Великая игра. Птицы. Ледяной замок. Рассказы
Шрифт:
Глупости! — сказал он сам себе. Просто я совсем растерялся. Видели бы меня сейчас мои родные, которые надеются на меня.
Проводив его в комнату и пожелав покойной ночи, хозяйка спросила:
— Ты старший?
— Да.
— Значит, придется тебе все взять на себя.
Похоже было, что она верит в его силы. Ему очень хотелось поговорить с ней, но язык не ворочался. Все равно не выскажешь того, что накипело в душе.
Наутро все предстало перед ним в ином свете. Дом ожил и теперь шумел, не приглушая голосов. Люди вступили в новый
Пришел автобус, и Нильс сел в него, чтобы подъехать до места. Сегодня, как и вчера, ярко светило солнце, бурлила река. Клубилась из-под колес пыль на просохшей дороге. И по всей долине работали в поле люди. Пора начинать сев и у них в усадьбе. Время не ждет.
Нильс спросил шофера, можно ли ему вечером отвезти на этом автобусе гроб.
— Конечно, можно.
Шоферу чего только не приходилось возить.
Нильсу показали, где лежит отец. Это была огромная усадьба с красными хозяйственными постройками. Когда она вынырнула из-за поворота, Нильс первым делом отыскал глазами сеновал.
Приняли его радушно. В доме был покойник, а это смягчает сердца.
— Мы тебя ждем, — сказали ему.
Он вздрогнул: его всюду встречали этими словами. Ему хотелось пожать им за это руки.
Как все произошло? Обычная история: его отец разбирал затор. Разобрать-то разобрал, да одно бревно угодило в него. Это случилось возле самой усадьбы. Потому его и принесли сюда.
Нильс слушал рассказ, а сам думал о том, что его здесь ждали. Мы тебя ждем, сказали они. Взрослые еще никогда не говорили ему таких слов. Для Нильса они были как письмена на стене.
Один из мужчин, по-видимому хозяин, спросил:
— Хочешь на него посмотреть? Мы откроем гроб.
— Да, — пересилив себя, сказал Нильс.
Хозяин был в летах; Нильсу почему-то показалось, что он одинокий человек.
— Пойдем на сеновал, он там.
Совсем как у нас дома, подумал Нильс. Хорошо, что здесь тоже существует этот добрый обычай.
Крышку с гроба сняли, и Нильс увидел отца. Ему стало жутко. Точно все происходило в страшном сне. Лицо покойника было какого-то неестественного цвета. Нильс никогда его не забудет. К тому же лицо не было изуродовано, а этого Нильс не ожидал.
— Куда его ударило?
— В спину.
— Ясно…
— Позвоночник перебит в трех местах.
— Ясно, — повторил Нильс.
Нет уж, пусть лучше закроют крышку, подумал он, чувствуя, что у него подкашиваются ноги.
— Закрыть?
— Да.
— Ты что, первый раз видишь покойника?
— Да.
— А я на своем веку много повидал, — сказал старик. — Чего их бояться?
Крышку положили на гроб и привинтили. Только тогда Нильс набрался храбрости спросить:
— Сколько я должен за гроб?
Старик ответил. Он был готов к этому вопросу.
— Я скоро расплачусь, — сказал Нильс и с горечью подумал: что может быть тяжелее, чем просить в долг гроб?
— Ты старший?
— Да.
— Ну что ж, поглядим, как ты управишься…
Старик замолчал. Нильса охватила дрожь. Помоги мне! — мысленно обратился
Старик понял.
— За гроб ты, конечно, расплатишься, — продолжал он. — Тебя ждут дела потруднее, раз ты остался хозяином.
Остался хозяином. Эти слова поразили Нильса в самое сердце.
— Да ты никак дрожишь? — спросил старик.
— Нет, что вы, — отвечал Нильс.
Хозяин. Он представил себе бесконечную череду дней. Работу до ломоты в костях. Сотни больших и мелких расходов — при том, что денег взять неоткуда. Вот и крутись как хочешь. Своди концы с концами, чтобы скудная земля прокормила семью. Нильс представил себе все до мельчайших подробностей. Он с детства насмотрелся на это, наслушался разговоров и разбирался в делах не хуже взрослого. Только раньше все заботы ложились на чужие плечи. На плечи того, кто покоился здесь с перебитым позвоночником. Но он больше не сможет зарабатывать им на жизнь. Теперь все ляжет на плечи Нильса. Это и значило быть хозяином.
— А все-таки ты дрожишь, — сказал старик. — Чего дрожать-то? Все наладится, не ты первый, не ты последний. Пойдем-ка лучше поешь. Автобус еще не скоро.
Когда они вошли в дом, хозяйка сидела на скамье рядом с напольными часами. Нильс сразу увидел, что она выставила на стол все самое лучшее. Кроме нее, в комнате никого не было.
— Садись.
Он сел как во сне. С самого утра в голове у него был сумбур.
Хозяева сидели, сложив руки на коленях.
— Ешь, — угощали они, глядя прямо перед собой в пустоту большой комнаты. Громко тикали часы. Нильс ел.
— Спасибо.
Он попрощался. Работник запряг крепкую, приземистую, неторопливую лошадь и отвез гроб к дороге, это было совсем рядом.
— Ей покойника не впервой везти, — заметил работник.
— Что?
— Да я про лошадь. У нас в усадьбе много было смертей за последние годы. У хозяев трое сыновей померло.
Нильса точно в грудь ударили.
— Вот жалость-то, — пробормотал он, не сводя глаз с крепкой неторопливой лошади.
Потом он невольно оглянулся на усадьбу. Но там ничто не напоминало о смерти, о похоронах, о потере сыновей. Просторный, надежный дом. И все же тут они хлебнули еще больше лиха, чем в Фете. Подъехал автобус. Гроб поставили сзади, в багажное отделение. Туда же нужно было лезть и Нильсу. Автобус был переполнен, и в багажном отделении уже сидел один мальчик. Он так и подскочил, когда гроб коснулся его ног. Здесь, в тесноте багажного отделения, гроб казался слишком длинным и белым. Нильс взобрался вслед за гробом.
— Добрый день, — робко поздоровался он.
— Добрый день, — ответил паренек. Вежливо и с тревогой в голосе.
Шофер дал газ.
Мальчики потихоньку приглядывались друг к другу. Но что можно узнать о человеке по внешнему виду? Нильс только отметил, что его спутник выше ростом и старше. Они сидели на ящиках и мешках по обеим сторонам длинного гроба. Вещи трясло и подбрасывало на ухабах. Ревел мотор.
Парнишке явно не терпелось узнать, что в гробу, — может, и бояться-то нечего. Вдруг гроб пустой…