Велик
Шрифт:
— Ага… Только ржавое чуть-чуть.
— Вижу, не критично. А длина… то есть, высота сантиметров сорок… Отлично! Вылей из него воду в котел и убери туда вторую камидию! Живо! И не забудь ручку оторвать!
Узамбарец, осмеливаясь сомневаться в приказе белого шамана не больше, чем в повелении самого Большого Полуденного Жирафа, проворно все исполнил и воззрился в ожидании новых распоряжений.
Которые не замедлили последовать.
— Поверни ведро дном от себя, встань туда и направь его вот сюда! Выше подними… выше… хм-м-м… нет,
Парень что-то глухо промычал в утробу своей посудины и атлан, обращая на него внимания не больше, чем на прочие составляющие заклинания, встал в исходную позицию и приступил к наложению.
И, несмотря на его опасения, паразитные напряжения и впрямь демпфировались.
Ровно одну минуту.
А в начале второй воздух над определителем наличия поющих жемчужин вдруг замерцал крошечными серебристыми искрами, словно изморозью, и прежде, чем Анчар успел среагировать, беззвучно взорвался.
— К-кабуча… — промычал атлан, пошевелился, и тут же целая куча странных предметов, под которые он зачем-то забрался, посыпалась с него на пол.
— Кабуча габата апача дрендец…
Словно весь его дом до самой крыши был наполнен несдемпфированными паразитными напряжениями, перед глазами весело мелькали и сверкали отборные серебристые искры.
А откуда-то справа, словно из погреба, доносился приглушенный не то писк, не то стон.
— Парень?.. Как там тебя?..
Раскачиваясь, точно корабль в девятибалльный шторм, волшебник поднялся, схватился за руку голема, чтобы удержаться на ногах, и огляделся.
Метрах в четырех от него, почти у самой двери, лежал его посетитель.
Без головы.
А может, и с головой, но убедиться в сем не представлялось возможным, потому что ее место в настоящий момент занимало нахлобученное до плеч ведро.
Решив не оригинальничать[20], атлан снова сказал «Кабуча» и побрел с максимально возможной скоростью к Делмару, неуклюже маневрируя промеж разбросанных взрывом подарков клиентов.
Воздух хижины наполнял аромат озона и свежеподжаренного тунца.
С румяной корочкой.
Проигнорировав отвлечения, маг осторожно опустился на колени перед парнишкой, ухватился за теплые деревянные стенки ведра, потянул…
Узамбарец завыл.
Посудина не двинулась с места.
— Да чтоб тебя… — растерянно отдернул руки Анчар, словно ведро раскалилось. — А если у него там перелом? Чего-нибудь? Или кровотечение?
Если череп был цел, то стащить с малого присосавшуюся деревяшку было делом времени и сил. Но если он что-то повредил…
Потерянно оглянувшись по сторонам, атлан заметил выглядывающий из-под перевернутого стола генератор эхосигналов, он же — корзина сумасшедшего. Не вставая — на всякий случай — с четверенек, маг вытянул ее из кучи подношений, стряхнул загустевший до консистенции патоки томатный соус и пытавшуюся из него выбраться жареную саранчу и быстро осмотрел.
Половина ее составляющих оплавилась[21], а вторая — покрылась сиреневым, слабо дымящимся
По правилам техники безопасности ее нельзя было не то, что использовать — брать в руки, и Анчар уже потянулся было, чтобы нежно и бережно положить ее на пол — перед тем, как сам эвакуируется на расстояние, равное тройному квадрату периметра квартала…
Стон из глубин ведра донесся словно с того света.
— Б…в-ва…на-а…
Атлан взялся за плечи парня, чтобы поднять, но тот вскрикнул и схватился за ведро.
— Ой-й-й-й!..
— А-а-а, кабуча!!!..
Наплевав на все правила, технику и ее безопасность вместе взятые, атлан с видом сапера, отшвыривающего взведенную противотанковую мину с гримасой «Да не взорвется!», нахлобучил генератор поверх ведра и активировал быстрыми касаниями трясущихся пальцев.
Как ни странно, прибор отозвался почти привычно — и почти с первого прикосновения и мыслеимпульса.
Лиловый свет… сонное жужжание, больше теперь похожее на зудение тучи комаров где-нибудь на болоте…
Синий свет… неровный гул — словно далекий камнепад…
Голубой свет… перезвон разбивающегося стекла…
Зеленый свет… Шорох сминаемой бумаги…
Желтый…
И вдруг перед изумленным взором волшебника — на фоне ведра — появилось эфемерное изображение человеческой головы, обрисованное тонкими желтыми линиями. Нос, зажмуренные глаза, стиснутые испуганно губы, серьга в ухе…
Анчар сменил фокус, корзина вспыхнула оранжевым — и картина лазером по ведру изменилась моментально, почти складываясь в новый куплет старой детской песенки про оранжевое солнце и оранжевого верблюда: оранжевый череп, оранжевые зубы, оранжевый позвоночник на веселом оранжевом заднем плане, и снова серьга — хоть теперь и без уха…
Исследовательская лихорадка, моментально вспыхнувшая в душе чародея не хуже любого паразитного напряжения, заставила его забыть, ради чего все затевалось, и сдвинуть спектр еще на один уровень.
Последний.
Хотя он уже даже не догадывался — знал, что увидит.
— Есть?.. — срывающимся от волнения голосом вопросил Делмар, и Анчар кивнул, слишком взволнованный, чтобы говорить.
Волшебник приподнял изуродованный — или модифицированный, как посмотреть — генератор эхосигналов типа «корзина раскуроченная», выудил из-под ведра камидию и, не поворачивая головы к радостно подпрыгивающему за его спиной узамбарцу, протянул руку:
— Следующая.
Парнишка сунул в раскрытую ладонь второго моллюска.
Полминуты — и волшебник покачал головой:
— Эта пустая.
— Ну и что, хорошо, что пустая! Разбивать все равно жалко! — расплылся в щербатой улыбке клиент.
— Угу, — атлан смахнул с потного лица черные пряди волос и снова заговорил — все еще не оборачиваясь: — Теперь незаметно пометь как-нибудь одну, запомни, какую, но мне не говори. И давай снова.
— Будет сделано, бвана белый шаман, — пропел Делмар, и спустя минуту в протянутую руку волшебника легла раковина с нарисованным кетчупом крестиком.