Веер молодости
Шрифт:
И с этими словами Отохимэ отдала Масария лазоревый кувшинчик.
Простился с женой молодой рыбак, обнял своих сыновей за плечи и в тот же миг очутился на берегу острова Мияко.
Пошел Масария назад в свою деревню. Но что это? Как она изменилась! Все в ней выглядит чужим. Если б не горы да не река, он и места того не признал бы. Ищет рыбак свой дом, но от него и следа не осталось. Там, где он стоял, поднялась высокая роща.
Глазам своим не верит Масария. Уж не сон ли? Вдруг увидел он, что по дороге бредет, опираясь на палку, седой старичок лет семидесяти. Сказал ему Масария:
– Я
– Масария, говоришь ты? Верно, был такой среди нас, рыбаков. Да только добрых пятьдесят лет прошло, как уплыл он в море и не вернулся. Уж не призрак ли ты? Скройся с моих глаз! Пропади! – И старик замахнулся на Масария посохом.
«Дивное, непонятной дело!» – И Масария, спотыкаясь, неверным шагом побрел к старому пруду на краю деревни.
Наклонился Масария над прудом. Но в воде он увидел не юношу двадцати лет. Нет, на него глядел седой, морщинистый старик, похожий на того, с каким он повстречался.
– О, я несчастный! Пять дней провел я во дворце Повелителя драконов, а за это время на земле прошло пятьдесят лет! Потерял я свою молодость!
И в отчаянии Масария встряхнул свой лазоревый кувшинчик. Что-то в нем заплескалось. Он открыл крышку, и оттуда потянуло крепким духом старого вина.
– Так, значит, там драгоценное ароматное вино. Что ж, хоть напиться с горя, что ли!
И, опрокинув вверх дном кувшинчик, Масария осушил его одним духом.
Побежало вино по его жилам горячей струей. Поднес он руки к лицу,- лицо стало гладким, как прежде.
Поглядел Масария в пруд и подскочил от радости.
– Мне снова двадцать лет! Так вот отчего этот кувшинчик – бесценное сокровище! Эх, жалко, что я все вино сразу выпил.
Потряс он кувшинчик, а в нем опять вино булькает.
– Эге, чудо за чудом!
Выходит, пей, сколько хочешь, из того кувшинчика, а вино никогда в нем не иссякнет, как струя в роднике. Масария не помнил себя от счастья:
– Теперь я смогу помогать людям. Вина на всех хватит.
Начал он ходить по всему острову и всюду рассказывать людям про свои приключения. Выпьют чудесного вина старики – станут молодыми, выпьют больные – и станут здоровыми.
Пронесся об этих чудесах слух по всем окрестным островам. Люди толпами пошли к дому Масария. Кто сам идет, кого ведут, а кого и несут.
Но верно говорят: между радостью и горем тонкая стена.
Как-то раз пришло к Масария людей втрое больше обычного. Лег он спать еле живой от усталости, но только заснул первым сном, как в ворота так сильно застучали, словно хотели разнести их вдребезги.
– Эй, Масария, отворяй! С дальнего острова привезли на лодке больного. Он чуть дышит. Дай ему выпить целебного вина. Скорей, а не то помрет. Отворяй ворота, Живо! Не откроешь подобру-поздорову, вышибем.
Масария встал с постели, протирая заспанные глаза.
– Это что еще! Что за наглость такая! Я даром пою каждого, кто ни попросит, чудесным вином из дворца Повелителя драконов. Могли бы, кажется, быть мне благодарны. А вы ломитесь в мой дом посреди ночи, покоя не даете. Хороша награда за мою доброту. Что я нажил, кроме хлопот
И только он это вымолвил, как кувшинчик с треском разломился пополам. Обратились его осколки в двух белых лебедей и полетели в сторожу моря. С криком бросился Масария за ними в погоню.
Но лебеди, сверкая в лунном свете белыми крыльями, скрылись из виду. В ту же минуту Масария вновь превратился в дряхлого старика. И все люди, кому чудесное вино вернуло молодость, снова стали стариками. А больные, исцеленные вином, сразу умерли.
Вот что случилось в далекую старину.
Перевод В. Марковой.
ЖИВАЯ ИГЛА, МЕРТВАЯ ИГЛА И ЛЕТУЧАЯ КОЛЕСНИЦА
Давно, давно тому назад жил один богач. В доме у него заведен был такой обычай. Когда наступал первый день Нового года, слуги рассаживались возле очага в господских покоях, а хозяин сам своими руками еду им подавал и вино наливал.
Вот однажды слуги весело праздновали Новый год. Вдруг хозяин, наливая им полные чарки, говорит:
– А ведь в эту ночь первый сон вещим бывает. Хорошенько запомните, что кому привидится. Завтра мне расскажете. Я заплачу за каждый сон по серебряной монете.
На другое утро хозяин спросил:
– Ну, кто из вас хороший сон видел? Рассказывайте по очереди.
Сидевший на главном месте старший слуга замялся:
– Уж прости, господин, проспал я до самого утра как убитый. Никаких снов не видел {43} .
Следом за ним и другой стал отнекиваться:
– Я только закрыл вечером глаза, а открыл, смотрю: на дворе уже утро. И не заметил я, как ночь прошла.
Все слуги один за другим стали уверять, что снов не видели. Но самый молодой слуга, юноша лет пятнадцати – шестнадцати, признался:
43
Сон, приснившийся на вторую новогоднюю ночь, считался вещим. Под изголовье клали картинку, изображающую «такарабунэ» – корабль, на котором едут семь богов счастья, а иногда и баку, фантастические звери, которые, по поверьям, пожирают дурные сны. Но если все же приснился дурной сон, то картинку пускали по воде. О хорошем сне не рассказывали – из опасения, что он не сбудется. Толкование снов было очень распространено, существовали «сонники» и специальные гадатели. Существовал даже обычай продажи сна, счастье при этом как бы переходило к лицу, купившему сон.
– А я видел чудесный сон.
– Вот как, в самом деле? Ну, так продай мне его. Вот тебе серебряная монета.
– Нет, не могу я продать свой счастливый сон. Вдруг он тогда не сбудется.
– Так я дам тебе две монеты.
Но юноша только покачал головой.
– Хочешь три?
– И за три не продам.
– Какой ты несговорчивый! Бери четыре.
Хозяин, раззадорясь, все набавлял и набавлял цену. Но молодой слуга только головой качал. Наконец хозяин предложил двадцать золотых монет. Но и тут юноша не согласился.