Великая Испанская империя

Томас Хью

Среди прочего, нас обвиняют в том, что мы живем в роскоши и строим просторные здания, кои служат нам монастырями. Сие легко проверить, ибо стены невозможно спрятать, и Ваше святейшество [письмо было обращено к папе] может распорядиться, чтобы их все осмотрели, и принять такие меры, каковые ему будет желательно и угодно предпринять. Но вот о чем мы хотим поведать Вашему святейшеству: из сорока восьми монастырей и молельных домов, каковые мы основали в Новой Испании, не найдется и трех, полностью достроенных, ибо мы тщательно следим за тем, чтобы индейцы работали честно и с удовольствием, без принуждения и не выказывая раздражения… Кроме того, хотя имеются несколько молельных домов значительного размера, остальные, то бишь большинство из них, весьма скромные и простые в убранстве, без чрезмерных украшений, отделки или излишеств, и при строительстве оных мы не чинили никакого насилия над индейцами, каковые на самом деле жаждут почтить свои поселения, где нет иных церквей, кроме монастырских…¹⁶⁷

Чуть ранее, в 1564 году,

Лас Касас закончил свой последний труд, «Разрешение двенадцати сомнений», из которого явствовало, что он лишь укрепился в своем негодовании на испанских колонистов. В мае 1565 года он отправил копию сочинения королю Филиппу с пометкой, что сей труд обобщает его взгляды. К сожалению, рукопись была опубликована лишь в девятнадцатом столетии.

Лас Касас также составил 17 марта 1564 года завещание, в котором предрекал, что «Господь всенепременно обрушит Свою ярость и гнев» на Испанию за «неправедные войны, развязанные против американских индейцев»¹⁶⁸. Его представитель в Риме писал, что он передаст всякую новую весточку суровому новоизбранному папе Пию V (Антонио Микеле Гисльери, последний папа, которого канонизировали), когда Лас Касас пришлет хоть что-нибудь. Сам Лас Касас тогда засел за следующее письмо. В нем он требовал отлучения от церкви любого, кто готов начать войну против язычников лишь из-за их идолопоклонства или воевать ради распространения веры. К письму он приложил текст своего первого, как представляется, памфлета. Текст назывался «Единственный путь» и призывал всех людей обратиться в истинную веру. Папа Пий – возможно, по настоянию Лас Касаса – обратился к королю Филиппу с увещеванием «облегчить ярмо Христово для индейцев». В ноябре 1568 года папа Пий направил своему нунцию в Мадрид новые наставления относительно обращения с индейцами в Америке. Папа напоминал, что испанским монархам даровали право завоевывать земли за пределами океана только во имя утверждения там христианской веры. Потому обязанность короля заключается в том, чтобы в Америку отплывали добросердечные проповедники и священники и чтобы гражданские власти поддерживали их деятельность справедливыми налогами. Крещение надлежит проводить лишь над теми туземцами, которые воистину приобщились к Господу. А для тех, кто уже крестился, нужно подыскивать учителей, которые объяснят, что значит быть добрыми христианами. Необходимо, говоря современным языком, расширять сеть центров обучения вере на благо туземцев. Там, где индейцы живут далеко друг от друга и в малочисленности, следует собирать их в деревни. Языческие святилища, разумеется, нужно уничтожать, а все испанцы Нового Света, естественно, должны подавать наглядный благой пример¹⁶⁹.

Конечно, папа Пий знал, что индийская (американская) церковь теоретически передана (с точки зрения назначений и переводов с места на место) в руки испанского монарха буллой папы Юлиуса II от 1508 года. Посему король Испании обладал правом назначать аббатов и даже прелатов, а все папские буллы, касавшиеся Нового Света, подлежали одобрению совета по делам Индий. Но все же формально следовало получить папское разрешение до того, как начинать строить храм.

