Век эмпирей
Шрифт:
Это означает, что у нас строжайший приказ исчезнуть из поля зрения и что мы должны ретироваться со сцены на территорию Федерации.
Корвин не верил тому, что слышал.
— «Ретирада» означает длинный переход вокруг Скаркона через ныне полностью беззаконную территорию вдали от границ Империи. Любой оказавшийся там корабль подвергается опасности со стороны пиратов, разбойничьих дронов и перекрестного огня военных альянсов капсулиров. Но звездолеты флота Федерации, неприкасаемые в пространстве галленте, — слишком дорогой приз, который мало кто, а вернее сказать, никто не будет игнорировать.
Ну и в дополнение к развлечению, — продолжала она. — Командование разбивает подразделение флота на пары, чтоб не привлекать лишнего внимания.
Быстрый взгляд на высланное ему назначение подтвердил, что это капитан Яна Варакова.
— Забудьте о вашем пафосном парадном мундире и найдите летный костюм. Шевелите задницей, лейтенант! — рявкнула она. — Будем надеяться, что ваши инстинкты как звездолетчика лучше ваших инстинктов относительно моей личной жизни.
— Слушаюсь, капитан! — ответил он, пытаясь отдать честь, пока натягивал рубашку.
30
Внутреннее зрение Корвина пробудилось к жизни, когда камеры дронов передали образ причала станционного ангара в кору головного мозга. Оставив материальное тело, его сущность преобразилась в метафизический союз с кораблем. В его сознании руки превратились в броню «Тараниса»; кости стали эндоскелетными поддерживающими балками корабля; кровь видоизменилась в мириады наночастиц, циркулирующих под «кожей» корабля в поисках любого повреждения, чтобы немедленно его восстановить.
Рядом был «Таранис» капитана Вараковой, маркировки флота Федерации на нем были поспешно закрашены командой ангара. Корвин оценил иронию ситуации; женщина, с которой он только что спал, собиралась вести его в походе через самое опасное место в Новом Эдеме, без какой-либо поддержки со стороны флота или кого-либо еще, если события сложатся не так, как надо. Но именно это положено делать капсулирам; бессмертие сделало их востребованными, их уникальные навыки и способности дали им недвусмысленную квалификацию для самых опасных миссий.
«И наша миссия теперь, — думал Корвин, — только в том, чтобы пережить этот поход невредимыми».
Поступило сообщение от коммодора:
— Резерв, поисковая группа архангелов только что совершила прыжок.
Работая с телеметрией, предоставленной флотом Республики, агенты на местах мониторили движение кораблей, проникающих через звездные врата L4X-1V, в ожидании верного шанса дать уйти кораблям Федерации. Несколько пар флотских перехватчиков уже оставили владения Республики и находились в глубоком космосе. За исключением появления небольшой пиратской флотилии, несомненно, на пути к тому, чтобы укрепить блокаду врат Эннур и Маймирор, — полет проходил без каких-либо инцидентов.
— Мы поняли, — сообщила капитан Варакова. — Вперед!
Туннель ангара исчез, когда мощные ионные двигатели оторвали «Таранис» от станции. Защищенный инерционными амортизаторами, встроенными в корпус, Корвин ничего не почувствовал, когда скорость резко достигла 600 метров в секунду. Несколько мегаватт мощности с конденсатора на двигатель деформации пространства; после краткого перелета через гиперпространство оба перехватчика оказались непосредственно перед звездными вратами L4X-1V.
Корвин увидел сигнальные огни тревоги за мгновение до прыжка. До сих пор все делалось автоматически, от принятия приказов до управления кораблем. Но вид врат вызвал у него беспримесное ощущение страха; мощный сигнал опасности прошел через кровь Корвина, предупреждая, чтоб он не входил.
Он активировал врата с уверенностью, что сейчас произойдет нечто ужасное.
Поскольку приказ требовал отступления в обход, минуя прямой путь через врата Эннур и Маймирор, переход от Скаркона до пространства Федерации требовал транзита более чем через тридцать звездных систем — межзвездное расстояние, эквивалентное сотням световых лет. Беспрепятственно два капсулира могли совершить такое путешествие приблизительно за час: подвиг, который сделали возможным феномен деформации пространства
То, что подобное эпическое деяние было под силу лишь капсулирам, давало пищу для высокомерия. Последовательные прыжки через звездные врата, особенно при гиперпространственном транзите, были весьма ограничены для обычных людей. Когда дело касалось лейтенанта Лирса и капитана Вараковой, перелет был утомителен, даже без угрозы опасностей, скрывающихся за каждый прыжком. Но для людей перелет, требующий такого количества межзвездных прыжков за час, мог оказаться смертелен.
Опасности межзвездного путешествия — при мгновенной транспортировке физического тела через высшие измерения — делали неподготовленный мозг уязвимым для болезни, известной как cynosic fibrosis.Мозг дегенерировал, симптомы болезни варьировались от умеренной дезориентации до полного безумия, если они были вовремя замечены. Звездолетчики были приучены ежедневно и обязательно принимать синоптические модуляторы, чтобы укрепить нейротрансмиттеры мозга и таким образом до некоторой степени защитить свои умственные способности от физиологических и психологических последствий путешествий через пространство и время.
Сами лекарства имели опасные побочные эффекты для очень небольшого процента населения, но это было достаточным средством устрашения, чтобы случайные путешественники воздерживались от космических перелетов. Команды кораблей и отдельные личности, по своему типу склонные к космическим профессиям, не сильно задумывались о риске. Продолжительность их жизни в любом случае могла мгновенно оборваться.
Недоступный подобным опасностям, Корвин вместо этого позволил своему подсознанию контролировать системы корабля, которые он проинструктировал следовать за Яной — капитаном Вараковой,поправил он себя, — и ее «Таранисом» в гиперпространстве, пока они совершали скачки из одной системы в другую. В то время как контроль над управлением кораблем был предоставлен его внутренним органам, его сознание было вольно обратиться к другим проблемам, вроде пределов собственной глупости — переспать с той, кто выше его рангом. Что помешало ему заметить ее капитанские нашивки: сила собственного желания? — женщина была, в конце концов, непреодолимо привлекательна — или общая атмосфера раафа-кона?или неспособность признать, что столь откровенно сексапильная женщина может превосходить его званием?
«Возможно, все это вместе взятое», — думал он, неожиданно затрудняясь вспомнить, кто из них кого соблазнил. Тогда это казалось столь естественным;момент столь восхитительным;Корвин был слишком поглощен необходимостью получить то, что казалось неминуемым. Ее природное либидо — и его собственное — лишало возможности думать о чем-нибудь ином.
Даже не сознавая этого, он установил камеру так, чтоб в фокусе постоянно находился ее корабль, мчась на сверхсветовой скорости на пределе возможности двигателя деформации. Он хотел быть с нею снова, и сама ее резкая враждебность казалось привлекательной. То, что она была рядом,даже при таких обстоятельствах, манило невыносимо. Он задавался вопросом, думает ли она о том же; и хочет ли она его столь же откровенно, как это казалось этим утром. Что, если он посмеет нарушить правила, найдет на карте по пути систему, которая была бы рада принять пару посетителей из внутренних миров…