Великан

Слейд Стюарт

Реактивные были лучше, почти на 150 км/ч быстрее «Суперкорсаров». Поэтому первыми в тщательно рассчитанную атаку пошли они. Пилоты точно знали, где чья цель и что требуется уничтожить. Важнее всего восемнадцать «Гот», базирующихся в Отёне. «Летающие блинчики», вот настоящая угроза — скоростнее большинства американских самолетов и чертовски манёвренные. Почему бы их просто не скопировать? В общем, место базирования первой цели ясно отмечено на карте, рядом с постройками. Рисунок атаки прост — один удар и ходу. Палубные лётчики описывали это очень просто: долбанул и жопу в горсть. Развернёшься, чтобы сделать второй заход, погибнешь. Неизбежно, как приход налоговой инспекции.

О-па… внезапно на дороге прямо перед носом нарисовался старый грузовичок «Опель». Эванс нажал гашетку и почувствовал

краткую дрожь 20-мм пушек. Попал, не попал, неважно, он даже не посмотрел в его сторону. С левой стороны другая пара F2G, «Бензопила» и «Горький плод» тоже кого-то обстреляли. Наверное, там ехали ещё грузовики. Как только «Суперкорсары» стали использовать речные долины как укрытие, появилось предложение прорывать зенитные заграждения с их помощью. Вот по левую руку появилась река Севр. Заманчивый, но фатальный путь. Когда немцы догадались, что именно американские лётчики делают так низко над водой, то стали натягивать поперёк течения тяжёлые сети. Пилоты приняли предложенную игру и стали перепрыгивать сети либо с ходу нырять под мосты. Тогда немцы заменили сети крашеными тросами, располагая их в тени. Так полёт над рекой стал слишком опасен.

Прямо по курсу лежал Приссак [28] . Небольшая деревня, ничего необычного. Эванс направил машину на главную улицу, пронёсся мимо полицейского околотка и вынырнул на дальнем конце. За ним следовал хаос — четыре истребителя на бреющем, летящие ниже крыш, гарантировали это. За два года они разбили, наверное, больше средневековых витражей, чем кто-либо ещё за прошедшие века. Правая рука болела от постоянной борьбы с крутящим моментом двигателя. Сельский дом, чуть левее, между сараями и… уток нет. Ничего смешного, заходя в атаку, можно было от удара утки потерять машину так же надёжно, как от попадания зенитного снаряда.

28

Коммуна в центральной Франции, в 250 км южнее Парижа.

Теперь немного южнее, в обход Аржантона. Там, вокруг узловой станции, слишком много батарей. Вскоре их накроют другие ударные группы, наверняка «Скайрейдеры». Он догадывался, что так будет со всеми дорогами и железнодорожными узлами. Ехать днём, когда летает морская авиация — самоубийство. За какой же надобностью грузовики так рискуют? Стоит доложить о них по возвращении. Но большая часть грузов всё равно перевозилась ночью, и для этой задачи требовалось решение. На некоторых авианосцах имелись ночные перехватчики F7F. Двухмоторные машины несли радар и целый арсенал вооружения — ракеты, пушки и бомбы. Куда сложнее было находить цели.

Слева промелькнул Монрон [29] . Зенитки, прикрывавшие городок, пальнули в белый свет как в копеечку. Они даже теоретически не могли попасть. Воздушная волна красиво пригибала пшеничные поля. Скоро, если они идут верно, должна появиться станция. А вот и она. На запасных путях стоит состав. Ещё один залп из пушек. Эванс быстро оглянулся. Дым, пар, пламя — они во что-то попали. До цели четыре минуты, пора вставать на боевой курс. Самая опасная часть вылета.

«Колымаги» уже вырвались вперёд, чтобы уничтожить зенитки. Они точно знали, куда бить, разведка указала, и выпустили по шесть ракет. Даже если не будет прямых попаданий, они заставят расчёт залечь достаточно надолго, чтобы подошли F2G первой волны и добили батареи. Тогда вторая волна накроет главные объекты, а после них прилетят «Скайрейдеры». По четыре с половиной тонны под каждым. Раз они атакуют авиабазу, то принесут специальные бомбы для взлома бетонной полосы, 1600-кг чушки с ракетными ускорителям и стабилизирующим парашютиком, который разворачивает бомбу точно вниз. Ракеты разгоняют её и всаживают глубоко под бетон. Потом срабатывает замедлитель… в общем, воронка получается впечатляющая.

