Век стали и пара
Шрифт:
— Да уж… — Других слов чтобы прокомментировать неожиданно услышанную выжимку из биографии у бывшего принца не нашлось. Так бывает, когда замыкаешься на своих неприятностях, и кажется, что весь мир только и желает, чтобы создать тебе дополнительные проблемы. Но стоит немного поднять голову и оглядеться, как окажется, что жизнь окружающих тебя людей тоже далеко не сахар. И каждый может «похвастаться» целой кучей историй, от которых кровь стынет в жилах. — Соболезную.
— Да чего уж там, — стажер вновь взялся за заступ принялся долбить им землю. — Десять лет прошло, все что могло отболеть уже отболело.
На то чтобы вырыть яму —
— Стоило бы конечно выбить зубы и срезать фаланги пальцев, чтобы усложнить опознание, — уже опосля почесал затылок Найден. От таких идей стажер явственно побледнел, и даже слабый свет фонаря, в котором уже почти не осталось газа, не смог скрыть его реакции. — Но ладно. Обойдемся и без этого, глядишь ближайшие лет пять его никто не найдет, а потом уже и не интересно никому со старым трупом разбираться будет.
В итоге упыхавшись до состояния нестояния напарники приехали к гостинице, когда небо на восходе уже начало светлеть. Обратный путь наверх по лестнице к счастью вновь прошел без приключений — видимо, не смотря на обили ржавчины, запас прочности в нее был заложен капитальный — и наконец, пара полицейских смогла завалиться спать.
Утро началось совсем не так, как ожидал Найден. Учитывая состояние избитого Косича и невозможность с ним пообщаться в ближайшие день-два, следователь собирался предаться блаженному ничегонеделанью и хорошенько выспаться. Он вообще не собирался вылезать из постели до обеда, тем более что после насыщенной земляными работами ночи организму действительно требовался отдых.
Вышло, однако, совсем по-другому. Из сна его вырвал настойчивый стук в дверь, который, не смотря на попытки Виктора спрятаться под подушку, и не думал прекращаться. С трудом разлепив глаза — в них как будто песка насыпали — полицейский нашарил правой рукой часы, оставленные на прикроватном столике, стрелки беспощадно показывали восемь утра, то есть поспать ему дали от силы часа три.
Тихо матерясь себе под нос, мужчина сполз с кровати и не заморачиваясь одеждой побрел к двери.
— Что нужно? — Портье стоящий перед дверью явно был обескуражен таким приемом. Сначала его взгляд упал на левую руку постояльца, вернее — оставшуюся от нее культю, потом сместился вниз. Судя по стремительно покрасневшему лицу работника гостиницы, голые клиенты ему попадаются не часто.
— Господин Найден? Доброе утро. — Портье дождался кивка и вручил Виктору лист бумаги, — вам срочная телеграмма из столицы. Распишитесь в получении, пожалуйста.
Полицейский прямо на весу ткнул протянутым химическим карандашом закорючку в отведённое для этого места и вернул документ, после чего портье протянул ему саму телеграмму.
— Благодарю, — буркнул Виктор и не дожидаясь ответа захлопнул дверь. Вообще-то он обычно старался вести себя вежливо с обслуживающим персоналом, однако на этот раз на вежливость просто не было душевных сил.
Умывшись и сумев кое-как свести глаза в кучу Найден наконец добрался до не давшей ему выспаться телеграммы.
Одновременно с этим дело как политическое забрали себе безопасники, а в столице начался натуральный политический кризис. Поэтому командировка автоматически становилась уже не актуальной, и комиссар приказывал подчиненным как можно скорее вернуться в столицу. Для них как раз нашлась пара мест в курьерском пузыре, летящем из Капратска прямо в Александрию.
— Вот так-так, интересно!
От полученных новостей показалось, что даже сон как будто слетел. Особенно Найдена заинтересовал момент с политическим кризисом, который комиссар Горд в короткой телеграмме не удосужился раскрыть хоть сколько-нибудь полно. Впрочем, если уж даже глава центрального округа столичной полиции, который традиционно старался свои политические предпочтения держать при себе и вообще к этому делу по возможности не прикасаться, упомянул о каких-то проблемах, то возможно ситуация действительно серьезная.
Подробности, однако не заставили себя долго ждать. Понимая, что выспаться ему сегодня уже в любом случае не суждено, полицейский сходил в душ, после чего спустился вниз на завтрак. Вместе с тарелкой овсяной каши, приправленной доброй порцией сливок с орехами и изюмом на столе его ждал свежий выпуск все того же «Голоса Поруссии», который на первой странице и разместил большую статью, посвященную вопиющему случаю коррупции в военном ведомстве.
Неизвестный журналист с явным удовольствием — это было видно даже сквозь текст — рассказывал о той буче, которая поднялась в парламенте после публикации новости о двух украденных миллионах таллеров и о нанесенном при этом обороноспособности государства ущербе.
Основную роль в разгоне скандала взяла на себя фракция сентябристов, которые устроили в Верховном Совете самое настоящее преставление, штурмом захватив трибуну и заблокировав таким образом работу органа. А в конце дня, не получив поддержки — здесь журналист, явно сочувствующий сентябристам, не постеснялся походя пнуть их коллег по парламенту — от других фракций, представляющая крупных землевладельцев сила заявила об уходе из законодательного органа в знак протеста против действий монарха и назначенных им чиновников. Со времен неудачной революции десятилетней давности монархия не получала столь чувствительных ударов по собственному авторитету.
Кроме того, тут был и процедурный аспект. Согласно закону о работе Верховного Совета, орган не мог выполнять свои функции без наличия на заседаниях квалифицированного большинства в две трети депутатов. Но вот незадача — сентябристы хоть и были самой последовательной оппозицией Максиму IX, имели при этом и самое обширное представительство в парламенте. Без их 38% депутатов орган теоретически просто не мог функционировать.
Норма мягко говоря спорная и была в свое время добавлена в закон именно по настоянию монарха, видевшего в ней инструмент возможного давления на парламентариев. Уж треть депутатов монарх всегда мог уговорить сложить свои мандаты. Тут, однако, ситуация развернулась на сто восемьдесят градусов.