Величие

Ритчи Бекка

Он слабо улыбнулся и вытер слезы с моей щеки.

– Ты ясно дала понять, что не хочешь портить нашу дружбу, – Дастин сжал мою руку.

– Что он сказал? – от вопроса потекло больше слез. Я застонала, желая, чтобы они остановились.

Дастин притянул меня за ноги к себе, наши груди разделяли дюймы. Чтобы утешить меня, он потирал мою спину, а потом убрал волосы с моего лица.

– Он сказал, – Дастин смотрел на кровать, вспоминая. – Сказал, что я не должен подавлять свои чувства, но тебе было всего шестнадцать,

ты думала не на том уровне, что я. Он сказал мне, что когда я буду старше, а его не будет рядом…

Я зажала рот рукой и всхлипывала. Дастин обвил меня руками, и я плакала в его плечо.

Дастин должен был закончить историю, так что он продолжал:

– И он сказал, когда я стану старше, и его не будет, и если я захочу быть с тобой… то он не против. Он дал нам свое благословение.

Я сжала футболку Дастина, отпустила свои эмоции. Отец дал нам благословение? Вес потери ударил меня впервые. Его не было. Мамы и отца больше не было. Я не задумывалась об этом, но я вырасту, а их не будет. Я не смогу выбрать свадебное платье с мамой. Мой отец не проводит меня к алтарю. Они не подержат моих детей на руках, и они не увидят наши с братом жизни. Я буду одна.

– Ты не одна, Аманда, – прошептал он.

– Они… умерли, – я рыдала в его грудь.

Он гладил мою голову.

– Знаю. Но я здесь, и я тебя никогда не брошу.

Дверь медленно открылась, и я приподняла голову. Дастин поднял руку и шепнул моему брату:

– Пять минут.

Джек сжимал мешок покупок, кивнул и закрыл дверь. Тревор позвал:

– Идем, я голоден.

– Пять минут, – заорал Джек. – Прояви хоть немного сострадания.

– Кто ты? Что ты сделал с Джеком? – бурчал Тревор.

Я отодвинулась от Дастина и вытерла глаза, отчаянно пытаясь не выглядеть жалко.

Он коснулся моей щеки.

– Ты не выглядишь жалко.

Я попыталась улыбнуться, но это было сложнее, чем я думала.

– Ты в порядке?

– Буду, – пробормотала я, подвинулась на кровати, чтобы он мог сесть рядом со мной. Он прислонился к изголовью, а я легла на бок – спиной к нему и двери.

Он потирал мою спину, и дверь снова открылась.

– У нас еда, Аманда! – сказал Тревор, бросая мешки на кровать. Я не взглянула.

Дастин что–то сказал губами Джеку, тот пытался понять, почему я плакала.

– Ты можешь призвать ноутбук? – спросил Дастин.

Джек не спрашивал. Он быстро призвал ноутбук и вручил Дастину.

– Я принес вам еды.

Дастин взглянул на меня.

– Аманда?

– Не голодна, – прошептала я.

Он покачал головой, глядя на моего брата.

– Я тоже поем позже.

Джек сел на пол у стены, Финли устроилась на полу в индийском стиле. Они разложили еду, словно у них был пикник в мотеле. Я думала о всяком, но больше вспоминала маму с папой. То, что я не смогу с ними сделать, проносилось в голове.

Дастин сжал мою руку, пока

что–то делал в компьютере. Когда мои мысли уходили в сторону боли, он сжимал мою руку и успокаивал. Его любовь смывала часть моего горя.

После часа я уснула, устав от слез. Дастин задел мою руку.

Я открыла глаза, заметила, что Тревор спал на кровати, а Джек уснул на полу рядом с Финли. Ее голова была на его плече, он обвил рукой ее талию.

Я села и протерла глаза.

– Что такое? – прошептала я.

Он повернул ко мне компьютер.

– Я пытался найти это часами, но все же обнаружил Питера Дугласа из Луизвиля, Кентукки.

Я смотрела на некролог с фотографией юноши, двадцать один год, темные волосы убраны с лица. Улыбка была хитрой и чарующей, как и сейчас. Одно было ясно точно – это был Ист.

Но в некрологе не написали, как он умер.

Дастин нажал на другую вкладку. Появилась другая статья. Новости.

Пастор Дуглас был найден воскресным утром пастором Джеймсом. Джеймс описал сцену как «самое ужасное, что он видел в жизни», прихожан не впускали в здание. Но многие услышали, что пастор Дуглас был распят на кресте в его церкви.

Мне стало плохо.

– Что? – выдавила я.

Дастин забрал ноутбук и закрыл все, а потом опустил его на столик.

– Думаю, Маратака сделал это, – шептал Дастин, чтобы никого не будить, – в шутку.

– Это не смешно, – буркнула я.

– Могли быть и другие причины. Кто знает? Может, он делал его по подобию сына Божьего.

Я посмотрела на Дастина.

– Ты – религиозен? – мы не говорили о религии, потому что Тревор ненавидел тему.

– Я был католиком, – сказал Дастин. – Как и ты, и раз нас крестили, то ты всегда остаешься католиком, даже если не веришь в это.

– Ты не ответил.

– Верю ли я в Бога?

Я кивнула.

– Да, – искренне сказал он. – Я верю в Рай и Ад, Бога и Иисуса, но не потому что меня так растили, а потому что я думаю, что это правда.

– Из–за того, что видел?

– Отчасти. Мы не видели ничего, что подтверждает Рай, но Ад точно есть. Так почему отрекаться от Небес, если я знаю про Ад?

Я улыбнулась.

– Ты спрашивал у Тревора, почему? – все знали, что он был атеистом. Это было известно с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать.

– Мне не нужно.

– О, точно, ты же мысли читаешь, – я закатила глаза, улыбнулась и посмотрела на него. – Расскажи. Пожалуйста.

Он рассмеялся.

– Ты убедительна, но рассказывать это не мне.

Я кивнула, уже зная, что он так сделает.

– А ты? Ты веришь в Бога?

Я это не обдумывала. Старалась не думать о таком.

– Я хочу знать, что мои родители и твоя мама в лучшем месте, а не внизу, – сказала я Дастину. – Но они все равно не здесь.

Дастин потер мою руку.