Великая Екатерина
Шрифт:
Клэр. Душенька! Эдстейстон (поморщившись). Не называй меня душенькой. Клэр (неприятно удивлена). Почему? Эдстейстон. Меня называли так все утро. Клэр (со вспышкой ревности). Кто? Эдстейстон. Все. Одна гнусная свинья. И если мы не уедем из этого мерзкого
города немедленно - слышишь, немедленно!
– меня будет называть
душенькой сама императрица. Клэр (с великолепным снобизмом). Не посмеет. Ты ей сказал, что мы обручены? Эдстейстон. Конечно нет. Клэр. Почему? Эдстейстон.
сослали в Сибирь. Клэр. Что, ради всего святого, все это значит? Эдстейстон. Ну, коротко говоря... не считай меня фатом, Клэр, но дело
слишком серьезно, чтобы говорить обиняками... я виделся с императрицей
и... Клэр. Что тут такого? Ты же и хотел увидеть ее. Эдстейстон. Да, но... императрица увидела меня. Клэр. И влюбилась в тебя. Эдстейстон. Откуда ты знаешь? Клэр. Любимый, как будто можно в тебя не влюбиться! Эдстейстон. Не надо смеяться надо мной. Я и так чувствую себя дураком. Но,
хоть это и звучит самонадеянно, я все же льщу себя мыслью, что я
красивее Потемкина и прочих свиней, к которым она привыкла. Так или
иначе, я не рискую здесь оставаться. Клэр. Как досадно! Мама будет вне себя, ей снова придется укладываться и не
удастся пойти вечером на придворный бал. Эдстейстон. Ничего не поделаешь. Нам нельзя терять ни секунды. Клэр. Можно, я скажу ей, что ее высекут, если мы останемся? Эдстейстон. Ради бога, любимая.
Он целует ее и отпускает, ожидая, что она побежит в дом.
Клэр (останавливаясь в задумчивости). А она... она красивая, если смотреть
на нее вблизи? Эдстейстон. Тебе в подметки не годится, любимая. Клэр (ревниво). Значит, ты на самом деле близко ее видел? Эдстейстон. Достаточно близко. Клэр. В самом деле? Насколько близко?.. Нет, это просто глупо с моей
стороны; пойду скажу маме.
В то время как она направляется к дому, в сад входят
Нарышкин, сержант и взвод солдат.
Что вам здесь надо?
Сержант подходит к Эдстейстону, бухается на колени и
вынимает пару великолепных пистолетов с золотыми
рукоятками. Протягивает их Эдстейстону, держа за дула.
Нарышкин. Капитан Эдстейстон, его светлость князь Потемкин шлет вам
пистолеты, которые он вам обещал. Сержант. Возьми их, батюшка; и не
забудь нас, бедных солдат, которые принесли их тебе; видит бог, нам
редко удается выпить. Эдстейстон (нерешительно). Но я не могу принять такие дорогие подарки.
Однако, черт подери, они хороши! Взгляни, Клэр, какая работа!
Он протягивает руку к пистолетам, но сержант внезапно
роняет их на землю, кидается вперед и обхватывает
Эдстейстона
собственные пистолеты из-за сапог.
Сержант. Держите его, братцы. Скрутите ему руки. Я забрал его пистолеты. Солдаты хватают Эдстейстона. Эдстейстон. А, вы так! Будьте вы прокляты! (Бьет сержанта коленом под
ложечку и яростно дерется с солдатами.) Сержант (катается по земле, громко стонет, не в силах вздохнуть). Ох! Ой!
Убил! Святой Никола Угодник! Ох! Клэр. Караул! Убивают! На помощь! Нарышкин (хватает ее и зажимает ей рот). Свяжите его по рукам и ногам.
Десять тысяч розог, если упустите его.
Клэр высвобождается и, набросившись на Нарышкина,
принимается яростно его колотить.
Ой... ай! Смилуйся, матушка. Клэр. Негодяй! На помощь! На помощь! Полиция! Нас убивают! На помощь!
Сержант, поднявшись на ноги, приходит на выручку
Нарышкину и хватает Клэр за руки, давая Нарышкину
возможность снова зажать ей рот. Тем временем
Эдстейстон и солдаты катаются по земле. Наконец солдаты
валят его на землю и, заломив за спину руки, связывают
их под коленями. Затем, обхватив ему грудь широким
ремнем и продев через обе завязки шест, поднимают
Эдстейстона, беспомощного, как цыпленок, приготовленный
для жарки, чтобы унести. Все это время Эдстейстон,
естественно, не молчит.
Эдстейстон (с трудом переводя дух). Вы еще обо мне услышите. Развяжите меня,
черт вас подери! Я пожалуюсь послу. Я напишу в "Правительственный
вестник". Англия в щепки разобьет ваш игрушечный флот и погонит вашу
оловянную армию до самой Сибири. Пустите меня! Черт вас подери! Будьте
прокляты! Какого дьявола вы хотите? Я... я... я...
Солдаты уносят его, и дальнейшее нам не слышно.
Нарышкин (с криком отдергивает руку от лица Клэр и, как безумный, трясет
ею). Ай!
Сержант в удивлении отпускает Клэр.
Она укусила меня, маленькая чертовка! Клэр (с отвращением отплевываясь и вытирая рот). Как вы смеете совать свои
грязные лапы мне в рот?! Тьфу! Сержант. Смилуйся, ангел наш. Смилуйся, матушка. Клэр. Не смейте называть меня так! Где полиция? Нарышкин. А мы и есть полиция в Санкт-Петербурге, маленькая злючка. Сержант. Видит бог, матушка, вас трогать не ведено. Мы делаем, что
приказано. Вы-то крепкие и здоровые, а я так, видно, калекой и помру.
Англичанин-батюшка сильный и могучий, ломит, как медведь. Они мне все
кишки раздавили. Разве мы, люди бедные, можем драться с таким опасным