Вековая книга перемен
Шрифт:
На Белом море нужно мало спать, для этого бывают «белые ночи». Белое море – огромный Храм, в Храме нельзя спать, можно только терять сознание на короткое время.
По утрам на Белом море надо умываться морской водой, сидя на корточках на большом валуне. Белое море – северный Ганг, его вода очищает и пробуждает.
На Белом море обязательно плавать на лодке. Чем дальше, тем лучше. Нужно грести, вертеть головой, доплывать до соседних островов.
На Белом море нужно ходить по островам. Они все разные и способны создавать особые оттенки вашего состояния. Даже находясь на одном острове, нужно бродить и ходить по нему. Каждый шаг меняет пейзаж и настроение.
На Белом море нужно
На Белом море важно собирать ягоды и грибы. Обоняние и вкусовая память должны запомнить запах черники и вкус огромных жареных моховиков.
На Белом море нужно купаться. Набраться духу и войти в холодную воду. Если повезёт, то можно случайно упасть за борт лодки. Это значит, не только ты хочешь обнять Белое море, но и оно радо обнять тебя. Белое море – купель, обязательно надо покреститься в его водах.
На Белом море надо строить. Избушки, домишки, мостки должны быть только деревянными. Они со временем должны состарится, разрушится, истлеть или сгореть. Они просто обязаны исчезнуть. Творения рук человеческих не должны быть вечными. Вечным должно быть только Белое море.
19. Корейский кедр
Афоризм. «Много работать и много сделать это не одно и то же».
Толкование. Вам придётся приложить неимоверные усилия, предпринимая попытку достигнуть цели. Вы потратите много времени и сил, а результата не получите. Может, следует ещё раз подумать и отказаться от стремления к иллюзорным целям. Если же вы большой любитель преодолевать трудности или обожаете приключения, то это тот самый случай. По крайней мере, потом будет, что вспомнить.
Притча. Единственная в нашей стране роща корейского кедра произрастает на Сахалине.
Почти три месяца мы вместе с Рушаном Сабировым проходили практику в Сахалинском отделении института океанографии. Нас оформили на работу лаборантами и предоставили неограниченные возможности по сбору и обработке материала для курсовых работ.
Почти сразу мы попали на борт научно-промыслового траулера исследовавшего залив Анива. Нашей помощи обрадовались все, а мы были в восторге от ракушек, рыб, морских звёзд и голотурий. Рушан собирал материал по двустворчатым моллюскам, а я по питанию двух никому не нужных сорных видов рыб. Между тралениями, прямо на палубе мы лакомились варёными креветками и камчатскими крабами. А в судовой столовой перепробовали все вылавливаемые виды рыб, кроме минтая. «Рыбы нет! Один минтай!» – была самая ходовая шутка местных рыбаков. Эти две недели стали нашим морским крещением, и оно нам очень понравилось.
На берегу в лаборатории мы обрабатывали собранные пробы, а по выходным устраивали экскурсии. Мы ходили с институтскими девчатами в поход в тайгу, где нас перепугал медведь. Мы ныряли в ластах с масками в Татарском проливе, а на ужин варили мясо гребешков и травяных чилимов (креветок). Но самым драматичным и от того памятным стал поход к роще корейского кедра.
Доехав до посёлка, возле которого корейский кедр произрастает, мы долго пытали вопросами местных прохожих. Оказалось, что они не ведают ни про какой кедр, и только один мужичёк сбивчиво и, весьма приблизительно, показал руками, куда нам надо идти.
Заморосил серый противный дождичек, который казался не сильным, но через час промочил нашу одежду до трусов. Было тепло, и мы не сразу это заметили. За нами увязалась небольшая собачонка, видимо единственная,
Надо было лезть в гору, так как на сопке мы заметили хвойные деревья. Мы полезли, а вот собачка развернулась и побежала домой. «Даже собаки не выдерживают!»-сказал Рушан, и мы полезли дальше. Все деревья казались одинаковыми, а к какому виду относились мы так и не узнали. Темнело. В посёлок мы вернулись поздно вечером. Переночевать пришлось на автовокзале. Работники автовокзала косились и смотрели на нас подозрительно, будто мы сбежали с сахалинской каторги.
До сих пор я не знаю точно, видел или нет рощу корейского кедра. Но всем мы рассказываем, что видели!
20. Люмпен макая (Чудеса науки)
Афоризм. «Мировая литература учит нас, что любить женщину не обязательно, но обязательно говорить, что любишь её. Тоже можно сказать и о науке».
Толкование. Если вам нравится заниматься наукой или нравится девушка, непременно свяжите с ней свою жизнь. Если вам представилась возможность работать по специальности – используйте её. Любимая работа и любимая женщина – это большое везение. Их нельзя упустить. Однако, нужно помнить, что когда чувства ослабнут, вы будете должны продолжать клясться им в любви.
Притча. Курсовую работу писать было не надо, с сахалинской практики мы с Рушаном привезли не только текст, но и готовые фотографии рисунков. Учёба шла своим чередом, но на одном из практических занятий в шкафу я увидел заспиртованную рыбу. На этикетке тушью было написано «люмпен Макая» и ниже латинское название рыбы о которой как раз и была моя курсовая.
Во время траловой съёмки залива Анива остова Сахалин. Мне поручили сбор и обработку проб по питанию двух видов рыб: стихей пятнистый и лисичка Джильберта. Большие ученые изучали промысловых рыб. До сорных у них не доходили руки. Мне предстояло заполнить этот пробел. Всё было собрано и обработано в лучшем виде.
Теперь передо мной мой пятнистый стихей красовался с этикеткой «люмпен Макая». С целью переправить этикетку я направился в библиотеку и взял все имеющиеся там определители по дальневосточным рыбам. Одна книжка была дореволюционная с цветными картинками, друга современная с чёрно-белыми.
Чтобы установить истину пришлось только очень внимательно рассмотреть эти картинки. Мало того, что стихей действительно являлся люмпеном Макая, моя лисичка Джильберта оказалась лисичкой осетровой.
Над курсовой всё-таки пришлось поработать. Почти целый день я заклеивал сахалинские названия рыб в тексте и на рисунках правильными. Оставалось только восхищаться профессиональному уровню дальневосточных ихтиологов, которые годами вписывали в траловые карточки видовой состав улова. А уж про годовые отчеты и научные публикации лучше и не думать.
Через несколько лет Чингиз Нигматуллин помог оформить и опубликовать две статьи в журнале «Вопросы ихтиологии». Журнал был очень серьёзный, его переводили на английский, и авторам полагался гонорар в валюте. Это был первый и последний случай, когда за написанное я получил деньги. Чеков хватило на покупку в магазине «Берёзка» пары перчаток и рубашки.
Несколько авторских оттисков статей я отослал в сахалинское отделение института океанологии, несколько подарил знакомым, но основная их часть так и лежит в коробке с остальными моими публикациями.