Век Дракона
Шрифт:
– Может быть, поможешь?
Спустя какое-то время он стоял на коленях над желобком, старательно намываясь под струями из ковша, которыми поливала его гномская девушка. Многие брызги от воды попадали и на Сигрун, понуждая ее рубаху липнуть к телу, и от того мыться было интереснее вдвойне. Наконец, необходимое было справлено. Растеревшись тем же куском полотна, что служило полотенцем легионерке, Айан посвежел и действительно стал чувствовать себя легче, будто сбросив целую весовую меру грязи.
– Теперь бы в свежее, - с сожалением проговорил Страж, оглядываясь по сторонам,
– Чего нет, того нет. Так что придется тебе, Страж, возвращаться в лагерь или голым, или грязным. Точно-точно.
Кусланд покачал головой, поневоле пряча улыбку.
– Ты когда-нибудь говоришь серьезно?
– Всегда, - заверила Сигрун, складывая руки на груди и вздергивая острый носик.
– Но так, чтобы никого не морило от скуки, когда меня слушают.
Айану чудовищным усилием воли подавил в себе желание схватить девушку в охапку и поцеловать. Исходившее гномки тепло, ее веселый, приятный голос, лукавые синие глаза и крепкое тело, едва скрытое под облепившей его мокрой рубахой - все это постепенно начинало препятствовать ему здраво мыслить. Молодой Страж чувствовал зов плоти, чем дальше, тем все сильнее. Даже наедине с Лелианой, обнимая ее гибкую талию и целуя красивые полные губы - не чувствовал он того, что испытывал теперь рядом с маленькой, ширококостной, длиннорукой девушкой, которая едва ли могла соперничать красотой со стройной, изящной бардессой, и, вместе с тем, была теперь для него в тысячу раз прекраснее и желаннее.
Сигрун поймала обращенный на нее взгляд. На миг синие глаза гномки сузились, точно в раздумье, а после распахнулись вновь, ловя заигравшие в них отсветы от лежащего в стороне еще не прогоревшего факела.
– Я слышала, что Серые Стражи - бесстрашны, и всегда решительны, - как бы между прочим произнесла девушка, обнимая себя за плечи, и потирая их ладонями.
– Или это только в битве?
Веря и не веря своим ушам и, надеясь, что намек он понял правильно, Айан шагнул к собеседнице вплотную. Гномка не отстранилась, по-прежнему глядя на него потеплевшими и блестевшими в темноте глазами. Опустившись перед ней на колено, Кусланд осторожно привлек к себе Сигрун и поцеловал в тонкие темные губы, в любой миг ожидая взрыва ее негодования.
Которого, однако, не произошло. Напротив, Айан почувствовал длинные крепкие пальцы на своих плечах, и девушка ответила на поцелуй. Они целовались самозабвенно, словно после долгой жажды на губах другого смогли найти долгожданную влагу. Лишь ненадолго оторвавшись от губ Айана, Сигрун улыбнулась, прижимаясь лбом к его щеке.
– Я все думала, когда же весь из себя такой важный, пришлый наземник, наконец, поймет, - негромко посетовала она. Кусланд усмехнулся, касаясь губами ее волос.
– Откуда мне было знать?
– спросил он в тон легионерке. Сигрун подняла голову, стрельнув быстрым взглядом, в котором вновь было лукавство.
– Догадаться несложно, - гномья девушка прищурила глаза.
– Не захоти я остаться с тобой наедине, выставила б тут же, после твоего появления. То
Айан усмехнулся и вновь потянулся к ее губам. Одновременно они опустились прямо на разбросанные тоннельником вещи Сигрун. Пальцы Кусланда неуверенно и несмело подцепили край рубахи на плече гномской девушки и потянули его вниз.
Сигрун не препятствовала ему в этом, однако по напрягшемуся телу Айан догадался о ее неуверенности. Разорвав поцелуй, он отодвинулся - ровно настолько, чтобы видеть девичье лицо.
– Не… знаю, Страж, - покусывая нижнюю губу, пробормотала гномка. Глаза она держала опущенными - впервые за все время, что они были вместе. Должно быть, стараясь не показать этого, все же девушка была сильно не уверена в себе и своем решении.
– Хорошо ли это?
Несмотря на все более накатывавший на его разум зов плоти, Кусланд заставил себя мыслить здраво, еще дальше отодвинувшись от смятенной девушки.
– Скажи слово - и я уйду, - принудив себя едва ли не ко лжи, предложил он.
Сигрун вновь вскинула синие глаза и улыбнулась - хотя и с долей волнения, но уже увереннее.
– Таких слов я говорить не хочу, - тверже прежнего проговорила она, по-видимому, уже без шутки.
– Тогда в этом нет ничего… дурного.
Он вновь склонился к гномской девушке, ловя ее губы, которые ускользали от него, потому что Сигрун захотелось поцелуев не только уст, но и прочего лица и тела. Айан помедлил миг, и все же стянул с одного, а после и второго плеча гномки ее широкую рубаху, до пояса обнажая девичье тело.
На краткий миг ему почудилось, будто само время замерло вокруг них двоих, подернувшись едва заметным бесплотным маревом, и утрачивая свой бег, а после вдруг завихрилось, проносясь вперед стремительнее, чем во время полета на архидемоне. Разум будто унесся следом, оставляя ощущения одному только телу - обжигающие прикосновения кожи Сигрун, ее нежные пальцы и губы, упругая, гладкая, округлая плоть, делавшаяся такой податливой под его жадными ладонями и короткие выдохи, идущие, казалось, из самых глубин естества. На краткий миг выдернув разум из бездонности небытия, Айан заставил себя сдержать пыл, каким-то чувством понимая, как именно нужно было правильно сделать. Тело девушки крупно вздрогнуло под ним, но Сигрун не издала ни звука, лишь запрокинув голову и судорожно вдыхая. Айан поцеловал ее стиснутые губы, напряженную щеку и, зарывшись лицом во влажные волосы, вновь растворил понимание в том самом зове, что затмевал разум, влек и манил, понуждал и повелевал, и был куда древнее и сильнее того, жившего в его отданной скверне крови…
… Привычная, обыденная реальность, возвращалась не сразу, милосердно щадя тех, кто смог пусть ненадолго, но - по собственной воле отрешиться от нее. Айан и Сигрун лежали на камне среди разметанной одежды, по-прежнему обнявшись и прижимаясь так крепко, словно желая раствориться друг в друге, и жалея о том, что все завершилось, и нужно вернуться, и жить дальше. Голова девушки-гномки покоилась на широкой смуглокожей груди человека, а синие глаза долго и тянуще глядели в лицо Стража, который так же безотрывно смотрел на нее.