Величайший дракон
Шрифт:
Сбоку от бассейна, в тенечке, отдыхали лежа вылезшие из воды виверны. Пока одни стремились нырнуть поглубже в бассейн или возились друг с другом в воде, эти нежились в тени.
В этот солнечный день Базил Хвостолом пытался получить совет от Альсебры.
— Что-то случилось с мальчиком Курфом.
— И ты только сейчас пришел к такому заключению?
Базил заранее знал, что услышит от Альсебры что-нибудь колкое в свой адрес.
— За последнее время он стал еще хуже, намного хуже.
— Да этот мальчик всю жизнь только и умел,
— Этот драконир растерялся и теперь не знает, что делать. Но идти и жаловаться на него Кузо я просто не могу. Пусть парень и болван, но сердце у него славное. Все дело в том, что он не при своем деле.
— Ты знаешь, что; как только вернется Релкин, парень уйдет.
Кузо ни за что и никогда не порекомендует его на место мальчика-драконира.
Базил согласно кивнул. Это знали все. Дни Курфа в Легионах были сочтены, если он, конечно, не завербуется заново, но уже в пехоту.
— Но я бы сказал, что у него нынче какие-то особенные неприятности.
Альсебра кивнула. Значит, это все-таки похоже на правду.
Дракон всегда видит, когда мальчик-драконир чем-нибудь обеспокоен или попал в неприятное положение.
— И что же ты от меня теперь хочешь?
— Попроси своего мальчика. Пусть он выяснит, что случилось с Курфом.
— Ненавижу просить мальчика об одолжении.
— Но, пойми, это может быть очень важно. Может быть, из-за этого нас всех ожидают большие неприятности.
— После такого ты будешь у меня в долгу.
— Мой меч всегда был на твоей стороне.
— В большом долгу. Я ненавижу делать такие дела.
Базил вместо ответа просто уставился вдаль.
Альсебра удалилась обратно в бассейн.
В полдень того же дня, когда Джак чистил щетками шкуру Альсебры, она заговорила о Курфе и его неприятностях. Она даже пересилила себя и попросила Джака о помощи.
Это застало Джака врасплох.
— Я не ослышался?
Она зашипела:
— Ты слышишь этого дракона? Хвостолому надо узнать, что беспокоит Курфа.
— Не злись, просто не очень-то часто ты просишь драконира о помощи. В большинстве случаев тебе хватает: «Эй, поправь-ка вот это!»
Альсебра снова зашипела. Она всегда была склонна к излишней строгости со своими драконопасами. Джак не был ее мальчиком с детства, и, хотя она уже привыкла к замене, но такой связи, какая устанавливается у драконов с их первыми драконопасами, у нее с Джаком уже не возникло. Она знала, что драконир делает для нее все возможное, но фримартину, бесплодной самке, и положено дуться по пустякам и быть склонной к раздражительности и грубости в разговоре.
— Извини, — сказала она наконец.
Она ненавидела себя за то, что ей пришлось извиниться перед мальчиком-дракониром. Драконир может стать невыносимым, если вдруг возомнит себя твоей правой рукой.
Джак прекрасно понимал, что нельзя так сразу воспользоваться тем, что она обратилась к нему за помощью.
— Ну, конечно, я сделаю это. Дай мне только на все про все денек-другой.
После этого Джак принялся следить за Курфом и при первой же возможности пошел за ним,
— Тебе лучше за три дня достать эти деньги, иначе мы просто переломаем тебе ноги, — сказал один из мужчин вполне обыденным тоном.
— Очень глупо с твоей стороны пытаться надуть Фелпа Баньярда, молодой человек, — сказал другой.
И дверь за ними захлопнулась.
Курф поднялся, не торопясь отряхнулся и, пробормотав что-то себе под нос, заковылял по улице.
Джак незаметно покинул свое укрытие и подошел к нему.
— Что происходит, Курф?
Курф чуть не выпрыгнул из собственных штанов.
— Что? Что ты здесь делаешь, Джак?
— Это не имеет значения. Просто объясни мне, что здесь происходит. Теперь это уже дело всего Сто девятого. Никто не может побить одного из солдат Сто девятого эскадрона, не пожалев потом об этом.
Курф был в отчаянии: он попал в ловушку. Он начал озираться в поисках помощи, но таковой не нашел. Путей к отступлению не было тоже.
— Это началось с защелки от поножей на правую ногу. Я взял доспехи, чтобы почистить, но в тот вечер так и не закончил. Я забыл прицепить защелку и после этого уже не смог ее найти.
— Брось, Курф, это одна из самых старых сказок в нашей книжке. Ты всегда в конце дня складываешь все вместе. Иначе все моментом растеряется.
— Знаю, знаю. Я все это прекрасно знаю, но в тот день я действительно не сделал этого.
Было ясно, что Курфу нужен хороший урок.
Теперь он ковылял рядом с Джаком вдоль улицы Сторожевой Башни.
— Вот поэтому-то, чтобы купить новые поножи, я и занял деньги у Баньярда.
— А зачем это вдруг поножи целиком?
— Мне было стыдно признаться, что я потерял защелку.
— А признаться, что ты потерял поножи — это ничего?
— Нет, я сказал кладовщику, что их сломали во время тренировки.
— Кстати говоря, постарайся, чтобы об этом не прослышал Кузо, а то вот тогда-то у тебя и начнутся настоящие неприятности.
— Ох, Джак, у меня и без этого уже начались настоящие неприятности. Мне надо вернуть пятнадцать золотых в три дня.
— А почему так много? Поножи не могут стоить больше двух монет.
— Да, но сначала я столько и не занимал. Я занял всего три монеты. Правда, я проиграл их в кости на заднем дворе у Фелпа Баньярда, на Рыбном рынке.