Ведун
Шрифт:
– А что насчет оружия?
– Нет-нет!
– швед всплеснул руками.
– На это есть давний запрет, которому уже четыре века. Нельзя венделям железное оружие и доспехи продавать, а не то худо будет. Они ведь злые, словно полярные волки, которых эти дикари часто приручают, а мы себе не враги.
– Понятно. А нельзя ли как-нибудь с вами на этот торг съездить?
– На это тоже запрет, Вадим. Мы не пускаем в Норланд никого, кроме своих.
– Мы, это кто?
– Потомственные торговцы, четыре семьи норгов и девять семей свеев.
– Ну, что же, благодарю за сведения, Сигурд. Удачи тебе в делах.
– Да не за что, витязь. Ступай с миром.
Завершив разговор с купцом,
Заметив земляков, Блажко опасливо покосился в их сторону и вжал голову в плечи. Но, видать, его кредиторов среди них не оказалось, и он, повеселев, радостно произнес:
– А все-таки хороший город Сигтуна. Да, Вадим Андреич?
– Да, хороший, - подтвердил я, с усмешкой посмотрев на Ставра, который хоть и был на вид взрослее и солиднее, тем не менее, соблюдая вежество, всегда обращался ко мне исключительно по имени и отчеству.
– Однако Аркона, наверное, получше будет, - Блажко вздохнул и добавил: - Скорее бы уже на Руян-остров.
– А ты куда-то торопишься? Сам же только что сказал, что Сигтуна хороший город.
– Но это ведь все равно чужбина. Опять же неопределенность жить не дает. Обитаем в чужом доме, который раньше принадлежал христианам. Еда непривычная, все рыба да лепешки, а я кашу с хлебом хочу. Бабы по-нашему не разговаривают. Мужики косятся. И вроде бы все неплохо, однако чувствую себя здесь, словно я гость, которого пока не выгоняют, но будут рады, если он поскорее уйдет.
– Есть такое, - согласился я купцом.
– Мы свейским язычникам помогли, и теперь они опасаются, как бы варяги здесь навсегда не остались.
– А могли бы?
– Конечно. Силенок хватило бы. Вот только без поддержки местного населения долго здесь не удержаться.
На время Блажко притих, а затем спросил:
– Вадим Андреич, а зачем ты Норландом интересуешься?
– Не твоего ума дело, Ставр, - одернул я его.
– Не моего, так не моего, - купец ничуть не обиделся.
– Скажи просто, что не доверяешь, и я все пойму, буду молчать и лишнего не сболтну.
– Придет время, и ты все узнаешь. Ну, а пока прими к сведению, что Норландское плоскогорье мне интересно, и если ты о нем узнаешь что-то, чего не знаю я, то за это будешь вознагражден.
– В этом я не сомневаюсь.
– Снова молчание и новый вопрос: - Вадим Андреич, а можно еще спросить?
– Само собой.
– А где мы в Арконе будем жить? Ты-то ладно, я слышал, что тебя в тереме покойного купца Братилы Треска привечают. Но нас-то, кто за вами пошел, это не касается. Вот я интересуюсь, что и как.
Вопрос был непростой, потому что селить людей было негде. Ладно, день-другой, на подворье ОБК все вместе переночуем. А дальше-то что, ведь жилье-то не мое? Над этим я впервые задумался еще два месяца назад, а затем, как водится, обговорил проблему с Доброгой. Ну, а сотник только
– Насчет жилья не переживай, Ставр, оно будет.
– В Арконе?
– Нет, невдалеке от нее, в деревушке Чаруша. Там уже дом достраивают.
– Вон оно как...
– новгородец уважительно посмотрел на меня.
– У вас все серьезно и видать хорошие покровители имеются...
Я промолчал, ибо нечего попусту болтать языком, мало ли что, а вскоре мы оказались на нашем временном подворье, и нам стало не до разговоров.
Славута Мох и Торарин к этому моменту уже вернулись. Немой вагр скатал в брезент оружие и походное снаряжение, и был занят тем, что топил баню. Ну, а Нерейд, при взгляде на меня, словно девчонка, заливалась ярким румянцем и все присутствующие, в том числе и юный Торарин, понимали, что у нас двоих все хорошо и эту ночь мы проведем вместе. Кстати сказать, так оно и произошло, и красавица шведка настолько меня вымотала, что на следующее утро я впервые за несколько месяцев проспал рассвет. Однако я об этом, по понятным причинам, нисколько не жалел.
Глава 23.
Ночь и вокруг темно, словно у черта в заднице. Над головой шумят кроны деревьев. До восхода солнца еще не меньше двух часов и прохладный ветерок несет с моря сырость и туман. Все точно так же как вчера и позавчера, а мне хочется спать, и помимо того сильно чешется щетина на подбородке. Блин! Ведь хотел же побриться, но решил подождать, а потом стало не до того. Приказ Векомира сорвал меня с места и вот уже трое суток, вместе с витязями Святовида из хорошо знакомой мне второй сотни, я сижу на берегу тихой бухточки примерно в двадцати пяти километрах от Арконы и жду появления незванных гостей. Вот так, а мог бы лежать сейчас в теплой постельке с Нерейд и ни о чем не думать. Но меня понесло. Не подумав, я сказал то, что говорить не следовало, и теперь за это расплачиваюсь...
– Вадим, - донесся до меня полушепот Доброги.
– Чего?
– повернувшись в сторону разлапистого куста, за которым прятался сотник, так же полушепотом откликнулся я.
– Ты ничего не чуешь?
– спросил командир храмовников.
Я прислушался к своим чувствам. Все тихо. В радиусе трехсот метров ни единой чужой эмоции, ни со стороны моря, ни с берега. Есть слабый отклик от нескольких неопытных витязей из последнего набора, которыми пополнили вторую сотню после похода в Швецию, да еле слышное сопение Немого рядом со мной, а больше ничего.
– Нет, у меня чисто, - ответил я Доброге.
– Ну, ладно.
Витязь замолчал и снова ни одного постороннего звука. Скрип деревьев и шорох листвы на ветках кустов, еле слышный плеск накатывающих на прибрежный песочек волн, вот и все. Тоска, однако. И я опять возвращаюсь к своим мыслям...
Седьмицу назад эскадра Мстислава Выдыбая вернулась на родину. Большинство кораблей сразу же помчалось в Ральсвик и Ругард, и в порт Арконы вошло всего четыре лодьи. На берегу нас ожидал сам верховный жрец Святовида, наиболее влиятельные люди города и родственники витязей. Откуда они узнали о точном времени нашего прибытия, было непонятно. Но, думается мне, что дело здесь не в экстрасенсорных способностях волхвов, а в том, что наш командующий своевременно выпустил из клетки почтового голубя, который с весточкой на ноге, полетел в храм.