29

Коммуна в центральной Франции, в Провансе.

Впереди

много, очень много дыма. Значит, «Колымаги» и «Суперкорсары» первой волны свою работу сделали.

— Отлично, прижимаемся к деревьям, — майор Джордж Форман, командир их эскадрильи, объяснил предельно доходчиво. Любой самолёт, который вернулся без листьев в радиаторе и затёсов от веток на передней кромке, летел недостаточно низко. Новичкам хватило одного рейда, чтобы понять, насколько это серьёзно.

Разведка не подвела. Здание, которое указано как цель, находится точно по курсу. Эванс вдавил гашетку ракет, выпустив их в обшарпанную постройку. Он не видел, как заходит в атаку «Госпожа» Брима, но знал, что через мгновение она выпустит напалм, чтобы залить развалины жидким огнём.

По аэродрому бегало множество людей. Кто-то искал укрытие, кто-то пытался отстреливаться. Эванс краткими движениями нажимал на спуск пушек. В такие моменты он предпочёл бы старый «Корсар» с крупнокалиберными пулемётами — выше скорострельность и больше боекомплект. Впереди укрытие 229-х. лейтенант переключился на напалм и сбросил баки. Если повезёт, они подпрыгнут, перелетят обваловку и накроют самолёты. Совсем рядом с законцовкой пронеслись ракеты. Это был Брим, он обстреливал «Готу» на боковой стоянке. Вот теперь повсюду мельтешили огоньки и искры. Сбоку, сверху, 20-мм пушки, пулемёты, винтовки, даже из пистолетов стреляли. По крайней мере один F2G вернулся на авианосец с 9-мм пистолетной пулей в обшивке. Очередной «баммм», теперь «Терминатор» вздрогнул. Что-то зацепили. Но они уже были над кромкой леса и уходили. «Готу», спрятанную в зарослях опушки, никто не заметил.

Брим держался у хвоста. У них ещё оставались бомбы, они по возможности придерживал их на обратную дорогу. Лейтенант не помнил, остались ли ещё снаряды к пушкам — наверное да. Чуть южнее, в Ару, должно найтись несколько подходящих целей, например баржи. Но в звене теперь было три самолёта вместо четырёх. «Бензопила» пропала где-то слева, а «Горький плод» дымил. Позади них на Отёном поднимался густой чёрный столб.

Дижон, Франция. Главная база JG.26 «Шлагетер»

— О чём же это вы спорите, прекрасные господа? — Хильда наклонилась через стойку, положив подбородок на правую руку. Платье немного отлегло, по офицерскому собранию прокатился тихий всеобщий вздох.

— О том, предпочитают в этом расположении блондинок на чёрных простынях или брюнеток на белых, — ответил новичок. Шуман даже не знал, как его зовут. Он уже понял, что не стоит забивать этим голову, пока салага не переживёт хотя бы несколько вылетов. Чаще всего такого не случалось.

Хильда глубокомысленно посмотрела на новобранца.

— Ну, если ты до сих пор не определился, то наверное, так и останешься девственником, — и манерно поправила платье. Другие офицеры рыдали от смеха. Новичок выглядел растерянно, Шуман почувствовал жалость к пацану. Сколько ему, пятнадцать, шестнадцать? У него не было житейского опыта, чтобы тягаться с Хильдой.

— Маленький совет, мальчик. Не пытайся заигрывать с буфетчицей, когда она на работе. А то воткнёшься в землю, даже не взлетев, — прищурилась она. Потом налила вторую кружку пива и передала ему с приятельским подмигиванием. Она служила в женских вспомогательных войсках Рейха, добровольческом корпусе, который обеспечивал быт на аэродромах Люфтваффе и армейских базах. Майор делил их на три типа. Первые — несгибаемые нацистские проповедницы, забивающие головы солдат пропагандой. Стойкие, всегда готовые донести о неверных и колеблющихся пораженцах. Потом шли гражданские. Эти стремились возвыситься и показать своему окружению, на что они готовы ради новой Германии. Они пользовались каждой возможностью, чтобы напоминать войскам о недавних успехах, а также чтобы продемонстрировать — насколько важная особа снизошла до них, обеспечивая обыкновенные потребности. Наконец, третьи. Циничные гарпии, пришедшие заработать состояние, продавая себя одиноким юнцам, которые впервые оказались так далеко от дома. Шуман старался общаться только с ними. По крайней мере, они были честны.