостанции. До меня донеслись слова: «Наши корреспонденты сообщают о подписании президентом указа о введении военного положения, но ни причины этого решения, ни какие-либо еще подробности пока не известны. Ожидается передача официального
Черт! В номере отеля у меня был телевизор. И еще на ресепшене у них есть комп с доступом в интернет. В голове у меня как будто что-то замкнуло, и я бегом бросился наверх, стараясь как можно скорее добраться до интернет-кафе в здании местной почты. Когда я, запыхавшись (на ходу уже пришлось закатать рукава рубашки, так вдруг стало тепло), влетел в зальчик, где было установлено четыре монитора, они все уже были оккупированы, и вокруг них к тому же толпилось еще по пять-шесть человек у каждого. Слышалось бормотание: «Гугль не пашет… На „мейл ру“ надо смотреть… Попробуй на Яндексе…» Я притиснулся к одному из мониторов, где как раз в этот момент открылся сайт НТВ. Напрягая зрение, я, выглядывая поверх голов прочих любопытствующих, прочитал в разделе «Новости» заголовок «Введено военное положение». Сидевший за монитором кликнул мышкой на заголовке, и через несколько секунд на экране появился текст сообщения.
«Поступают многочисленные подтверждения, что через западную границу Украины, Беларуси и Литвы сегодня, примерно с четырех часов утра, началось выдвижение войсковых соединений, экипированных в форму вермахта времен Второй мировой войны и снабженных соответствующим вооружением и военной техникой. Имеются также сообщения об интенсивной артиллерийской канонаде и перестрелке западнее границы Беларуси и о многочисленных пролетах через границу больших групп самолетов образцов, характерных для Второй мировой войны. Некоторые очевидцы сообщают, что часть этих самолетов пыталась сбрасывать бомбы над территорией Беларуси, в связи с чем силы ПВО республики открыли по ним огонь. Некоторое количество самолетов, пока точно не установленное, сбито управляемыми ракетами. В ряде районов республики с земли велся огонь из скорострельной зенитной артиллерии. Сообщается также о многочисленных стычках на южной границе Калининградской области, которые, однако, пока не имеют интенсивного характера. Имеются сведения о нескольких сбитых самолетах люфтваффе…»
Хрень какая-то… Если бы я своими глазами не видел «раму» над головой, то решил бы, что все СМИ сговорились устроить репетицию первого апреля. И канонада вдали мне тоже не послышалась. Блин, мне-то что делать? Рвать когти в Москву? Сейчас небось аэропорт в Храброве уже осаждают желающие улететь, но что-то меня гложут сомнения, что их ждет успех. Как бы не отменили, на фиг, все полеты. Но делать-то что? У меня полугодовая отсрочка от призыва по мобилизации. Правда, любые отсрочки могут сейчас отменить — указ подпишут, и все дела. Вряд ли, конечно, пятидесятипятилетнего запасника призывать будут… Но что тогда? Ходить на пляж загорать? Пока какой-нибудь десант не высадится или пару бомбочек не кинут? Или бежать в ближайший военкомат и просить роту под начало в соответствии со своим ВУСом? И много я накомандую, с моей-то подготовкой? Последний раз на сборах двадцать лет назад был. Забыл даже, как точку прицеливания выбирать, не то что как ротой командовать. Особенно если мне как «партизану» кого-нибудь вроде ополченцев под начало впихнут. Во влип…
Между тем от монитора раздался громкий возглас:
— Что за хрень? Это что, в самом деле?
Я снова бросил взгляд на экран и, прищурившись, поймал взглядом неровно, рывками загружающуюся телевизионную картинку. На ней тоже рывками двигались по небу девятки двухмоторных самолетов с едва различимыми крестами на крыльях, и вдруг небо прочертила огненная искра ракеты, среди самолетов вспухло облако разрыва, затем еще одно… и тут картинка зависла. Эта новость меня окончательно убедила в том, что надо как-то выпутываться, иначе придет полный… Ага, он самый. Я решил на всякий случай пройтись к зданию мэрии Светлогорска, потому что, где находятся ближайшие военные власти, я себе представлял только применительно к Калининграду. Проходя мимо администрации Центрального военного санатория, я наблюдал и там нездоровую суету. Какой-то
Повинуясь, видимо, схожей логике, к мэрии стянулось уже не меньше двух сотен человек. Никого из представителей власти не было видно. Толпа шумела, и из этого гула время от времени отчетливо доносились голоса на повышенных тонах:
— …Попрятались, сволочи! Как проблемы решать, так их нет… Указаний небось ждут… Ага! А без указивки сверху — ни шагу!.. Так нам-то, отдыхающим, что теперь делать?..
