Величие и падение Рима. Том 2. Юлий Цезарь
Шрифт:
Чтобы немного скрасить ожидание, он послал Публия Красса с одним легионом в западную Галлию принять там формальную покорность мелких народов, живших между Сеной и Луарой. Он отправил Сервия Сульпиция Гальбу с одним легионом в верхний Валлис к Большому Сен-Готарду, чтобы покорить народы, которые заставляли платить слишком высокие таможенные пошлины, и открыть италийским купцам новый завоеванный им рынок. Оставив другие легионы зимовать в областях карнутов, андов и туронов, сам он возвратился в цизальпинскую Галлию, приказав всюду возвещать великую новость: сенат может назначить в римскую провинцию десять комиссаров, чтобы подготовить новые завоевания. Он думал, что захваченная таким образом врасплох Галлия останется спокойной по крайней мере до весны, а зимой, когда вся Италия будет радоваться присоединению огромной страны, у него будет время для реорганизации своей партии.
Таким образом, римское завоевание Галлии было, по первоначальному плану Цезаря, частью результатом невольной ошибки, войны против гельветов, принудившей его идти далее, чем он сначала намеревался, частью избирательным маневром, предпринятым с целью в известный момент произвести впечатление на сенат, политиков и избирателей Италии, а частью — роковым и невольным следствием той демократической революции, которую Цезарь совершил во время своего консульства. Однако в этот момент он думал только нанести удар римской консервативной партии. Он был действительно «роковым человеком» европейской истории, бессознательным орудием, которым пользовалась судьба для великого
81
1 Конец 57 года — очень важный момент в галльской войне, что ускользало от внимания всех историков (даже Jullian'a, Vere, 77). В этот момент после окончания кампании против белгов Цезарь объявил в Риме об умиротворении всей Галлии; потом, покончив с неопределенной политикой, которой следовал до сих пор, возвестил о присоединении этой страны. Другими словами, в конце 57 года Галлия сделалась римской провинцией. Это доказывают нам большие празднества, устраиваемые в то время и имеющие большое значение, ибо еще в конце 58 года ни народ, ни магистраты, напротив, никаких манифестаций не проводили (см.: Dio, XXXIX, 5 и 25; Oros., VI, 8, 6; Caesar, В. G., II, 35, но особенно речь Цицерона, De provineiis consularibus). Последняя — очень важный современный документ, на который историки не обращали достаточного внимания (см. особенно главы VIII, XIII, XIV: una atque altera aestas (лето 58-го и 57 годов, потому что речь произнесена весной 56 года) vel metu, vel spe, vel poena, vel prraemiis, vel annis, vel legibus potest totam Galliam sempiternis vineulis adstringere (XIV, 34). Предположение, что Цезарь был побужден провозгласить аннексию ввиду положения своей партии в Риме, делают вероятным многие аналогии, приводимые историками, и оно подтверждается свиданием в Луке и его результатами. Тот факт, что Цезарь, В. G., II, 35, скрывает, так сказать, в одной короткой фразе самый важный момент своей жизни, вместо того чтобы разрушить это предположение, делает его только более вероятным. Мы увидим, что Цезарь написал свои Комментарии, чтобы отмести обвинения консерваторов по поводу своего управления. А так как присоединение было сделано слишком поспешно, раньше, чем страна была еще завоевана, и возбудило многолетнюю войну за независимость, за которую возлагали на него ответственность, то ему нужно было постараться возможно лучше скрыть эту преждевременность, бывшую политическим подлогом и источником всех последующих войн.
Но тогда Цезарь не имел другой мысли, как снова обрести в Риме почву, потерянную по вине его сторонников. И это вполне ему удалось. [82] Завоевание Галлии произвело, как он и предвидел, глубокое впечатление во всей Италии. Народ, средний класс, всадники, ученые, державшаяся обычно в стороне от политической борьбы буржуазия — одним словом, все возгордились таким завоеванием, думая, что оно принесет такие же прекрасные плоды, как и восточные войны, и были охвачены одним из тех кратких, но сильных приступов энтузиазма, которые периодически волнуют массы. Римский народ послал депутацию из сенаторов к Цезарю в цизальпинскую Галлию для поздравления. [83] Многие политики, начавшие в прошлом году сурово осуждать Цезаря и его поведение, сделались его поклонниками и поспешили разыскать его в Провинции. [84] Сенат, уступая общественному мнению, постановил проводить молебен в течение пятнадцати дней, самый длинный из всех молебнов, проводимых до тех пор. [85] Возбуждение, опережающее при всех великих свершениях разум, здравый смысл и мудрость, опьянило зимой 57–56 годов легковерную Италию. Очень немногие сомневались, что Галлия действительно завоевана.