Перемены в религиозной структуре Америк начались в конце 1560-х годов. Первое поколение миссионеров, что называется, сходило со сцены: Мотолиния умер в 1569 году; Педро де Ганде в 1572-м; фра Андрес де Олмос, способный проповедовать на двенадцати туземных языках, и епископ Юкатана Тораль оба скончались в 1571 году. Педро де Ганде, возможно, сводный брат императора, был, пожалуй, самым примечательным человеком среди всех этих великих людей. «Он учил индейцев всяким искусствам, – писал фра Диего де Валадес, – ибо сам сполна овладел ими всеми»¹⁷⁰. Архиепископ Монтуфар однажды обронил: «Я не архиепископ Мексики, эта честь принадлежит фра Педро де Ганде».

Во-вторых, на протяжении 1560-х годов многие миссии разрастались и превращались в города, а посему Священная канцелярия сочла, что подробные записи о старинных обычаях Индий (наподобие «Флорентийского кодекса» [32] Саагуна)¹⁷¹ ни к чему и лишь стимулируют ненужный интерес к древним обрядам. По той же причине на стали публиковать ни собрание Саагуна («Псалмодию»), ни записи индейских преданий и прекратили печать «Евангельских стихов и эпистол» фра Арнальдо де Басаккьо. Даже двуязычный словаре фра Алонсо де Молины (испанский – науатль) вызвал подозрения, но выяснилось, что причиной недовольства стала банальная опечатка.

32

Сочинение фра Саагуна называется «Общая история свершений в Новой Испании». Рукопись оставалась неопубликованной до конца XVIII столетия, свое второе название она получила благодаря хранению в библиотеке Медичи Ларенциана во Флоренции.

Подобного рода осложнения возникали не только в Новой Испании. К примеру, в Перу, втором по размеру из испанских вице-королевств (и первом по доходам), архиепископ Лоайса созвал встречу теологов, чтобы составить наставления для исповедников: следовало определить, до какой степени можно наседать на энкомьендерос и прочих, кто разбогател на первых войнах с индейцами, с просьбой вернуть туземцам хотя бы часть награбленного. Были утверждены правила, предусматривавшие в определенных случаях возврат имущества как необходимое условие для отпущения грехов. Эти обсуждения вылились в составление общего руководства для миссионеров, подготовленного Алонсо де ла Пеньей Монтенегро; данное руководство использовалось последующие два столетия¹⁷². Фра Луис Лопес, один из первых иезуитов в Перу, писал

об испанцах, с которыми ему довелось столкнуться: «Они крайне жестоки к индейцам, каковые видятся им не людьми, а животными, и они обращаются с оными соответственно, радея исключительно о заветном серебре…»¹⁷³ (Как считается, Лопес позднее был осужден инквизицией за чрезмерное сочувствие к индейцам.)

Споры и дурная слава, окружавшие Лас Касаса, достигли и Перу: его доводы горячо отвергались в открытом письме, опубликованном в 1570-х годах с титулом «Апология законности правления испанской короны в Индиях, в опровержение фра Бартоломе де Лас Касаса»¹⁷⁴; автором письма был местный монах, приятель вице-короля де Толедо. В письме говорилось, что Лас Касас никогда не бывал в Перу и потому ничего не ведает о здешних условиях. По мнению автора, Индии являлись заслуженной наградой Испании за восемь столетий войны против мусульман. Инки правили своими подданными тиранически. Однако Лас Касас, утверждалось в «Апологии», почти убедил императора покинуть Перу, и хорошо, что Франсиско де Витория не открыл правителю правду об инках. Лас Касас же приобрел такое влияние, что мало кто отваживается с ним спорить. Если не установить раз и навсегда безоговорочность прав короны на Индии, это чревато бедой. Некоторые испанцы и без того уже, продолжал автор письма, женятся на индейских принцессах лишь затем, чтобы оказаться в очереди на трон, если инки вернутся к власти.

