Век дракона (сборник)
Шрифт:
— Товарищ Шерхебель! — видя такую расторопность, шепотом завопил замдиректора. — Я призываю вас к порядку! Без санкции капитана…
— Слушайте, какой капитан? — огрызнулся через плечо Шерхебель. — Тут человек сбежал! Вы понимаете, что они нас всех поубивают с утра к своему шайтану?..
— Матерь божья, пресвятая Богородица!.. — простонал Чер-тослепов.
Пошатываясь, они встали на ноги и осмотрелись.
Неподалеку обычно лежала колода, к которой татары привязывали на ночь серого верблюда
Путь из лагеря был свободен.
Они бежали босыми по насту, и дыхание их взрывалось в морозном воздухе.
— Ну и куда теперь? — с хрустом падая в снег, спросил Альбастров.
— Товарищи! — чуть не плача, проговорил Чертослепов. — Не забывайте, что капитан впоследствии обязательно представит характеристику на каждого из нас. Поэтому в данной ситуации, Я считаю, выход у нас один: идти в Рязань и как можно лучше проявить себя там в борьбе с татаро-монгольскими захватчи-ками.
— Точно! — сказал Альбастров и лизнул снег.
— Вы что, с ума сошли? — с любопытством спросил Шерхебель. — Рязань! Ничего себе шуточки! Вы историю учили вообще?
Альбастров вдруг тяжело задышал и, поднявшись с наста, угрожающе двинулся на Шерхебеля.
— Христа — распял? — прямо спросил он.
— Слушайте, прекратите! — взвизгнул Шерхебель. — Даже если и распял! Вы лучше посмотрите, что делают ваши родственнички по женской линии! Что они творят с нашей матушкой Россией!..
Альбастров, ухваченный за локти Чертослеповым, рвался к Шерхебелю и кричал:
— Это еще выяснить надо, как мы сюда попали! Небось в Хазарский каганат метил, да промахнулся малость!..
— Товарищ Альбастров! — умолял замдиректора. — Ну нехристь же, ну что с него взять! Ну не поймет он нас с вами!..
На том и расстались. Чертослепов с Альбастровым пошли в Рязань, а куда пошел Шерхебель — сказать трудно. Налетела метель и скрыла все следы.
Глава 4
Продираясь сквозь колючую проволоку пурги, они шли в Рязань, как вдруг на полпути в электрике Альбастрове заговорила татарская кровь. И чем ближе к Рязани подходили они, тем громче она говорила. Наконец гитарист-электрик сел на пенек и объявил что не сдвинется с места, пока его русские и татарские эритроциты не выяснят отношения.
Чертослепов расценил это как измену и, проорав сквозь пургу: “Басурман!..”, — пошел в Рязань один. Каким образом он вышел к Суздалю — до сих пор представляется загадкой.
— Прииде народ, Гедеоном из тартара выпущенный, — во всеуслышание проповедовал он на суздальском торгу. — Рязань возжег, и с вами то же будет! Лишь объединением
— Эва! Сказанул! — возражали ему. — С кем единиться-то? С рязанцами? Да с ними биться идешь — меча не бери, ремешок бери сыромятный.
— Братие! — возопил Чертослепов. — Не верьте сему! Рязанцы такие же человеки суть, яко мы с вами!
— Вот сволок! — изумился проезжавший мимо суздальский воевода и велел, ободрав бесстыжего юродивого кнутом, бросить в погреб и уморить голодом.
Все было исполнено в точности, только вот голодом Чертослепова уморить не успели. Меньше чем через месяц Суздаль действительно постигла судьба Рязани. Победители татары извлекли сильно исхудавшего замдиректора из-под обломков княжьего терема и, ободрав вдругорядь кнутом, вышибли к шайтану из Суздаля.
Тем временем зов предков накатывал на электрика Альбастрова то по женской линии, то по мужской, толкая то в Рязань, то из Рязани. Будь у электрика хоть какие-нибудь средства, он — бы от такой жизни немедленно запил.
И средства, конечно, нашлись. На опушке леса он подобрал брошенные каким-то беженцем гусли и перестроил их на шестиструнку. С этого момента на память Альбастрова полагаться уже нельзя. Где был. что делал?.. Говорят, шастал по княжеству, пел жалостливо по-русски и воинственно по-татарски. Русские за это поили медом, татары — айраном.
А через неделю пришла к нему белая горячка в ржавой, лопнувшей под мышками кольчуге и с тяжеленной палицей в руках.
— Сидишь? — грозно спросила она. — На гусельках играешь?
— Афанасий… — расслабленно улыбаясь, молвил опустившийся электрик. — Друг…
— Друг, да не вдруг, — сурово отвечал Афанасий Филимошин, ибо это был он. — Вставай, пошли в Рязань!
— Ребята… — Надо полагать, Афанасий в глазах Альбастрова как минимум раздвоился. — Ну не могу я в Рязань… Афанасий, скажи им…
— А вот скажет тебе моя палица железная! — снова собираясь воедино, изрек Афанасий, и электрик, мгновенно протрезвев, встал и пошел куда велено.
Глава 5
Однажды в конце февраля на заснеженную поляну посреди дремучего леса вышел человек в иноческом одеянии. Снял клобук — и оказался Шерхебелем.
За два месяца зам по снабжению странно изменился: в талии вроде бы пополнел, а лицом исхудал. Подобравшись к дуплистому дубу, он огляделся и полез было за пазуху, как вдруг насторожился и снова нахлобучил клобук.
Затрещали, зазвенели хрустальные февральские кусты, и на поляну — бывают же такие совпадения! — ворвался совершенно обезумевший Чертослепов. Пониже спины у него торчали две небрежно оперенные стрелы. Во мгновение ока замдиректора проскочил поляну и упал без чувств к ногам Шерхебеля.