Величайшие танковые командиры

Форти Джордж

За «Эпсомом» последовали еще две операции — «Виндзор» и «Юпитер». Следующим был «Гудвуд». Директива Монтгомери требовала от 2 Армии иметь в готовности крупные танковые силы для операций восточнее реки Орн в районе между Фалезом и Каном. Было решено, что О’Коннор будет командовать корпусом из 3 танковых дивизий — 7, 11 и Гвардейской., хотя он утверждал, что этот пост должен занять действующий здесь Крокер. Он сам не знал района, а войска не знали его корпусной штаб. Однако О’Коннор получил резкий нагоняй от Монтгомери, который писал: «Вы должны понимать, что в моем представлении не существует такой вещи, как постоянная организация корпуса. Дивизии сводятся в корпуса как того требует боевая ситуация, и это значительно помогает выигрывать бои».

Потери и командиры

Несомненно, что продолжающиеся воздушные атаки оказали желаемый эффект на немецкие танковые войска, вызвав тяжелые потери. По оценке Роммеля к середине июля он потерял 225 танков, а взамен

получил маленькую горстку. Когда Кейтель спросил фон Рунштедта, что следует делать, тот ответил: «Заключать мир, дураки!» В награду за свою честность он был немедленно снят и заменен фельдмаршалом Гансом Гюнтером фон Клюге, который все еще оставался «человеком Гитлера». Фюрер не только дважды повышал его в звании, но и вручил множество наград. В день своего 60-летия фон Клюге получил большую денежную сумму. Но, несмотря на это, фон Клюге не был убежденным нацистом. Скорее, он был «внутренним уклонистом». После покушения на Гитлера 20 июля 1944 фон Клюге покончил самоубийством, однако прямых доказательств его причастности к заговору нет. Скорее всего, он просто испугался, что Гитлер расквитается с ним за неудачную кампанию в Нормандии, когда он допустил окружение крупных германских сил у Фалеза. Его заменил другой любимчик Гитлера, фельдмаршал Вальтер Модель. Известный в войсках, как «лев обороны», Модель был энергичным и упрямым командиром, Это был один из немногих высших немецких офицеров, который осмеливался спорить с Гитлером, и фюрер уважал его за это. Модель, который потом стал командующим группой армий «В» отвечал за планирование и проведение контрнаступления в Арденнах. 21 апреля 1945 он застрелился, только чтобы не сдаваться, после того, как его группа армий попала в окружение в районе Рура. «Фельдмаршалы не сдаются», — так он отозвался о поступке Паулюса в феврале 1943.

Еще более серьезной была потеря Роммеля. Истребитель КВВС обстрелял его машину 17 июля возле Ливаро. Череп Роммеля был пробит в 3 местах, скула была раздроблена, и серьезно пострадал левый глаз. Это был конец его военной карьеры. Его последние дни во Франции были несчастливыми. Фон Клюге прибыл туда с сильным предубеждением против Роммеля. Он заявил в присутствии штабистов Роммеля, что тот привык не исполнять приказы. Роммель пришел в бешенство и потребовал письменных объяснений. Позднее, когда фон Клюге совершал инспекционную поездку, он переменил свою точку зрения и полностью согласился с предсказанием Роммеля, что «неравная борьба близится к концу». Разочарование Роммеля в фюрере усиливалось. Он безмолвно поддержал заговорщиков, хотя сначала склонялся к отстранению Гитлера от власти, а не к убийству. Когда его участие в заговоре было раскрыто, ему предложили или покончить с собой, или предстать перед судом. Это означало публичный позор, казнь и вполне возможные репрессии против семьи. Поэтому 14 октября Роммель принял яд, хотя официально было объявлено, что он скончался от ран. Через 4 дня ему были устроены торжественные похороны. Гитлер объявил день национального траура. Фон Рунштедт прочил надгробную речь, завершив ее словами: «Его сердце принадлежало фюреру». Таким образом, обман продолжался до конца и после.

Прорыв

Если операция «Гудвуд» угрожала Фалезу и оттягивала все больше вражеских сил с западного фланга, то 3 Армия Паттона сосредотачивала силы вокруг Неу, севернее Кутанша. Брэдли заканчивал проработку плана операции «Кобра», которая должна была начаться ударом танков и пехоты VII американского корпуса после массированного воздушного налета. После того, как немецкий фронт будет прорван, 3 Армия Паттона должна была это использовать. «Кобра» должна была стартовать 24 июля, но плохая погода в последний момент заставила отменить воздушные атаки, хотя слишком поздно, чтобы помешать некоторым летчикам сбросить бомбы на собственные войска. То же самое произошло и 25 июля, когда наступление началось. На сей раз потери союзников были еще выше. Однако на сей раз командир VII корпуса Коллинз, как и планировалось, следовал прямо за бомбами. Брэдли сознательно выбрал в качестве корпусного командира для «Кобры» нервного и амбициозного Коллинза, так как в предыдущих боях он показал, что имеет «безошибочное тактическое суждение и вполне достаточно нахальства, чтобы превратить любое продвижение в триумф… Однако его безграничную самоуверенность можно было терпеть только, если он был прав. Коллинз, к счастью, был прав почти всегда».

Однако продвижение войск было медленнее, чем ожидалось, так как немцы ожесточенно сопротивлялись. Но при этом англичане и канадцы столкнулись с гораздо более жесткой обороной. Тем не менее, все кончилось благополучно, и 3 Армия вошла в прорыв 1 августа.

Паттон и его командиры

Ожидая начала операции, Паттон написал поэму (он вообще много чего написал), озаглавленную «Абсолютная война». В последнем стихе он описал свои намерения, если ему будет предоставлен шанс. Он хотел драться и побеждать.