82
2 Dio, XXXIX, 25.
83
3 Id.
84
4 App., В. С, II, 17.
85
5 Caesar, В. G-, II, 35; Plut, Caes., 21.
Цезарь сумел сейчас же использовать этот энтузиазм. Во время первых его войн он очень много находился на открытом воздухе, много занимался физическими упражнениями и вынужденно вел умеренную лагерную жизнь. Он заметил, что его нежное сложение противостоит этим грубым условиям лучше, чем он прежде думал, [86] что эти тяжелые труды для него полезнее удовольствий, праздников и тревог политической жизни в Риме. Кажется, что эпилепсия, мучившая его во время управления Испанией, в эти годы немного отпустила. [87] Он открыл в себе качество, даже у выдающихся людей являющееся уделом немногих: укрепление силы духа в работе, божественную живость в мысли и в деле, страсть распространять свою энергию на все более обширное пространство проектов и дел, благодаря которым телесные и душевные силы, ясность и быстрота ума, гибкость и плодовитость воображения увеличиваются, по мере того как совершаемое дело принимает все больший размах. Таким образом, вернувшись после тяжелой кампании из Бельгии в цизальпинскую Галлию, он не отдыхал, а разъезжал по провинции, проводил суды, созывал собрания знати, путешествовал день и ночь, выслушивал комиссии, заботился о жалобах, разбирал процессы, принимал приглашения, получал донесения от своих генералов из Галлии; заказывал италийским купцам оружие, лошадей и одежды; набирал солдат; всякий день получал из Рима обширную корреспонденцию; диктовал большое число ответов; читал литературные новинки и хронику общественных и частных римских событий; принимал бесконечное множество почитателей, попрошаек и друзей, являвшихся к нему из Рима. [88] Бодрость, рождавшаяся от сознания собственной силы, слава, которую доставила ему блестящая победа над белгами, успех присоединения Галлии возбуждали его пыл и отвагу.
86
1 Plut., Caes., 17; Sueton., Caes., 57.
87
2 По крайней мере это, по-видимому, имеет в виду Плутарх в лаконичной 17-й главе биографии Цезаря.
88
3 См. Plut., Caes., 17.
Занимаясь массой дел, Цезарь главное внимание уделял восстановлению того триумвирата, который он основал в 59 году и который в последние месяцы 57 года и в первые месяцы 56 года шел к гибели, особенно из-за египетского скандала. Кредиторы Птолемея, главным образом богатый банкир Гай Рабирий Постум, снова дали царю денег [89] и с помощью интриг добились того, что консулу Лентулу было поручено восстановить его на престоле при помощи киликийской армии. [90] Но консервативная партия, всегда противившаяся египетскому предприятию, заставила, конечно, благодаря долгим интригам найти в Сивиллиных книгах указание, согласно которому, если египетский царь попросит о помощи, ему следует помочь, но без посылки армии. Так как большинство
89
4 Cicero, In Rab. Post., III, 6; Cicero, F., I, I, 1.
90
5 Cicero, In Pis, XXI, 50; In Rab. Post., Ill, 6; Dio, XXXIX, 12.
91
1 Dio, XXXIX, 13–14.
92
2 Cicero, Ad Qu., II, V, 1.
Катон возвращался с сокровищами и рабами кипрского царя, и старая ссора между Крассом и Помпеем начиналась снова. Красc, все еще желавший быть посланным в Египет, тайно работал против Помпея, а Помпей, скучающий и утомленный, не показывался более в сенате и обвинял Красса, что тот нанимает Клодия убить его. [93] Наконец после долгих обсуждений сенат в начале января 56 года решил, что Птолемей будет восстановлен на царстве римским магистратом без армии. Красc хотел получить это поручение, Лентул — также, что касается Помпея, то он ничего не делал и не говорил явно, но за него работали его друзья.
