Великая Французская Революция 1789-1793
Шрифт:
С другой стороны, потребовалось также около 125 лет, чтобы ограничение абсолютной монархии обошло Европу. После Английской революции 1639–1648 гг. и Французской — 1789–1793 гг. неограниченная королевская власть стала отживать понемногу в остальных частях Европы, и теперь мы находим народное представительство даже на Балканском полуострове, даже в Турции. Россия тоже вступает в тот же цикл [364] .
Таким образом, в этих двух направлениях революция 1789–1793 гг. выполнила свою программу. Равенство всех граждан перед законом и представительное правление вошли уже более или менее в своды законов
364
Писано в 1908 г.
Самодержавная власть короля над своими подданными и такая же власть помещика над своими крепостными почти исчезли, таким образом. В Европе теперь владычествует буржуазия.
Но одновременно с этим Великая революция завещала нам также другие начала, несравненно более широкие, — начала коммунистические. Мы видели, как за все время революции старалась пробиться коммунистическая мысль и как после падения жирондистов в июне 1792 г. делалось множество попыток в этом направлении. Фурьеризм происходит по прямой линии от Ланжа, с одной стороны, а с другой — от Шалье. Бабеф — прямой продукт идей, волновавших народные власти в 1793 г. Он, Буонарроти и Сильвен Марешаль только систематизировали их до некоторой степени или даже только изложили их в литературной форме. Но тайные общества Бабефа и Буонарроти стали впоследствии родоначальниками тайных обществ «коммунистов-материалистов», в которых Бланки и Барбес делали в 30-х и 40-х годах заговоры против буржуазной монархии Луи-Филиппа. Позднее из этих обществ возник прямой преемственностью Международный Союз Рабочих (Интернационал).
Что касается «социализма», то известно теперь, что это слово было пущено в ход, чтобы не называться «коммунистами», так как в конце 40-х годов называться коммунистом стало опасно вследствие преследований, направленных против тайных коммунистических обществ, бывших тогда центрами революционного действия.
Таким образом, между «бешеными» 1793 г. и Бабефом 1795 г. и Международным Союзом Рабочих (Интернационалом) можно установить прямую преемственность.
Но преемственность существует и в идеях. Современный социализм ничего, решительно ничего еще не прибавил к тем идеям, которые обращались во французском народе в 1789–1794 гг. и которые народ пытался осуществить во время II года республики. Современный социализм только приводит эти идеи в системы и находит доводы в их пользу, либо обращая против буржуазных экономистов некоторые из их собственных определений, либо обобщая некоторые факты из развития промышленного капитализма в течение XIX в.
Мало того. Я позволю себе также утверждать, что какая бы ни проявлялась иногда неопределенность в стремлениях народного коммунизма первых двух лет республики и как бы мало он ни пользовался языком буржуазных экономистов, он яснее понимал свои задачи и глубже доходил в своем анализе этих задач, чем современный социализм. Яснее и глубже — потому, что люди прямо шли к коммунизму в потреблении, к коммунализации и национализации потребления, когда они хотели установить в каждой общине магазины, хлебные и всяких других жизненных припасов, куда складывалось бы все нужное для жизни общины. Они лучше понимали сущность того, что мы называем теперь коммунизмом, когда предпринимали громаднейшее расследование с целью установить «истинную ценность» всех предметов «первой и второй необходимости» и когда внушали Робеспьеру эти глубоко верные слова, что только
Родившись из жизненных потребностей бурной эпохи, коммунизм 1793 г. со своим утверждением права всех на средства существования и на землю, служащую для их производства, с его отрицанием права кого бы то ни было владеть большей площадью земли, чем сколько одна семья может сама обрабатывать (около 40 десятин), и, наконец, со своей попыткой коммунализировать торговлю и отчасти производство — этот коммунизм доходил гораздо глубже до сущности вещей, чем всевозможные программы-минимумы нашего времени и даже предпосылаемые им принципиальные соображения-максимумы.
Во всяком случае, изучая Великую революцию, мы убеждаемся, что она была источником всех коммунистических, анархических и социалистических воззрений нашего времени. Мы слишком плохо еще знаем наших родоначальников, но мы открываем наконец, что искать их надо в 1793 г. и что нам есть кое-чему у них поучиться.
Человечество движется вперед медленными шагами, и каждый крупный его шаг отмечается в течение последних столетий большой революцией, происходящей в той или другой стране. Так, после Нидерландов выступает Англия, а после Англии, совершившей свою революцию в 1639–1648 гг., наступает черед Франции.
Но каждая революция имеет нечто свое, ей свойственное. Так, Франция и Англия обе уничтожили у себя абсолютную власть короля революционным путем. Но, борясь против королевской власти, Англия больше всего занялась утверждением личных прав человека, особенно в религиозных вопросах, и правами местного самоуправления для каждого отдельного прихода и общины. Франция же обратила главное свое внимание на земельный вопрос, и, нанеся смертельный удар феодальному строю, она нанесла также удар крупной собственности и пустила в мир идею о национализации земли и о социализации торговли и главных отраслей промышленности.
Какой нации выпадет теперь на долю задача совершить следующую великую революцию? Одно время можно было думать, что это будет Россия. И тогда являлся такой вопрос: если Россия затронет революционными методами земельный вопрос, как далеко пойдет она в этом направлении? Сумеет ли она избегнуть ошибки, сделанной французскими Национальными собраниями, и отдаст ли она землю, обобществленную, тем, кто сам ее обрабатывает? Но ответить на этот вопрос мы не в силах. Всякий ответ лежал бы уже в области пророчества.
Но несомненно одно. Какой бы народ ни вступил теперь в период революций, он уже получит в наследие то, что наши прадеды совершили во Франции. Кровь, пролитая ими, была пролита для всего человечества. Страдания, перенесенные ими, они перенесли для всех наций и народов. Их жестокие междоусобные войны, идеи, пущенные ими в обращение, и самые столкновения этих идей — все это составляет достояние всего человечества. Все это принесло свои плоды и принесет еще много других, еще лучших плодов и откроет человечеству широкие горизонты, на которых вдали будут светиться, как маяк, все те же слова: «Свобода, Равенство и Братство».
ДОПОЛНЕНИЕ
Появление этой книги на французском языке (в 1909 г.) оживило во Франции и в России интерес к роли «округов» и «секций» Парижа во время великой революции. Уже Мишле, понимая роль народа в этом перевороте и не переоценивая значения в нем законодательных учреждений, указал на то, что делали округа и секции для развития революционной деятельности, а также на то, как неизбежно было торжество термидорской контрреволюции, когда независимость парижских секций была уничтожена Комитетом общественного спасения.