Величайший рыцарь
Шрифт:
Брат напряженно кивнул.
– Я тоже не хочу с тобой ссориться. Однако я запомню твои слова и в случае необходимости напомню тебе о них.
– Необходимости не возникнет. Я это сказал, и этого достаточно.
Братья обнялись, хотя чувствовали себя скованно. Иоанн отказался от предложения перекусить, но взял еду с собой, и выехал из Кавершама. Его сын сопровождал его несколько миль, чтобы хоть какое-то время провести с отцом.
Ожидая возвращения Джека, Вильгельм готовился к отъезду.
– У меня есть подозрение, что сегодня было затишье перед бурей, – сказал
Она обняла его за шею и поцеловала.
– Но ты и другие юстициарии сможете удержать страну от войны и развала, тем более что у руля стоит Вальтер де Кутанс.
– Молюсь об этом, – мрачно ответил Вильгельм. – Что будет, если не удастся – даже не хочется думать.
Глава 38
Приход Ричарда Маршала в этот мир затянулся и превратился в напряженную борьбу. Ребенок оказался большим, и, хотя лежал он головкой вниз, но не под нужным углом. Изабель очень мучалась и поняла, что они оба могут умереть. Она еще не была готова оставить этот мир, но Господь часто не обращает внимания на желания людей. Женщина испытывала ярость, страх и жалость к самой себе, и молилась, и сжимала в кулаках четки, и при очередной схватке пыталась сдержать крик. Повитуха утирала пот со лба Изабель, старалась ее ободрить и советовала молиться деревянному образу святой Маргариты, покровительницы рожениц. Фигурка стояла на аналогии [24] , окруженная зажженными свечами. Они уже два раза догорели до основания и заменялись новыми.
24
Аналогий – высокий столик с покатым верхом, на который кладут иконы и богословские книги, с подставкой для коленопреклонения.
Когда схватки отпустили, Изабель с облегчением вздохнула. Дышала она тяжело и хотела, чтобы Вильгельм был рядом и успокаивал ее, но в то же время радовалась, что его здесь нет.
Он занимался советником Лонгчампом. Изабель не видела его полмесяца и все это время жила в Кавершаме, а до этого видела лишь урывками, когда он заезжал к ней между делами. Возможно, она никогда больше его не увидит, возможно, она умрет в этой комнате. Женщина больше не могла вынести темноту, духоту и какой-то металлический запах, стоявший в помещении, и велела служанкам:
– Откройте ставни, я хочу увидеть дневной свет.
– Но, госпожа, холодный воздух будет совсем не на пользу и вам, и ребенку. Вы простудитесь, – запротестовала одна из служанок.
– Откройте! – повторила Изабель. – Я приказываю вам. Если вы этого не сделаете, я сама встану и открою!
Поджав губы, служанка отодвинула щеколду и распахнула ставни. За окном стоял серый день. Изабель вдохнула холодный влажный воздух. Снова начались схватки, и Изабель вдруг почувствовала, как что-то изменилось у нее внутри и надавило на таз.
Ветер
У Вильгельма глаза закрывались от усталости, в них будто набился песок, но, как и всегда, настроение улучшилось при приближении к дому, который быстро стал одним из его любимых. Он находился недалеко от Лондона и Уилтшира и был удобным местом для остановки на пути к портам проливов, отделяющих Англию от Европы. Несмотря на то что дом стоял недалеко от многолюдных мест, он представлял собой тихую гавань. Вильгельм мог в нем отдохнуть, снять напряжение и груз с плеч.
Когда он соскочил с потной лошади и перебросил поводья конюху, то заметил, что, несмотря на непогоду, ставни верхних окон открыты. Он нахмурился и вдруг услышал крик боли, долетевший через окно. Вильгельм замер на месте.
Потом он бросился вверх, перепрыгивая через две ступеньки, и ворвался в зал, словно викинг в монастырскую дверь. Слуги и вассалы пораженно уставились на него, когда он пронесся к лестнице, идущей вверх от возвышения в большом зале. Повитухе сообщили о его приезде, и она уже спешила вниз по лестнице ему навстречу, чтобы преградить путь.
– Графиня Изабель, – произнес он отрывисто. – С ней все в порядке? Я слышал крик…
Женщина неловко поклонилась.
– Да, господин, графиня кричала. Роды проходят очень тяжело, но есть надежда…
Вильгельм побледнел при ее словах, ему стало страшно.
– Что вы имеете в виду? Что значит «есть надежда»? – крикнул он.
Она задрожала, но твердо осталась стоять на месте.
– Ребенок большой, и головка оказалась в неудачном положении, но ребенок повернулся сам, а у госпожи хорошие широкие бедра. С Божьей помощью и, если госпожу не оставят силы, все будет хорошо.
Вильгельм содрогнулся. Он приехал в надежде сбросить груз с плеч, но вместо этого ему приходилось собираться с силами и взваливать на плечи новую тяжесть. Чувство беспомощности пугало. Он ничего не мог сделать для Изабель – ни защитить ее, ни избавить от боли. Он раньше не задумывался, чего это может ему стоить. Он появился дома уже после рождения маленького Вильгельма. Он тогда увидел усталую, но победно улыбающуюся Изабель. Может, она и кричала, но его там не было, и он не слышал ее криков.
– Господин, мне нужно вернуться к графине, – сказала женщина и повернулась.
Он кивнул. Когда она открыла дверь, до Вильгельма донесся еще один приглушенный крик. Ему доводилось слышать подобные звуки раньше – после сражения, когда раненые впивались зубами в куски тряпки или дерева, пока им вправляли кости. Он резко повернулся и пошел прочь от лестницы. Его рыцари заходили в зал, ставили багаж в любимых углах, приветствовали жен и детей, любимых и друзей. Вильгельм почувствовал, как кто-то потянул его сзади, повернулся и увидел сына, глядящего на него снизу вверх огромными голубыми глазами.