Голова шла кругом. Надо все-таки выяснить, что там с полетами в Москву. Я плюнул на попрятавшихся чиновников из мэрии и побежал к знакомому мне офису турфирмы «BBC-НЛО». Приятная неожиданность — офис не был закрыт. Но новость, которую я там узнал, была неутешительной, хотя и предсказуемой — до особого распоряжения все полеты гражданских самолетов прекращены. Все. Нечего суетиться. Надо двигать в отель. Там есть телевизор, выход в интернет, там мои вещи и документы. По пути, отстояв очередь, я успел, пока не кончились деньги, обналичить приличную сумму в банкомате, а потом, так же отстояв очередь, закупить консервы, сухари, шоколад, орехи и сухофрукты, сколько влезло в мой рюкзачок. Остальное доберу в Отрадном, если успею…
Пока спешным шагом двигался через лесочек, пришло решение: никто обо мне не позаботится, никто меня эвакуировать не будет, и, если военные действия докатятся сюда, я окажусь в роли жертвы. Не улыбается мне такая перспектива. Если уж помирать, так с музыкой. Беру продукты, необходимый минимум вещей, сажусь на автобус и двигаю в ближайшую известную мне крупную воинскую часть в поселке Переславское. Надо постараться, чтобы подгребли на какую-нибудь роль. Вряд ли у них сейчас с мобилизационным контингентом все в ажуре. Может, и мной не побрезгуют. Лишь бы какое-никакое оружие доверили. Я быстро собрался и рванул к автобусной остановке, на ходу набирая на мобиле свой московский номер телефона, моля все высшие силы, чтобы сотовая связь была в порядке…
Она работала — ну, хоть в этом повезло! — но мой собеседник в Москве знал о событиях не намного больше меня. Во всяком случае, о том, что происходит в Калининградской области, и о том, образно говоря, «куды мне бечь». Реально дополнительной информации не было, и спихнуть принятие решений на кого-то, более компетентного, не получалось. Автобусная остановка — как я и подозревал — встретила меня толпой народа, штурмующего любые проходящие автобусы. В основном это были калининградцы, стремящиеся как можно быстрее попасть домой, или на работу, или к своему военкомату. Лишь с третьей попытки мне удалось втиснуться в автобус. Чувствуя спиной консервные банки в рюкзаке, врезавшиеся в мою стиснутую со всех сторон тушку, я кое-как примостился на краешке ступеньки, упираясь рюкзаком в дверцу и судорожно вцепившись одной рукой в поручень.
Думаю, прелести путешествия в переполненном автобусе знакомы многим, и я не буду расходовать свои невеликие литературные таланты на красочное описание постигших меня транспортных приключений. Все кончается, закончились и мои мытарства, когда автобус остановился у открытой шашлычной в Переславском. Вытолкнутый из автобуса, я едва удержал равновесие, но все же устоял на ногах. Скинув с плеч изрядно надоевший за время поездки рюкзак, я взял его в руку и бодрым шагом отправился к воротам воинской части. Она размещалась в добротных многоэтажных казармах еще немецкой постройки, а рядом с ними расположился парк, сооруженный уже в советское время, с бетонными боксами для техники. Покосившиеся и раскрошившиеся бетонные плиты забора были малость подмазаны раствором и выкрашены белой краской, а ржавая колючая проволока, памятная мне по прежним годам, заменена сравнительно новой «егозой».
Весь облик этой воинской части дышал какой-то безмятежностью, немало удивившей меня: неужто в их жизнь военное положение не внесло никаких перемен? Насколько я знал, тут располагались подразделения аэродромного обслуживания морской авиации. За стеной, окружавшей парк, можно было увидеть верхушки цистерн бензозаправщиков, хотя там были и обычные «Уралы», и несколько старых БТР, но не чувствовалось никакого шевеления — лишь тройка солдат в полевом х/б, скинув бушлаты, покуривала, прислонившись к забору у ворот парка. Подойдя к КПП, я обнаружил дежурного на своем месте.