Вегетация

Иванов Алексей Викторович

— А почему в лесу радиация? — спросил Митя.

Серёга снова усмехнулся. Городским всегда всё надо знать. Лезут везде — как эти мудаки в подземелья под Ямантау.

— Ну почему радиация-то? — Серёга загасил окурок в консервной банке, она служила в подъезде пепельницей. — Взрывы были. Я же говорю — война.

Митя ослабел, будто устал стоять — а может, устал сопротивляться Серёге. Он сделал пару шагов и наконец присел на ступеньку рядом с братом.

Серёга разлил водку и покровительственно приобнял Митю.

— Да я уже всё порешал за тебя, — сообщил он. — Со мной не пропадёшь!

План

у Серёги родился сразу в тот момент, когда он увидел берцы брата и понял, что Митя прискакал с объекта «Гарнизон» за Харлеем.

— Завтра с утра я смотаюсь к одному мужику — знакомому бригадиру, и он возьмёт нас с тобой в командировку. Как раз на Ямантау. Доедешь до своих на мотолыге — с ветерком. А твои тебя уже и подлечат.

Серёга знал, что новую командировку Типалов наметил как раз на гору Ямантау. Зачем же ещё Харлей туда таскался? Бродяги разведывают новый маршрут для бригадира, и Харлей тоже ходил на Ямантау для Типалова.

Но дело-то не в Мите. Дело в Маринке, которая поедет с дядей. Серёгу Типалов не взял бы с собой. Кто такой Серёга для знаменитого бригадира? Никто. Обсос левый с района. А Митя будет полезен Типалову, особенно когда Типалов лишился Бродяги, то есть Харлея. Митя может вспомнить то, что знал Харлей. А может просто быть заложником, если придётся бодаться с учёными из «Гарнизона». Учёные — они же суки, они всем враги… Но не в этом дело. Главное — что Серёга на несколько недель окажется рядом с Маринкой!

— Ну что, хорошего ты брата нашёл? — довольно спросил Серёга у Мити.

Митя виновато улыбнулся, и Серёга дружески и даже как-то по-хозяйски потрепал его по затылку: вот так-то, городской!

05

Автобаза

Типаловы жили в одном подъезде и на одной лестничной площадке — так устроил Егор Лексеич. Своей семьёй он не обзавёлся и потому помогал сестре — матери Маринки. Когда муж у сестры, то есть Маринкин отец, окончательно слетел с катушек, Егор Лексеич настоял, чтобы сестра вернула себе девичью фамилию: бригадира Типалова в Магнитке все знали, все уважали, и фамилия очень упрощала жизнь сестры.

Маринка, уже одетая для поездки, позвонила в дверь Егора Лексеича.

— Пора, дядь Гора, — сказала она. — Ты опять опаздываешь?

Из подъезда они вышли вдвоём. На лавочке сидели бабки.

— Утречко доброе, девушки, — по-деревенски сказал им Егор Лексеич.

Во дворе за кустами акации у него стоял железный сварной гараж. Егор Лексеич, щурясь от солнца, долго возился с ключами. Маринка ждала.

Она ещё не разобралась, любит ли она дядь Гору. Наверное, да. Дядь Гора был коренастый, плечистый, лысый, с брюшком и большими руками. Маринке нравились его самоуверенность и добродушие, нравилась его снисходительная насмешливость, нравилось, что он всё умеет и ничего не боится. Дядя казался ей каким-то потёртым, удобным, прочным, как испытанное в бою оружие.

Егор Лексеич вывел из гаража камуфлированный джип «Лифан» с широкой решёткой интерфератора на крыше. Пока дядя запирал пустой гараж, Маринка забралась на переднее сиденье и опустила стекло в двери.

Джип осторожно вырулил из дворов на проспект Ленина,

повернул пару раз, выскочил из соцгорода, миновал отворот на Северный мост и оказался на шоссе. Егор Лексеич немного прибавил скорость — он никогда не спешил. На обочине промелькнули последние дома, и дорогу стиснул густой лес.

Маринка знала, что ехать им недалеко и недолго. Она уже пару раз бывала на заброшенной автобазе, где Харлей хранил свой драгоценный мотоцикл.

— Как считаешь, дядь Гора, его убили? — спросила Маринка, глядя в окно.

Егор Лексеич пошевелил крупными складками лица:

— Без понятия, Муха. Всё возможно.

— Вдруг он просто бухает где-то?

— Неделю, что ли? — хмыкнул Егор Лексеич. — Тогда точно сдох.

Сам он никогда не напивался, алкашей считал жалкими тварями и не сочувствовал похмельным страданиям.

— Что же стряслось, дядь Гора?

Типалов задумчиво крутил руль. Впереди появился рейсовый автобус: покачивая тяжёлым квадратным задом, он еле полз по ухабам и ямам. Егор Лексеич сбросил скорость, чтобы остаться сзади. Тем, кто в автобусе, не надо видеть, куда поедет знакомый всему городу «Лифан» бригадира Типалова.

— Скажу, как полагаю, Муха, — вздохнул Егор Лексеич. — Харлей звонил мне за день до возвращенья. Сказал, что в Белорецке его захватили два каких-то бойца и сутки держали в доме связанным. Допрашивали. С телефона сняли трек. Выходит, узнали про «вожаков» на Ямантау. Харлей вырвался и бошки этим чертям свернул. Но не спросил, дурак, от какого они бригадира. А тот бригадир, похоже, двинул за Харлеем. И догнал.

— Ни фига себе! — охнула Маринка. — Значит, Харлея на цепь взяли?

Бродяги принадлежали бригадирам. «Взять на цепь» означало, что какой-нибудь бригадир похищал чужого Бродягу и заставлял работать на себя. Такое случалось, хоть и редко. Но за подобный фокус бригадира могли пристрелить.

Егор Лексеич скептически покачал головой:

— Если бы взяли на цепь, то заставили бы вести на Ямантау. Дорога туда одна — через станцию Татлы. И про выгрузку надо договариваться. А у меня на Татлах надёжные подвязки. Мне бы сообщили, что кто-то новый нацелился на «Гарнизон». Короче, никакая бригада на Ямантау не проезжала. Убили Харлея, Муха, и всё. Пытались взять, он не давался — и его убили.

Егор Лексеич крутанул руль, и джип скатился с дороги на просёлок, уже заросший пока ещё совсем низенькими кустами ракитника и бузины. Джип переваливался с боку на бок, под колёсами и под днищем хрустело и шуршало.

— А как же Ямантау?.. — хватаясь за поручень, спросила Маринка. — Трек-то Харлея у другого бригадира…

— Трек и у меня тоже есть, Харлей мне сбрасывал, — Егор Лексеич крепко держал руль. — Но одного трека мало. Сама понимаешь. Нужен Бродяга.

В открытое окошко Маринке лезли ветви, и Маринка подняла стекло.

— Думаю, Харлея сгрёб кто-то залётный, — продолжал вслух размышлять Егор Лексеич. — Наши против меня залупой не попёрли бы, знают, что со мной базара не будет… Какой-то левый бригадир остался безлошадным и решил хапнуть себе любого чужого Бродягу, который с леса подвернётся. Подвернулся Харлей. Его на лёжке в Белорецке ненароком выловили…