Вектор угрозы
Шрифт:
– Леха, а как это со мной началось? – не оборачиваясь, спросил Швед.
Они двигались через зал, перебегая от укрытия к укрытию, и не сводили глаз с входа. Там, не смолкая, звучали выстрелы.
– Ты бумажку схватил, прочел: «Вектор».
– Вектор… Вектор… нет, не помню. Значит, что-то было у меня в прошлом такое, что связано с этим «Вектором». А что за бумажка-то?
– Не знаю, я ее видел только пару секунд, ты мне показал, потом сержант тебя прикладом по затылку двинул, ну ты и «включился». Вроде накладная на поставку реактивов. А, нет, заказ! Заказ на поставку. Получатель – «Вектор», что-то в этом роде. Слушай, я еще хотел сказать…
– Все,
Алекс собирался сказать о том, что таинственный преследователь из подземелья уже на заводе, но не успел. Они подошли к выходу, и Швед подобрался, готовясь к броску. Он выглянул из-за косяка широкого проема, потом посмотрел на Алекса и покачал головой:
– Плохо. Они грамотно рассредоточились, отсюда перестрелку вести не с руки. Нужно пробраться дальше, там будет где укрыться.
Алекс из-за его плеча видел только часть широкого помещения, но обзор заслонял грузовик – по всей видимости, тот, на котором приехали армейцы.
– Наружу проем широкий, цеховые ворота выбиты, – продолжал тихо бубнить Швед. Он снова стал прежним, неторопливым и рассудительным, и теперь проговаривал собственные мысли вслух. – В проеме баррикада и никого нет. Стрелки у окон, позиции подготовлены. Человек пятнадцать, остальные на крыше. Сверху атакующие у них как на ладони, подобраться не дадут. Но если мы ударим в спину этим, которые внизу, то дело обернется в пользу Черного Рынка. Эй, Миронов!
Командир тоже выглядывал из-за простенка со своей стороны коридора и, похоже, пришел к тому же выводу: у входа оставаться нельзя.
– Миронов, сейчас все перебегаем за грузовик, слышал? Без шума! Подберем позиции, разойдемся, приготовимся. А потом уже начнем стрельбу.
Миронов кивнул и первым бросился в проход. Потом за грузовик перебежал Швед, Алекс выждал полминуты и помчался следом. На бегу осмотрел позиции армейцев. Арка въезда была перегорожена баррикадой двухметровой высоты, бойцы заняли позиции у окон, до половины заложенных кирпичами и ржавыми железками. Окна, и без того небольшие, превратились в бойницы. Время от времени армейцы выглядывали, но никто не стрелял, огонь вели с крыши.
Разведчик Черного Рынка говорил, что цех номер семнадцать огорожен двухметровым забором. Если кочевники начнут взбираться – их легко перестрелять на гребне. Плюс с крыши все хорошо видно, оттуда тоже огонь будет убийственный. Значит, чернорыночники сейчас подбираются к ограде, перебегают от укрытия к укрытию, ведут перестрелку с теми, что на крыше.
Когда Алекс добежал к грузовику и присел за колесом, к звукам пальбы за оградой добавился рев мотора. Похоже, бронированная «таратайка» маневрировала, приближаясь к забору у цеха. Армейцы у окон завертели головами, переглядываясь и прислушиваясь.
– Сейчас они успокоятся, и можно начинать, – шепнул Швед. – Мы с Алексом направо, а вы налево.
Миронов кивнул:
– Патронов не жалеть, нас маловато, нужно сразу как можно больше их людей из строя вывести.
Конечно. Как можно больше. Алекс вздохнул – именно это ему и не нравилось… В книгах, которые он пристрастился читать, все было иначе, там обычно шла речь о гуманизме, о ценности всякой человеческой жизни. Особенно плохим считалось бить в спину. В общем, в книгах все было не так, как в жизни… наверное, поэтому Алексу больше нравились книги. Додумать он не успел – Швед бросился из-за кузова грузовика, пришлось бежать следом. Как всегда – стоило прозвучать первому выстрелу, и в голове возникала звонкая гулкая пустота, ни
Длинной очередью Алекс срезал двух армейцев у ближайшего окна, потом попытался подстрелить следующую пару, но те уже поняли, что их атакуют с тыла, и бросились в стороны. Алекс дал очередь наугад и, даже не глянув, попал ли, рухнул за груду ящиков. Тут же в его укрытие ударили пули, во все стороны брызнула щепа. Бойцы, хотя и были ошарашены неожиданным нападением, торопились разделаться с новым врагом, пока не подоспели те, кто штурмовал цех снаружи, из-за ограды.
Алекс, пригибаясь, перебежал за ящиками и несколькими короткими очередями накрыл еще одного армейца. Сразу несколько стволов ударили по Алексу, заставив снова затаиться. Где-то рядом загрохотал автомат Шведа. «Таратайка» надсадно ревела двигателем уже совсем близко от наружной ограды. Алекс оглянулся – Миронова не видно, но стрельба идет и в дальнем конце зала. А Ржавый так и остался позади грузовика, причем осторожничает, стреляет совсем редко.
Ворота наружной ограды вздрогнули и обрушились, в проеме показалось обшитое стальными листами рыло «таратайки». Тут же на крыше ухнул гранатомет, в воротах взметнулся столб огня, проем заволокло быстро вспухающими клубами дыма. Алексу некогда было смотреть, хотя через проем цеховых ворот было видно, как развивается штурм. Перебегая к массивной ржавой станине какой-то установки, он успел разглядеть черные фигуры, проскальзывающие справа и слева от замершего броневика. Они стреляли – кто по окнам цеха, кто вверх – на крыше солдат Армии Возрождения было не меньше, чем в здании. Железяка, за которой присел Алекс, загудела от бьющих у нее пуль, он выставил ствол, дал очередь наугад…
Очереди гремели, пули рвали воздух во всех направлениях, били в стены, рикошетили. Миронов оказался слишком далеко от соратников, ему пришлось туго, Ржавый все реже и реже рисковал высовываться из-за грузовика. Потом Алекс разглядел на бегу, что их командир лежит, поджав ноги, и по полу вокруг него расплывается красная лужа.
Черные куртки и каски замелькали над гребнем баррикады в проеме цеховых ворот. Громыхнул разрыв гранаты, кочевников смело обратно во двор. Тем временем Швед перебежками добрался в угол справа от ворот, бросил свой разряженный автомат и схватил стволы, принадлежавшие двум армейцам, которых он застрелил первыми, когда выбежал из-за грузовика. Стреляя с двух рук, он зашагал вдоль стены – сейчас все уцелевшие солдаты были на одной линии, как раз перед ним. Кого настигли пули, кто упал за укрытие. Алекс, воспользовавшись тем, что ответного огня никто не ведет, вскочил и присоединился к Шведу, ведя огонь по затаившимся врагам. Из-за грузовика высунулся Ржавый, а кочевники снова вскарабкались на баррикаду… Еще минута – и цех был в их руках.
Напряжение боя мгновенно ушло, Алекс почувствовал, что сердце бешено колотится, и колени вдруг ослабли. Он сел и опустил автомат на пол перед собой. Поднял ладони – дрожат. А пока стрелял, вроде не дрожали. Бойцы Черного Рынка разбежались по залу, переворачивали застреленных армейцев, подбирали оружие, двое присели рядом Мироновым. Тот ругался и зажимал рану на ноге.
– Что, брат, дрожат? – прогудел над головой Алекса голос Шведа. – Это нормально. У меня, допустим, не бывает этого дела, но вообще для человека без привычки – нормально.