Велесова ночь

Пылаев Валерий

Кирпичное крошево летело во все стороны, сыпалось за шиворот, и ситуация изрядно осложнялась тем, что я никак не мог добраться до винтовки. Мое оружие осталось стоять у стены со стороны двора. Нас разделял какой-то десяток шагов, однако это расстояние отлично просматривалась с той стороны улицы, и я уж точно не собирался рисковать и прыгать в надежде, что противник не успеет всадить в меня пару пуль.

Да и, собственно, зачем? «Наган» почти бесполезен, но и винтовка едва ли так уж сильно изменит расклад. На дистанции в неполные пятьдесят метров «трехлинейка» с поворотно-скользящим затвором и боезапасом в пять патронов наглухо проигрывает

автомату.

Который все продолжал и продолжал стрелять, как в каком-нибудь голливудском фильме, где герои и злодеи произволом режиссера получали никогда не пустеющие магазины. То ли мой противник перезаряжался с поистине фантастической скоростью, то ли прихватил с собой вместо обычного «рожка» дисковую громадину на полсотни с лишним патронов — я пока только ждал, когда его «молотилка» перестанет трещать.

И дождался. Пауза между выстрелами затянулась чуть дольше обычного, и я услышал щелчок и металлический лязг: опустевший магазин отработал свое и упал на кровлю, и его место уже готовился занять следующий.

У меня эта операция заняла бы несколько секунд. Но выходец из мира, где до появления полноценных штурмовых винтовок оставалось еще лет тридцать, возился заметно дольше, и я рванул к лестнице, а по пути даже успел хоть как-то рассмотреть своего противника.

Он не скрывался: стоял на крыше во весь рост и заряжал свою грозную игрушку, явно не собираясь затягивать охоту. Самый обычный человек, с виду ничем не примечательный разве что в странном облачении. Вязаная шапка, ботинки и маска на половину лица выглядели вполне обычно, однако грязно-серую униформу явно дорабатывали вручную, превратив в конечном итоге в странные угловатые лохмотья.

Наверное, маскировка. Только не лесного типа, а городского: среди развалин мертвого Петербурга, наполненного нечистью, такой костюм наверняка помогал хозяину буквально сливаться с полуразрушенным стенами, превращаясь то ли в странный узор из трещин, то ли в кучу бетонных обломков.

Дальше рассматривать стрелка я не стал — скатился вниз по ступенькам, спасаясь от снова загрохотавшего автомата. На этаже ниже стены сохранились чуть ли не целиком, так что расклад изменился. Теперь противник не видел меня и не уж тем более не мог прицелиться… впрочем, как и я сам. Приходилось играть вслепую: я продолжал спускаться, на всякий случай перебегая от лестницы к лестнице, стараясь держаться подальше от окон. Придумать, как пересечь улицу, разделявшую Дом книги со зданием напротив, пока не получалось, однако дистанцию определенно стоило сократить. А еще лучше — подобраться вплотную. Выбить оружие, скрутить, и дальше оно как-нибудь получится само.

Особенно если мне повезет, и один не свернет другому шею до того, как мы познакомимся… Заново.

Когда я добрался до второго этажа, автомат загрохотал снова. Противник то ли успел заметить мой силуэт, то ли бил на звук. И весьма точно: стена в полуметре от моей головы буквально взорвалась крошевом, и осколки больно врезались в щеку. Я снова рухнул на пол и продолжил путь ползком. Уже в относительной безопасности: пулям неведомого калибра хватало мощности сносить остатки оконных рам и разбивать кладку там, где она и без того прохудилась, однако пробить чуть ли не полметра камня и остатков облицовки они все-таки не могли.

Помощь пришла, откуда я ее совсем не… Впрочем, нет — ждал.

Не то, чтобы обезлюдевший невесть сколько лет назад Петербург стал таким уж тихим

местом: нечисть то и дело верещала, отрывая друг другу головы, а гиганты вроде Рогатого или Жабы без труда могли обрушить стену, однако пальба здесь уж точно случалась нечасто.

Рано или поздно кто-то непременно должен был заинтересоваться необычным шумом. И первыми, как и нередко в подобных случаях, оказались Упыри. Тупые и медлительные твари ничего не боялись и резво сбредались на все, что хотя бы намекало на возможную трапезу. Даже сквозь грохот выстрелов я услышал глухое урчание и шаркающие шлепки, с которыми зубастые волочили лапы-ноги по ветхому асфальту.

Много, очень много Упырей… Дюжины полторы, а то и больше — и всех до единого, конечно же, интересовал исключительно человек на соседней крыше.

Тот, видимо, уже сообразил, что просчитался, слишком затянув охоту на ловкую и проворную мишень. Стрельба прекратилась, однако шума едва ли стало меньше. То ли несколько тварей уже успели подняться наверх, то ли они каким-то образом заметили движение — Упыри рычали и хрипели так, будто свежее мясо уже подали им на блюде.

Я поднялся на корточки, а потом и вовсе выпрямился, чтобы поскорее добраться до дыры в полу, через которую можно было спуститься на первый этаж без лестницы. Спрыгнул вниз, рванул к стене, чтобы поскорее укрыться, и только потом осторожно выглянул на улицу через арку витрины.

Упыри заполнили чуть ли не всю улицу. Похоже, стрельба собрала нечисть со всех соседних кварталов, и на мгновение я даже удивился, что в гости не пожаловал кто-нибудь и покрупнее. Уродливые вытянутые фигуры шагали мимо, спешили к зданию напротив и, с воплями отталкивая друг друга, лезли внутрь. Любое отверстие в стене собирало целую очередь, и силуэты тварей уже мелькали и на втором этаже и, кажется, даже на третьем. А незадачливый стрелок или каким-то чудом успел убраться, или…

Мои размышления прервал страшный грохот. В стене напротив вдруг появилась здоровенная дыра, и наружу, раскидывая во все стороны обломки кирпича, вылетело что-то большое и темное. Туша Упыря несколько раз перевернулась в воздухе и с влажным хрустом ударилась об асфальт, где ее тут же начали рвать на части голодные сородичи.

Обычный человек, конечно же, не смог бы швырнуть полсотни килограмм костей и плоти с такой силой. А значит, я определенно не ошибся: наведаться с винтовкой ко мне на огонек явился никто иной, как мой старый знакомый. Который сейчас как раз разгребал последствия своей поспешности и сражался с Упырями. И, как и следовало предполагать, расклад определенно складывался не в пользу последних: твари верещали, карабкались по лестницам, но ничего поделать с несущим смерть отставным фельдфебелем, конечно же, не могли.

Я поставил бы на него в схватке хоть с сотней голов нечисти — даже без огнестрела. А когда автомат снова сердито залаял, дела у зубастых пошли совсем плохо. Я почему-то очень ясно представил себе, как фигура в грязно-сером камуфляже крутится среди полуразрушенных стен, вжимая в плечо приклад. Будто танцует, выписывая пируэты и уходя от напирающих со всех сторон Упырей.

Один выстрел — одна уродливая голова, пробитая и треснувшая, как перезрелый арбуз. Тот, кто сейчас крошил нечисть в доме напротив, никогда не был силен в планировании, слежке и всяких военных хитростях. Зато драться умел, как никто другой, а природную мощь дополнял умением и опытом в несколько сотен лет.