93
3 Id., III, 3–4.
Борьба возобновилась. Без всякого решения прошло время до 15 января, и заседания сената были прерваны, чтобы провести отложенные до этого времени выборы эдилов. На этот раз Клодий с помощью консерваторов одержал победу и над Ватинием и сразу после выборов имел наглость обвинить Милона, протеже Помпея, в насилии. Этот процесс превзошел все, что видели в Риме в этом роде. Помпей выступил на защиту Милона, но, как только он поднялся, банда Клодия начала свистать и кричать, и в течение всей речи были слышны только крики, вопли и оскорбления. Никто ничего не слышал. Когда он закончил, начал говорить Клодий, но тогда сторонники Помпея устроили ему подобный же прием, и в продолжение двух часов на него лился целый дождь самых страшных обвинений в стихах и в прозе. Смятение было ужасным, но внезапно в момент затишья Клодий встал и закричал в сторону своих сторонников: «Кто морит вас голодом?» И его банда хором отвечала: «Помпей, Помпей!» Клодий продолжал: «Кто хотел бы отправиться в Египет?» Опять получил ответ: «Помпей, Помпей!» — «Кого следует послать?» — «Красса!» [94] Заседание пришлось прервать, и Помпей возвратился домой взбешенный. Милон был оправдан, но Секст Клодий, клиент Клодия, которого Милон обвинял в насилии, также был оправдан, потому что все сенаторы, заседавшие в суде, голосовали за него. [95]
94
4 Cicero, Ad Qu., II, III, 2.
95
5 Id., VI, 6.
С этих пор консерваторы открыто стали покровительствовать Клодию — лишь бы ниспровергнуть триумвират. Они так осмелели, что, когда некоторое время спустя в сенате обсуждался вопрос о сорока миллионах сестерциев, необходимых для покупки хлеба, многие сенаторы жаловались в резких выражениях («Можно было подумать, — говорит Цицерон, — что находишься на народной сходке»), что аграрный закон Цезаря угрожает отнять у государства доход с Кампанской области. К счастью, закон еще не был приведен в исполнение, и они спрашивали, нельзя ли его отменить. [96] Цицерон предложил обсудить этот вопрос 15 мая. [97] Триумвирам поэтому нельзя было терять времени. Красc поехал к Цезарю в Равенну, а Помпей отправился в Сардинию и Африку за хлебом. [98] Цезарь назначил им обоим свидание в Луке. Он уже думал о новой смелой политике, которая должна была спасти от угрожающего распада триумвират и демократическую партию, и торопился предложить ее на обсуждение своих коллег.
96
1 Cicero, Ad Qu., , V, 1.
97
2 Id., F. I., IX, 8. Это является новым доказательством того, что аграрный закон еще не действовал. Если бы кампанские поля были уже распределены, то это обсуждение было бы невозможно.
98
3 Id., 9.
III
Демократический империализм Цезаря
Неопифагорейцы. — Театр Помпея. — Римская роскошь. — Катулл и его судно. — Италийские должники и кредиторы. — Цезарь — великий развратитель. — Империалистическая демократия.
Завоевание Галлии произвело огромное впечатление в Италии, потому что было совершено в критический момент ее истории. Цезарь действительно был счастлив в своем предприятии. Мы видели, что в развитии древней Италии империализм сыграл роль, подобную индустриальному движению в современном мире; и было неизбежным, что положение, занятое обществом по отношению к политике расширения владений, должно было внести некоторое изменение в конфликт между старым и новым социальным строем. Присоединение Галлии совпало с возобновлением великой борьбы между старыми италийскими традициями и сладострастной, художественной, ученой и испорченной восточной цивилизацией.
Древний латинский дух не умирал, он еще встречался во многих фамилиях, несмотря на свое богатство или зажиточность остававшихся верными тому, что было прекрасного и полезного в древней простоте. [99] Он еще с силой боролся против новых нравов, стараясь опереться не только на священные воспоминания прошлого, но и на некоторые восточные философские системы. Много читали Аристотеля, боровшегося, как с самыми гибельными бичами республик, [100] с роскошью, возрастанием потребностей, торговой жадностью.
99
1 См. у Корнелия Непота (Att., 14) описание жизни Аттика и в надписи из Турий (С. I, L., VI, 1527) описание знатной фамилии, которая, не выказывая архаической грубости, сохраняла древнюю строгость и скромность. См. также очень тонкие замечания у Vaglieri, Notizie degli scavi, octobr. 1898, p. 412 сл., а также Cicero (Pro Cael., IV, 9: M.) Crassi castissima domus.
100
2 Cm. Aristot, Pol., II, VI, 5; II, VI, 9; IV, V, 1.
Брачный сезон. Сирота
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
рейтинг книги
Жизнь мальчишки (др. перевод)
Жизнь мальчишки
Фантастика:
ужасы и мистика
рейтинг книги
