Великая игра. Птицы. Ледяной замок. Рассказы

Весос Тарьей

Однако тень черной тучи и страх перед грозой заслонили это. Теперь надо было поскорей добраться до дому и спрятаться в надежном месте. Маттис спешил изо всех сил. Кулек с леденцами он держал в руке. Солнце еще не скрылось, оно палило, как обычно перед грозой.

За спиной у Маттиса сердито засигналила машина, и он отскочил к обочине, как брошенный кем-то камень. Машина резко затормозила, когда она поравнялась с Маттисом, водитель громко сказал в открытое окно:

— Дурак, кто же идет посреди дороги!

Голос был испуганный и

гневный. В открытое окно Маттис увидел сердитые глаза. Это был совершенно незнакомый человек.

— Вы были на волосок от гибели, — сказал взволнованный голос. — Я вас едва не сбил. Нельзя быть таким неосторожным.

Стекло в окне поднялось, и машина набрала скорость, обдав Маттиса ядовитым облаком выхлопных газов.

Глотнув газу, Маттис зашагал дальше по самой кромке. Он понимал, что человек в машине сказал бы то же самое кому угодно — он просто испугался. Он был турист и не знал, с кем разговаривает. Маттис повторил это несколько раз и почувствовал себя уверенней — сотни миллионов людей ничего не знали о нем. Его отделял от них как бы доброжелательный туман. Ему было приятно думать: множество людей даже не подозревают, что я дурачок.

Теперь Маттис бежал наперегонки с грозой. Он по опыту знал, что грозы бывают разные. Одни разражаются неожиданно, другие собираются долго, урчат и только потом становятся опасными. Третьи все время держатся в отдалении — видно, у них совсем другой путь. Твердого правила тут нет. Сегодняшняя туча росла медленно. Маттис был почти уверен, что поспеет домой вовремя.

Девочек, окликавших его из-за ограды, не было видно. Но те трое, на поле, еще работали.

Кажется, она махнула рукой?

Нет.

Наверно, она устала.

Мне сейчас не до того, скоро начнется гроза, сейчас не время думать о таких вещах. Да мне и не хочется об этом думать. Гроза — это не шутка.

Неожиданно Маттис налетел на приятеля — во всяком случае, при встречах он всегда беседовал с этим парнем, не ощущая тревоги.

Парень поднял руку, точно Маттис был автобус, который он хотел остановить.

— Стоп! Куда так спешишь?

— Да ты погляди на небо, — серьезно ответил Маттис.

— А что там на небе?

— Разве не видишь, скоро начнется гроза. А в грозу лучше сидеть дома.

Парень хорошо знал, что творится с Маттисом в грозу, он глянул на тучу:

— Не бойся. Это не грозовая туча. Видишь, она уже почти рассеялась.

Маттис покачал головой, он не поверил парню — тот просто хочет его успокоить. Будет гроза, да еще какая, сказал велосипедист в лавке, и это было ближе к истине.

Но как раз в это время туча словно приподнялась и между нею и вершинами дальних гор показалось синее небо. Она потеряла свой грозный вид, предвещавший непогоду. Небо под нею было на диво добрым и синим.

— Ну, что я говорил? — сказал парень. — Это не грозовая туча, от нее уже и следов не осталось.

Маттис вздохнул с облегчением.

— Хочешь леденцов? — благодарно предложил он

парню.

И парень ушел, сунув в рот золотой леденец.

Маттис пошел обычным шагом. Но спрашивать работу уже бесполезно, решил он. Ему стало не по себе: надо вернуться домой и рассказать Хеге о своих поисках. Теперь, когда опасность грозы миновала, он почувствовал привычные угрызения совести.

Маттис уже свернул с дороги к своему дому. Сухие осины вздымали в небо голые ветки. Он даже не взглянул на них.

Нет, он даже не взглянул на них, потому что с ним вдруг случилось чудо и он позабыл обо всем на свете. Недалеко от дома, на тропинке, он увидел птицу.

Посреди тропинки стояла большая прекрасная птица.

Это была неизвестная птица. Она подняла голову и повернулась к Маттису, спускавшемуся к дому.

Кто это? — ошеломленно подумал он.

В сердце у него была непривычная пустота. Он замер, птица тоже замерла. Что это?

Птица стояла на тропинке, но теперь, когда ее заметили, ей нельзя было тут оставаться, и она взлетела. Неслышно взмахивая крыльями, она скрылась за деревьями. Это был не вальдшнеп, птица была гораздо больше вальдшнепа и совсем на него не похожа. И она ходит по этим тропинкам?

Может, что-нибудь случилось? — подумал он. С Хеге? Ничего другого ему не пришло в голову. Он бросился к дому.

Вскоре он увидел Хеге на ее обычном месте, с которого она посматривала на тропинку, когда он уходил в поселок. Она сидела на крыльце и казалась маленьким клубочком. Пальцы ее быстро двигались, издали это было незаметно, но он знал, что они движутся.

С вытаращенными глазами Маттис подошел к Хеге.

— Кто это был? — спросил он.

Ничего не понимая, Хеге быстро подняла глаза.

— Что с тобой?

— Там, на тропинке, ходила какая-то чудная птица, — заикаясь, проговорил он.

Хеге снова стала вязать. Словно желая ненадолго остановить ее спицы, он сказал в смятении:

— Я видел большую и очень красивую птицу! Здесь недалеко, на тропинке.

— Вот как? — достаточно равнодушно ответила Хеге. Но без обычного раздражения — наверно, по его голосу было слышно, что птица и правда была красивая. И что красота эта была ради кого-то, живущего в этом доме. Наступило молчание. Неожиданная остановка. И этому не было названия.

Маттис сказал:

— Она улетела, как только я увидел ее.

Вот сейчас, сейчас Хеге задаст свой раздраженный вопрос: почему он вернулся, ведь он должен быть на работе. Лучше уж начать самому.

— Я вернулся, потому что для меня не нашлось работы. Я же знал, что так будет. А потом один человек сказал, что сейчас начнется гроза. Но ее не было.

— Да, не было, — сказала Хеге.

— И еще меня остановил один знакомый, — сказал Маттис.

Ему вдруг захотелось сказать правду. А это была правда.