Век воли не видать
Шрифт:
Кабинбокс был разделён на три отделения: в одном Наумански работал, выслушивал подчинённых, раздавал приказы, казнил и миловал, во втором – справлял физиологические потребности, в третьей – отдыхал. В этом же отделении стояло специальное кресло, собранное из четырёх многогранников, из которого он и отправлял в числопоходы своё «Я». По сути, кресло представляло собой аналог меркабы, смонтированной в 2-реальности, разве что рисунок многогранников был другим да материалы иного качества.
Выслушав доклады подчинённых, глава специальной службы Эблиссона занял кресло и, сосредоточившись на погружении
Выплыл он из этого пространства в ППК – Пункте Пограничного Контроля, пронизывающем все числореальности, связывающем все психофизические структуры, обслуживающие Администраторов и Владык. Если спецслужбы и силовые структуры представляли собой местные институты контроля – в каждой реальности, на каждой планете, то ППК объединял все системы контроля реальностей и являлся чем-то вроде центра управления, куда стекали все линии связи и откуда отправлялись в изонамберы агенты, операторы тактического звена и стратеги-эмиссары, контролирующие целые государства, а то и цивилизации в полном объёме.
Главный распорядитель ППК, располагавшегося в центре галактики, известной людям под названием Млечный Путь, носил звание Передающего Приказы и руководил всеми агентами Администраторов (среди которых были и вовсе не человеческие существа), но подчинялся он только самим Администраторам либо их посыльным, одним из которых был Колли Наумански.
Поскольку в ППК перемещался не физический объект (тело ходока), а только психофизический слепок, представлявший его личность, то Наумански не мог предстать пред очами Передающего Приказы в облике человека, для этого у него был носитель, ждущий хозяина в специальном боксе. Выйдя в его психосфере, Наумански привычно провёл процедуру освоения чужого тела и явился в главный зал ППК в образе четырёхлапого исполина, закованного в «броню».
Передающий Приказы, известный всем высшим иерархам системы Владык под именем Глыбы, человеком не был. До него этот пост занимал кластер насекомых, житель одной из планет центрального кольца звёзд в центре галактики. Нынешний Глыба представлял собой разумное земноводное существо, похожее на бегемота. И хотя по размерам этот «бегемото-сапиенс» вдвое превосходил четырёхлапа Наумански, посланец земного Администратора имел гораздо большие полномочия.
Так как при выходе управленца столь высокого ранга срабатывала сигнализация, Глыба успел подготовиться к приёму гостя, и Наумански ждал «парадный коридор»: три десятка воинов-охранников ППК (полгода назад их ещё не было, что позволило команде землян прорваться в ППК и уничтожить прежнего Глыбу) и столько же дев разного предназначения. Как правило, посланцы Админов не брезговали отдыхать с представительницами своих видов, а иногда развлекались и с чужими.
– Приветствую землянина, – громыхнул Глыба, почтительно склоняясь перед эрзац-Наумански. – Отдохнёте или сразу приступим к обсуждению проблем?
Слова земного языка (это был упрощённый англоврит) Глыба произносил с лязгом, словно древний демонстрационный робот, поэтому приходилось терпеть ритуал. Хотя Наумански мог легко взять под контроль психосферу Глыбы и разговаривать с ним мысленно.
– Работаем, некогда отдыхать, – сказал он. – Нужен выход в реальности первоцифр Земли.
– Никаких проблем, – пролязгал громадной челюстью Глыба. – Все мои холуи в вашем распоряжении.
– В таком случае включайте свою психомашину.
Глыба движением когтистого пальца отослал охранников и дев, рухнул в застонавшее под его могучим телом кресло, и зал перед ним с прозрачными саркофагами психопрограмм залил поток тусклого жёлтого света…
Над собой
Познакомившись с Числовселенной практически, Прохор потерял покой. Его постоянно «тянуло в Бездны», как он сам признавался Даныбаю и Павлине, и справиться с этой тягой он не мог. Да и не хотел, положа руку на сердце. Жизнь в своём числомире (Ф-превалитете, как называли числомиры Саблины) начинала казаться пресной, скучной, в то время как в глубинах «матрёшечного» Мироздания его ждали неведомые тайны и сумасшедшие приключения.
Правда, Саблины, сопровождая ученика, предупреждали, чтобы он вёл себя в чужих телах тихо, не пугая «родичей», а тем более не рискуя их физическим здоровьем. Однако Прохор быстро ориентировался в иных мирах и забывал о своих обещаниях, что впоследствии обернулось бедой.
Но пока с ним по числомирам ходили учителя из других превалитетов, он жадно искал новые ощущения и старался побыстрее достичь такой же свободы «числополёта» (Саблины называли погружения в числомиры транзакциями), какой обладали «родичи» Даныбая.
После их недолгого отсутствия к друзьям, проведшим ночь почти без сна, заявился одиннадцатый Саблин – Данимир, и Прохор уговорил его начать тренировки, не откладывая дела в долгий ящик.
Процесс организовали точно так же, как и в первый раз: устроились втроём в семейной каюте – Прохор, Павлина и Даныбай, которому тоже не терпелось изучить азы числохождений. Данимир переселился из головы Даныбая в голову Прохора, и они вдвоём отправились в глубь Числовселенной, объединявшей неисчислимое количество тождественных миров.
Пересадка в голову сорок пятого Прохора прошла с невольным нервным срывом: психика сопротивлялась необычному медитативному состоянию и «бегала сама от себя». Если бы не помощь Данимира, Прохор запросто мог потерять сознание.
В голове Прохора-45 по-прежнему плавали дымные полотнища вперемешку с облаками искр, и проводник повёл спутника дальше, в голову Прохора-46.
Они уже обсуждали необычное состояние сознания сорок пятого «родича», и скорее всего Данимир был прав: Прохор-45 лежал в коме. Ни живой, ни мёртвый, как сказал Даныбай. Причина этого состояния была неизвестна, однако Саблины пообещали побывать в сорок пятом превалитете и разобраться, что там случилось.
Прохор-46 стоял в центре толпы в огромном сводчатом зале с лесом колонн и слушал некий заунывный крик, похожий на песнь муэдзина. Именно такое сравнение первым пришло в голову Прохора-44, когда он с Данимиром выплыл из мрака между числомирами в свет сознания сорок шестого «родственника». Вспомнилось первое знакомство с ним: сорок шестой поднимался по ступенькам лестницы ко входу в громадное здание, обнесённое колоннадой. По-видимому, здание представляло собой храм, где Прохор-46 и оставался до сих пор.