Ведун. Книга 2
Шрифт:
— Уже подумал, — отвечал с улыбкой Каган, — Я и есть Тенгри! Ты случайно об этом не позабыл, шаман? И я решил его помиловать.
— Всё это так, мой повелитель. Но народ этого не поймёт. Ты обещал. Они ждут. Толпа верит, что эта жертва принесёт им счастье в следующем году. Нельзя лишать народ веры.
— Боюсь, так и есть Божественный, народ жаждет крови, — вмешался в разговор один из военачальников, — Мне каждый день докладывают, что в городе только об этом и говорят. Все ждут священного ритуала. В противном случае, боюсь, как бы не начался бунт.
— Люди могут счесть,
— Да? Неужели всё так плохо? — Базир был немного озадачен, а затем стал постепенно раздражаться, — Нужно найти выход. Этот колдун нужен мне живым. Во всяком случае, пока он не изготовит для меня своё огненное оружие! Ясно вам! — почти крикнул Каган, — А потом можете принести его в жертву каким хотите Богам.
— Тогда уже будет поздно, — заявил Верховный шаман, — Народу эта жертва нужна сейчас.
— Есть один выход, Божественный, — подал голос Великий Бек.
— Вот, почему-то только у моего нового Бека всегда есть выход, а вы все только и думаете о своих шкурах, да кошельках, — обрадованно воскликнул Каган, — Говори, Тархан, мы слушаем.
— В городе полно славянских невольников, — начал Бек, растягивая для солидности слова, — Отыскать такого, кто был бы схож с нашим колдуном ростом, возрастом, сложением и цветом волос будет не сложно. Издали будет выглядеть вполне похоже, а в близи то его мало кто и видел. Вот такого раба и можно будет принести в жертву Тенгри, выдав за колдуна.
— Толково задумано, Тархан. Ты у нас — голова, — одобрил Каган, — Вот вам и решение проблемы. Так и поступим. Займись этим немедленно, — приказал он Беку, — Да, и прежде не забудьте лицо его изуродовать до неузнаваемости, чтобы случаем кто не узнал, а заодно и язык отрезать, а то ещё сболтнёт чего в неподходящий момент.
— Всё будет в точности исполнено, как ты велишь, Божественный, — поклонился Бек и вышел.
— Теперь ты доволен, шаман? — обратился к нему явно повеселевший Каган, — Всё сложилось весьма кстати. Теперь и Тенгри будет доволен, и я получу свое оружие.
— Мы можем обмануть толпу, Повелитель. Но Тенгри всё видит, его не обманешь, — мрачно стоял на своём шаман, — Это очень плохо.
— Почему же? Тенгри получит даже больше, но чуть позже. Сначала мы принесём ему в жертву раба. А следом, как только, как я получу своё огненное оружие мы принесём в жертву нашему Великому Богу и колдуна. Чем больше, тем лучше. Вряд ли Тенгри откажется от двойной жертвы. Думаю, что в этом случае я смогу с ним договориться.
Верховный шаман недовольно промолчал. На этот довод возражений у него не нашлось. Возможно у него были в запасе и другие аргументы. Но озвучить их он не успел.
Совещание было прервано неожиданным известием о возвращении в город Барджика — старшего сына Правителя, уже давно отправившегося с дипломатической миссией к арабскому Халифу. По всем расчётам, посольство уже давно должно было вернуться домой из арабских земель, но задерживалось. Каган уже начал даже волноваться о судьбе своего первенца и его людей. Поэтому, не удивительно, что, получив, наконец, радостное известие о его благополучном
Во дворце поднялась невообразимая суматоха, как при вражеском вторжении. Все его обитатели, от придворных до слуг и рабов, забегали туда-сюда с удвоенной энергией. Каждый преследовал свои цели. Всюду слышались возбуждённые голоса, шум хлопающих дверей, сыпались многочисленные приказы и распоряжения. В коридорах стояла суета и толчея. До несчастного пленника, разумеется, никому не было дела.
— Спроси у него, что там за шум такой поднялся? — обратился Андрей с просьбой к своему слуге Ваде, в тот момент, когда в его «палату» зашёл один из дворцовых слуг.
Для Андрея местный язык был какой-то тарабарщиной несусветной. А Вадя за годы, проведённые в Хазарии, выучил тюркский и мог общаться свободно.
— Господин Барджик, сын нашего повелителя, вернулся, — доложил он Андрею после расспроса слуги, — Его все встречают и готовятся к вечернему пиру, по случаю его успешного возвращения.
— Ну, понятно. Значит гулянка сегодня будет до утра, — равнодушно протянул Андрей, — Ладно, этот праздник не для нас. Помоги-ка лучше мне.
Андрей уже давно собирался привести себя в порядок, хоть немного помыться, побриться и подстричь волосы, но пока сильно хворал было не до того. Теперь же решил, что время пришло. Вадя уже сбегал и принёс для него с поварни целый таз горячей воды и даже раздобыл бритву. «Спа-салон» был уже практически готов, но тут началась вся эта придворная суета и прервала процесс в самом начале. Андрей собирался спокойно продолжить свой туалет, как вдруг пришедший слуга что-то резко сказал Ваде по-тюркски. Молодой полянин обернулся к Андрею:
— Прости. Но он говорит, что меня зовёт к себе тудун — управляющий дворца.
— И зачем это ты ему понадобился, — удивился бывший учитель.
— Да, кто ж его знает? Разве он обязан мне объяснять, — развёл руками Вадя, — Я должен идти. Но как только освобожусь, сразу бегом назад. Справишься тут без меня?
— А что делать? Ступай. Как-нибудь управлюсь и один.
Молодой отрок ушёл, а дворцовый слуга стал молча возиться у порога с мусором и нечистотами. Андрей вернулся к своему тазу с горячей водой, чтобы продолжить прерванное занятие. Но едва он разделся по пояс и плеснул себе наголову водой, как вдруг странное, совершенно необъяснимое чувство буквально заставило его развернуться и поднять голову. И как же вовремя!
Перед глазами молнией блеснуло широкое стальное лезвие длинного и кривого хазарского кинжала. Щёку словно огнём полоснуло. От неожиданности Андрей громко вскрикнул и чисто рефлекторно закрывшись руками, резко отшатнулся в сторону. Перевёрнутый таз с грохотом упал на пол, заливая всё водой. Это и спасло Андрей от повторного смертельного удара. Нападавший поскользнулся на мокрой луже и промазал, лишь вскользь зацепив его плечо. Тяжело дыша, Андрей в ужасе метнулся к соседней стене. Он чувствовал, как по его лицу и телу побежали тёплые и липкие струи крови. Но раны были лёгкими. В состоянии аффекта, бывший учитель почти не чувствовал боли, всё его внимание было приковано к нападавшему.