Теперь Брэдли занимал более высокий пост, чем Паттон, поэтому интересно отметить его оценку Паттона. Сначала он колебался, когда узнал о решении Эйзенхауэра дать Паттону

второй шанс после инцидента с пощечинами. «Айк заверил меня, что Джордж будет подчиняться без возражений. «Единственное, чего он желает, получить шанс снова вернуться на войну. Одно время он думал, что для него все кончено». И Брэдли вскоре убедился, что Эйзенхауэр был прав. «До сих пор не могу без огорчения вспоминать, как я колебался, когда узнал о назначении Паттона. Когда в августе 1944 Джордж стал моим подчиненным, он принял это охотно, по-дружески, без оскорбленного самолюбия, озлобления и обид. Год совместной службы с ним в Европе останется одним из самых ярких воспоминаний о моей военной карьере». Брэдли также добавляет: «мало кто из генералов мог превзойти Паттона в качестве полевого командира. Но у него был враг, с которым он не мог справиться. Это был его собственный язык».

В состав армии Паттона входили 4 корпуса.

VIII корпус, генерал Трой Г. Миддлтон — «самый методичной, возможно, лучший тактик, имевший хорошие отношения с остальными командирами корпусов». Это слова генерала Хобарта Гэя, начальника штаба Паттона.

XV корпус, генерал Уэйд Хэйслип — Паттон очень доверял Хэйслипу и был «очень огорчен», когда потерял его корпус на Мозеле несколько месяцев спустя.

ХХ корпус, генерал Уолтон Г. Уокер — «всегда исключительно доброжелательный и контактный. Он был готов сражаться где угодно и когда угодно, с теми силами, которые ему даст командующий армией».

XII корпус, генерал Гилберт Кук — «прекрасный человек», которого Паттон с огромным огорчением потерял через несколько дней после начала прорыва из-за плохого здоровья. Через несколько дней Паттон посетил его в госпитале и отметил, что ноги Кука почернели от нарушенного кровообращения. После долгого разговора, Паттон с извинениями сказал, что не может оставить его на командном посту. «Это был большой удар для нас обоих». Место Кука занял генерал Мэнтон С. Эдди, которого Гэй описывает как «всегда беспокоящегося, что другие командиры корпусов получат более хорошие задачи, чем он. Но, если решение было принято, он исполнял, что приказано».

Он также имел отличных командиров танковых дивизий, которые получали шанс развернуться, если прорыв удастся. Генерал-майор «Тигр Джек» Вуд, командир 4 танковой дивизии, и генерал-майор Роберт У. Гроу, командир 6 танковой дивизии, со своими войсками вскоре возглавили продвижение 3 Армии по дорогам Франции. Дивизия Вуда дала образец действий на европейском театре. Она работала подобно кавалерии, используя скорость и внезапность. Дивизия была уверенной и дерзкой, показывала смелый, стремительный, напористый стиль ведения боя. Генерал «Тигр Джек» однажды заявил, что его дивизии не нужны прозвища, как 1-й «Старые железнобокие» или «Супер-шестой». «Они известны своими делами», — заявил командир. Бригадный генерал Иржик так отозвался о своем командире: «Это был уникальный, необычный, действительно великий лидер, несомненно величайший дивизионный командир Второй Мировой войны». Лиддел-Гарт, чопорный британский историк, военный писатель и критик, называет его «Роммелем американских вооруженных сил… Одним из наиболее динамичным танковых командиров Второй Мировой войны и первым из командиров союзников, который продемонстрировал в Европе особенное искусство и темп управления мобильными подразделениями… Его руководство было абсолютно лучшим. Его не только любили и восхищались, но превратили в идола. Как заметил генерал Джейкоб Л. Деверс: «Солдаты последуют за ним и в ад».

Генерала Боба Гроу тоже любили солдаты, хотя, в отличии от пылкого и театрального командира армии, он был методичным и деловитым. В своей истории 6 танковой дивизии Джордж Ф. Хоффманн объясняет, что лишь в самых редких случаях дивизия вела танковые бои. Так как немцы имели лучшие танки и лучшую артиллерию, Гроу предпочитал прорывать пехотные линии.

Пробитие дыры

Прежде, чем танковые дивизии Паттона ринутся вперед по дорогам Франции, VII корпус Джо Коллинза должен был «пробить дыру» силами 3 пехотных дивизий, сосредоточенных на фронте всего 4 мили. За ними, для немедленного развития успеха, находились еще 1 пехотная и 2 танковых дивизии. Это были 2 и 3 танковые дивизии. 2 дивизией по прозвищу «Ад на колесах» до войны командовал Паттон, в Северной Африке Хармон, а теперь — генерал-майор Эдвард Г. Брукс. 3 дивизией командовал генерал-майор Морис Б. Роуз. Он родился 26 ноября 1899 в семье раввина. Роуз попытался завербоваться в армию в 1915, чтобы принять участие в походе Першинга в Мексику. Его вышвырнули через несколько недель, когда открылось, что ему всего 15 лет! Когда в 1917 Соединенные Штаты вступили в первую Мировую войну, у него на пути больше не было никаких препятствий. В возрасте 17 лет он оказался в пехоте. К концу войны Роуз был уже капитаном. На короткое время он оставил службу, но потом вернулся и в 1941 имел чин майора. Напросившись добровольцем в танковые части, первый боевой опыт он приобрел в качестве начальника штаба 2 танковой дивизии в Северной Африке. Затем он принял у генерал-майора Лероя Уотсона «Наконечник копья», как называли 3 дивизию, перед началом прорыва из Нормандии. До этого он был командиром боевого командования А во 2 дивизии. Полковник Хэйнес У. Дуган вспоминает: