Веер (сборник)
Шрифт:
— Да как вам сказать? Банальный. Опереточные страсти. Шофёр обслуживает и маму и дочку. Крепкий парень…
— Вы циничны.
— Нисколько. Скорее, циничен ваш шофёр. Девочка-то несовершеннолетняя. А с чего вы взяли, что это шофёр? Там было сказано?
— Да нет. Прямо нет. Но почему-то я так подумал. С чего ей ненавидеть мать?
— Да мало ли? Не пустила куда-нибудь, или ещё?
— Вполне могло быть, но я думаю, это так… Интуиция…
— Если честно, я думаю, вы правы. В молодости все чувства обострены. Особенно если дело касается первой любви.
— Помилуйте, какая любовь?! Там речь шла о сексе! О сексе!
— Секс
— А вы любили мужа? Если не хотите, можете не отвечать, я не настаиваю.
— Да нет, я отвечу. В молодости сильно любила, и потом… А потом устала… От собственной любви. И от статуса кухонного комбайна, или, если хотите, старого ботинка. Всё как-то смазалось, покатилось… Не знаю… Но расставаться с ним, во всяком случае, не хотелось. Я знала каждый его каприз, каждую привычку, если вы понимаете… Я спокойно смотрела, как он в туалете читает газету. Как бы это было с другим? Вопрос… Я не очень туманно изъясняюсь?
— Да нет, нормально. Я вас понимаю. У меня то же самое. Я никогда бы не развёлся с ней. Я здесь привёл плохие сравнения, вы извините. Просто сейчас я подумал, что было бы, если бы она ушла от меня? Навсегда… Мне страшно… Так страшно, как никогда в жизни… Я могу потерять работу, деньги, но её — никогда! Ужасно, что я так вёл себя всё это время! Не могу простить себе…
— Простить… Как вы хорошо сказали… А вы могли бы сейчас простить?
— Кого?
— Жену, дочь, себя, всё забыть и начать сначала? Как в молодости?
— Сейчас я думаю, что мог бы. Даже если это правда… Ну, то что написано в дневнике… Пусть, она не виновата, это я её сделал такой… А сам-то я хорош! Если честно, мне и поговорить-то с этой девочкой не о чем было… Да и в постели… Кажется, она просто отбывала срок. И даже не пыталась притворяться. Вот так. Никому этого не говорил, только вам… Хорошо, что мы не видим друг друга. Я мог бы не вынести вашего взгляда.
— Да полноте! Он у меня не такой уж и обжигающий, поверьте! Знаете, я немного устала… Мы столько наговорили, что мне захотелось помолчать, подумать… Нельзя трещать без умолку, и потом, что-то я хочу спать. Странно: в таком месте хотеть спать? Но у меня глаза закрываются… Абонент временно недоступен…
— Хорошо, давайте помолчим, только не уходите насовсем, прошу! Будьте он-лайн.
— Я же сказала, временно недоступен… Не терзайте номер…
— Не буду, на меня тоже сонливость накатила. А вдруг мы проснёмся в своих постелях? Забавно? Я уже даже не знаю, хочу ли я этого?
— Послушай, кто у нас в реанимации?
— А ты не знаешь? Три дня назад привезли, огнестрельные ранения, муж и жена…
— Господи! Думаешь, выкарабкаются? Молодые хоть?
— Около сорока. Не знаю, пока держатся, но шансов мало, почти ноль. Профессор вчера смотрел, говорит, вряд ли. Ранения серьёзные.
— Да кто же их так? И за что?
— Собственная доченька! Можешь себе представить! Несовершеннолетняя, школьница. И её любовник, шофёр мужа. Прямо бразильские страсти!
— Да, ну и детки! Спят и видят, чтобы воткнуть тебе нож в спину… Ужас!
— Я сама как узнала, чуть в обморок не упала. Надо же такое!
— А как их так быстро вычислили? Ты говоришь, они три дня здесь…
— Случайность. Прямо рука Господа, свят, свят… Сосед по лестничной
— Мне даже не по себе… Неужели всё так и было?
— Так. Этот военный приходил, рассказывал. Ничего себе мужчина, пожилой, но видный… О самочувствии их спрашивал… Да какое самочувствие! Они себя сами не чувствуют. Наш главный так ему и сказал.
— А за что их?
— За деньги, за что ещё? Папа богатеньким был, машина, квартира, дача, счёт в банке, и всё такое, не олигарх, конечно, но на безбедную жизнь хватило бы… а может, любовник её подбил? Она ведь единственная наследница. Там ещё непонятная история, вроде этот шофёр был любовником и матери… Девочка, ясно, ревновала… Но это так, сплетни… Их как взяли, так она и не выдержала, сама рассказала. Да и как отвертишься? Все улики налицо, как говориться. Пистолет с отпечатками, тела… и никого, кроме них, в квартире… Да ещё будто парень сказал, что не смог выстрелить, и девчонка сама… Можешь представить? В собственных родителей! Она в стрелковой школе занималась… Ах, да! Девчонка очень предусмотрительно снотворного подсыпала в еду, ну, чтобы наверняка, без эксцессов. А потом собирались сымитировать ограбление… Это всё сосед рассказал, он у следователя был.
— Мрак! Всё настроение испортилось! Из отпуска вышла, называется… Что там с приборами? Смотри! Зови врача! Скорее! Беги!
— Реанимация, быстро! Ток! Ещё! Ещё! Хватит… Выключите всё… Известите кого следует… Кто там у них?
— Никого нет. Сосед, вроде…
— Значит, соседа, сослуживцев, в конце концов… Я сделал, всё, что мог…
— Не спасли? Вчерашних… Смотрю, нет никого…
— Не смогли. Она первая, он за ней. Разница в пару минут… Трагедия…
— А кто похоронами займётся? Дочь-то в тюрьме…
— Сосед, он уже приходил, сказал, сделает всё, что положено. Все расходы возьмёт на себя.
— Мир не без добрых людей… Свои убили, чужие похоронили… Что с нами происходит? Жить страшно…
— Не причитай… Меньше детям позволять нужно. А то распустят с детства, на тебе то, на тебе сё! Смотреть противно! Вот они и меряют той же меркой! Кроме денег ничего не видят. Если ты без денег, то уже и не человек вовсе. Прости их, Господи! Как она жить-то после этого будет? Дочь, я имею в виду.
— Ещё отсидеть нужно.
— Да отсидит, увидишь. Такие просто так не умирают. Тот сосед, военный, своими руками удавить её готов! Такие дела…
— А с работы что?
— Да ничего… Денег дали, и всё… Дальше сами… Если бы не сосед, дай Бог ему здоровья. Сказал, что на войне своих не бросали. Хотя говорит, не очень-то они и дружили… Так, перебрасывались парой слов. Но женщина ему нравилась. Добрая была, говорит, весёлая… Никогда не отказывалась помочь… Кошку его кормила, когда он уезжал… Хотя у них собака. Ту собаку он теперь себе взял… Добрый человек. Ладно, пойду, у меня там больной тяжёлый… Не по себе мне от всего этого. Всё думаю, думаю, и в толк не возьму… Чего не хватало?