Монах осуждал тех, кто «под прикрытием борьбы за справедливость пытается наделить индейцев правами… для них неуместными… ибо они зависимый малый народ, коим надлежит управлять извне… Это, вне сомнения, утонченные происки дьявола, коий выбрал своим инструментом церковника и, по всей видимости, ревнителя веры [то есть Лас Касаса], но сей человек рад обманываться, скверно мыслит и пишет и совершенно лишен смирения, как следует из его опубликованных сочинений и из тех хлопот, какие он доставил Перу, когда сюда прибыл вице-король Бласко Нуньес».

В Европе между тем подходил к завершению Тридентский собор, величайшая на тот момент попытка Римской церкви радикально пересмотреть и внести разумные исправления в свою доктрину. Среди итоговых решений, объявленных 3 декабря 1563 года, одно ставило всех без исключения священников под контроль епископов. Это оказалось проблемой для Нового Света, где многие приходы управлялись монахами, а не священниками-мирянами. Архиепископу Мешико / Теночтитлана пришлось нижайше просить папу не требовать непременного соблюдения нового правила на территории его епархии¹⁷⁵.

Между тем папа официально одобрил решения Тридентского собора, а 12 июля 1564 года король Филипп принял эти решения в качестве закона для Испании – и для всех испанских доминионов. Тридентскому собору, выразителю контрреформационной идеологии Римской католической церкви, понадобилось два десятка лет на выработку принятых решений, но теперь, когда эти решения были обнародованы, оказалось, что у них имеются далеко идущие последствия. Пий V направил решения собора епископу Санто-Доминго, соответствующие письма разослали и другим епископам Нового Света, а также прелатам «золотого Гоа»¹⁷⁶. В январе 1565 года король Филипп созвал королевский совет, чтобы обсудить способы осуществить на практике все решения Тридентского собора: провести реформирование всех религиозных орденов, призвать к порядку приходских священников, внести изменения в литургическую практику, ликвидировать отправление нескольких древних обрядов; принять новую мессу, новый молитвенник и новый календарь, изменить дни памяти ряда святых, заняться обучением миссионеров и учредить полноценные религиозные школы. Таким вот образом Католическая церковь демонстрировала, что готова к нововведениям. А чтобы помочь ей и даже в какой-то степени возглавить процесс реформ, был создан еще один религиозный орден – Общество Иисуса¹⁷⁷.

5. Иезуитский вызов

Преодолей себя.

Любимое изречение святого Игнатия Лойолы

После 1570 года братья Общества Иисуса начали прибывать в Новый Свет и стали быстро вытеснять прежде могущественные другие религиозные ордена – даже францисканцев, которые сыграли столь важную роль в первые пятьдесят лет испанского имперского владычества в Индиях.

Общество Иисуса было плодом контрреформации, в особенности в том, что касалось образования. Орден был учрежден 27 сентября 1540 года в Париже, где десять мало кому известных молодых людей, преимущественно испанцев, над которыми потешались за их ломаный итальянский, получили папское благословение своих усилий. Вожаком этой группы был баск Игнатий Лойола. К 1556 году, когда Лойола скончался, Общество насчитывало 1500 братьев и владело шестьюдесятью пятью миссиями. Испанское влияние в новом ордене неизменно продолжало ощущаться на протяжении всех этих лет, поскольку главными советниками Лойолы были сплошь кастильцы: Хуан Альфонсо де Поланко, уроженец Бургоса, учившийся в Париже; Херонимо Надаль из Пальмы-де-Майорки; Диего Лайнес из Альмасана в Сории; валенсиец Хуан Херонимо Доменек. Последний вскоре получил назначение в качестве представителя ордена на Сицилию. Франсис Хавьер (Франциск Ксаверий) из Хавьера в Наварре и Косме де Торрес из Валенсии окормляли Индию и Японию. К 1556 году в Испании действовало сразу несколько иезуитских колледжей¹⁷⁸. Франсис Борха, бывший вице-король Каталонии и герцог Гандийский, стал «суперьором» (для него придумали особый титул) Испании в 1554 году. Аналогичные организационные принципы применялись в Италии, особенно в Апулии, где религиозное невежество оказалось столь велико, что позволяли себе шутить насчет «итальянских Индий» (почти то же самое в Испании говорили об Астурии).