Век стали и пара
Шрифт:
— Наоборот?
— Подобный демарш никому не понравился, — Екатерина покачала головой, как бы показывая, что она сама обо всем этом думает. Цензурной лексики в этих мыслях явно было не много. — Ладно бы имелись совершенно определенные доказательства заговора или еще чего-нибудь, а так… Выглядит как паника.
— Пятнадцать лет назад подобные массовые аресты закончились для кое-кого весьма печально, почему в этот раз должно быть по-другому?
— За эти годы многое поменялось, после сентябрьских событий у нас уже не абсолютная монархия, да и врагов нажить Максим это
— Смело, — Найден удивленно вздернул брови. Он только на несколько дней выпал из жизни — если считать с начала Капратской командировки, то не прошло еще и десяти суток — а политический ландшафт в столице уже изрядно перепахало. Как будто батарея тяжелых осадных мортир поработала.
— Более чем. Максим был в ярости, любо-дорого смотреть.
— Сама видела?
— К сожалению нет, — хмыкнула женщина, — но добрые люди рассказали, уж поверь. Максим кричал что разгонит парламент ко всем демонам.
— Он может.
— Может, только вот вряд ли это как-то улучшит ситуацию, — принцесса совсем по-девичьи повернулась к парапету спиной, уперелась в мрамор ладонями и рывком на него запрыгнула пятой точкой. Поправила платье, немного поерзала устраиваясь поудобнее и продолжила мысль. — Ходят слухи что генерал Радецкий тайно встречался с кое-кем из парламента. Из оппозиционной его части. Какие темы на этой встречи поднимались можно только догадываться.
Генерал Адриан Радецкий — 70-летний вояка, помнивший еще деда нынешнего короля и при нем же получивший свое первое офицерское звание, был символом старых побед порусской армии. Героем, живой легендой. А еще по совместительству — командиром столичного военного округа, у которого в подчинении были все войска на двести километров окрест. Кроме гвардии правда — та напрямую подчинялась королю.
— И что? Максим не решился отправить старика в отставку? Как он там, еще не рассыпался окончательно? — Виктор в молодости пересекался с обозначенным генералом, и уже тогда тот выглядел изрядно побитым жизнью. Вся молодость в походах, несколько ранений, ну и нервная служба длинной в полвека — ничего это здоровья обычно не добавляло.
— Адриан еще нас с тобой переживет, за него не беспокойся, — махнула рукой женщина, — он вроде усыхает с каждым годом все сильнее, на вид сморчок сморчком, а как глянет — аж до печенок пробирает. Стальной дед. Ему, говорят уже памятник отлили. Чугунный. На вокзальной площади место приготовили, а он все никак на тот свет не соберется.
— Да байка это, — Найден затянулся последний раз папиросой, выдохнул дым, затушил бычок об нижний край парапета и щелчком отправил его куда-то вниз в темноту.
— Фу таким быть, — не оценила этого поступка сидящая на мраморе женщина. — Ты зачем мусоришь.
— Виноват-с, дурак, исправлюсь, — Найден вытянулся в струнку, приняв положение «смирно». Лицо при этом постарался сделать максимально придурковатым, дабы образ получился максимально полным.
—
— Если только Максим теперь его в личные враги не запишет. Отправит старика в отставку, вышлет из столицы доживать последние годы в имение, где тот быстро и зачахнет, — ситуация Найдену нравилась все меньше и меньше. Хоть к организации нынешнего кризиса он сам тоже приложил руку, однако что все зайдет настолько далеко, бывший принц не рассчитывал.
— Не рискнет Максим, — покачала головой Екатерина. — Он сильно изменился последние годы. Стал более острожным, трусливым даже. Ну а если король тронет Радецкого, армейцы окончательно от него отвернутся, и тогда трон может закачаться уже совсем отчетливо.
— Тогда генерал просто умрет. Заснет вечером и не проснется, — пожал плечами беглый полицейский. Он прекрасно представлял, как такие вещи делаются, сталкивался за время работы. — И ничего не докажешь — возраст, не выдержало сердце. Помним, скорбим… Торжественные похороны, почетный караул, военный салют… Все плачут, говорят правильные речи. Памятник опять же… Чугунный на вокзале.
— Кажется ты стал еще более колючий… Циничный. Куда только делся тот забавный паренек, который водил меня с экскурсиями по незнакомому городу, — откуда-то снизу перекрывая равномерный городской гул раздался короткий гудок, звонкий металлический удар, звук сминаемого металла и тонкий свист пробитого парового котла.
Кто-то не справился управлением и куда-то врезался. Обычное дело, но от неожиданности женщина дернулась, неуклюже махнула рукой и чуть не сверзилась с парапета вниз в темноту. Учитывая, что до земли — вернее до брусчатки на нее уложенной — было метров шесть, исход такого падения мог бы быть максимально плачевным. Однако Виктор вовремя отреагировал и ухватил «тетю Катю» за руку.
— Тот паренек умер на площади, перед улюлюкающей, жаждущей крови толпой, — Найден сдернул женщину на эту сторону балкона и отпустил ее руку.
На несколько минут в воздухе повисло молчание. Принцесса, судя по тому, как нервно поправляла свое платье, явно испугалась, Найден же достал еще одну папиросу и принялся неторопливо курить в темноту.
— Кстати, — Екатерина открыла свою маленькую сумочку, с которой пришла на маскарад и достала оттуда небольшой, но пухлый конверт, протянула его собеседнику. — Альберт просил передать это тебе если с ним что-то случится. Не уверена, что он имел ввиду именно ранение, с другой стороны… С ним действительно что-то случилось, тут сложно спорить.
— Что тут? — Найден взял конверт и подбросил его на руке.
— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Конверт был запечатан, да и я не интересовалась, если честно. Может инструкции какие для дальнейшей связи с его людьми. Или еще что-то, прочтешь — узнаешь.
— Тяжеловато для инструкций, — Виктор прикинул, что прямо сейчас копаться в бумагах ему явно не с руки и просто сунул конверт во внутренний карман смокинга. Потом разберется. — Кстати, хотел спросить, что с этой девушкой? Анной? С ней все в порядке?