Ведун
Шрифт:
Еще один противник убит. Однако вокруг меня много других, и если бы не витязи, которые вновь начали бой, меня, скорее всего, убили бы. Ну, а так еще и нормально все вышло. Отмахнулся от одного, от другого и, отступая, прижался к стене, как раз между головами лося и оленя. После чего продержался пару десятков секунд и рядом встал Доброга, который отбил предназначенный мне выпад очнувшегося Сверкера Кольссона и выкрикнул:
– Молодец Вадим! Красиво все сделал! Видать, не зря с тобой Сивер столько времени проводил!
– Это точно!
– на выдохе, отбивая очередной удар Кольссона,
Битва продолжалась, и шведы, которые поняли, что помощи не будет и их конец близок, попытались продлить свою агонию. Десяток самых быстрых и наиболее сообразительных бойцов, подхватив под руки бешеного Сверкера, рванулись наверх, а остальные, кто раненый, а кто просто тугодум, остались их прикрывать. Этот заслон, конечно же, смяли. Однако король и часть дворян заняли оборону на лестнице и на втором этаже.
Оставлять свеонов в покое было нельзя, так как они могли укрепиться, и построить на лестнице баррикаду. Поэтому витязи помчались за ними следом. Впереди узость. На нижней ступеньке, размахивая огромным боевым молотом, стоит седоусый вояка, который не подпускает к себе никого. Но этому храбрецу в череп вонзается метательный абордажный топор, и силы короля уменьшаются еще на одного бойца. За молотобойцем следующий воин, меченосец в одних подштанниках, и против него выходит витязь. Быстрый размен ударами, и венед, метнувшись на врага, щитом сбивает его через перила вниз. Швед падает прямо под мои ноги, и я, не задумываясь, опускаю на его голову клинок.
– Шмяк! Хрусь!
– мертвец дергает ногами и затихает.
Один за другим храмовники поднимаются по лестнице, и бой смещается на второй этаж донжона. Было, я хотел последовать за ними, но рядом прозвучал голос Доброги, который привлек мое внимание:
– Красивая девка. Редкая.
Я обернулся и увидел, что сотник стоит над человеческим телом, судя по светло-зеленому платью, женским, а рядом с ним один из десятников, кажется, Военег Печора, который посмотрел на женщину и подтвердил:
– Это так. Красивая и дорогая. Как думаешь, командир, если ее в Скирингасалль, Любек или Хедебю отвезти, сколько за нее дадут?
– Нисколько.
– Ну да, нас там не любят, и какой товар не привези, его попытаются отобрать. Однако не бросать же такую красу в замке.
– Не бросим, - Доброга приподнял голову, прислушался к тому, как на втором этаже добивают шведов, пожал плечами и добавил: - В Аркону отвезем. Скоро летние торга начнутся и новгородцам ее продадим. Они за такую девицу десять гривен точно дадут. Все равно ее потом в степь продадут и втрое больше возьмут.
– Ты, командир, как всегда, прав.
Моя помощь в бою, который уже почти закончился, не требовалось, и я подошел к Доброге и Военегу. Мельком я взглянул на красавицу, которая лежала рядом с дверью в охотничий зал и мои глаза, словно прилипли к ней. Почему? Наверное, потому, что лицо свеонки было на удивление знакомым, будто я его уже где-то видел. И переворошив память, я вспомнил, где мне попадался подобный типаж. Хм! Привет из прошлого, кинофильм "Кольцо Нибелунгов", в котором роль Брунгильды была исполнена красавицей Кристанной Локен. Да.
– Что, нравится девка?
– прерывая мои размышления, спросил Доброга, который не мог не заметить моего несколько странного поведения.
Не знаю отчего, но я хотел ответить, что мне все равно. Однако вместо этого утвердительно кивнул и сказал:
– Да. Очень нравится.
Сотник и десятник переглянулись, и Доброга хлопнул меня по плечу:
– Забирай. Она твоя.
– В смысле, забирай?
– В самом простом. Отныне это твоя личная добыча. Захочешь, дашь ей вольную и отпустишь, а можешь сделать холопкой или убить. Она не наших кровей и захвачена в замке врага. Оков на ней нет, одета неброско, а значит, скорее всего, это чья-то ночная грелка без каких либо прав. В общем, сам решай. Ты сегодня очень сильно отличился, так что тебе можно немного больше, чем остальным воинам.
Сказав свое веское слово, Доброга кивнул десятнику в сторону лестницы, и витязи ушли, а я, толком еще не понимая, зачем мне эта красавица, присел перед ней на корточки и стал ее встряхивать. Раз. Другой. Девушка открыла зеленые глаза и, заглянув в них, я понял, что пропал. Как там Утесов пел: "Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь"... Вот-вот и со мной произошло нечто подобное. Бегаешь, воюешь, строишь четкие планы на будущее, и тут на тебе, из-за угла да по темечку, очнулся, а на пальце уже обручальное кольцо.
Впрочем, разве любовь или то, что я сейчас за нее принимаю, плохое чувство? Конечно же, нет. Так что нечего гундеть. Здесь, наоборот, радоваться надо и подстраивать все свои планы и движения под этот факт.
Сами собой, мои губы расплылись в улыбке, а девушка улыбнулась в ответ. И поднимаясь на ноги, я подумал, что жизнь, кажется, начинает налаживаться...
Глава 21.
Странно. Никогда не думал, что в Скандинавии может быть жарко. Но факт остается фактом, пара летних месяцев здесь вполне даже ничего. Температура воздуха в районе Средней Швеции примерно плюс двадцать семь-двадцать девять градусов по привычному для меня Цельсию. Это то, что надо, и после очередного кровавого боя, пользуясь тем, что ни за что не отвечаю и в рамках разумного сам себе командир, я спустился на берег озера Венерн, скинул щит, шлем и кольчугу, разделся и вошел в воду.
По распаренному телу немедленно ударило холодом, поскольку, несмотря на жару, вода толком так и не прогрелась, и если головой не думать, то можно запросто, подобно великому завоевателю Александру Македонскому, нырнуть, заболеть и помереть. Однако нырять я не собирался, мне бы только перышки почистить. Поэтому остановился на мелководье и стал умываться. Копоть, чужая кровь, пот и грязь - все это пластами смывалось с меня. Чистая прозрачная вода вокруг сразу же замутилась, а вся накопившаяся за минувшие беспокойные дни усталость на время исчезла.