Великая Отечественная альтернатива
Шрифт:
Такие примеры можно множить. Объединяет их одно: действия одной из сторон вольно или невольно облегчают задачу другой. Если бы Гамелен просто оставил подчиненные ему армии на границах Франции, если бы 7-я армия осталась в резерве, результат кампании 1940 г. мог быть совсем иным. Если бы танковые корпуса ЮЗФ остались в тылу, в резерве, их можно было бросить в бой против группы Клейста. Дивизии Клейста были изрядно измотаны зимней кампанией 1941/42 г., два танковых корпуса могли стать для них серьезным препятствием.
Задачу настоящего исследования можно сформулировать кратко: как не быть Гаем Теренцием Варроном? Проще говоря, как создать выполнению немецких планов максимально возможное количество препятствий. Длительные размышления о закономерностях развития событий реального 1941 г. привели меня к выводу,
“Проварронили”. Брошенные в кювет горы снаряжения перед капитуляцией под Дюнкерком стали одним из символов провала французской военной машины в 1940 г.
Смена всей стратегии Красной армии и ее командного состава — это очевидная утопия, возможная только на страницах художественной литературы про «попаданцев» в прошлое. Нужно отдавать себе отчет, что есть определенные разумные пределы любых изменений. Без накопления боевого опыта многие решения попросту нереализуемы. Так, например, глупо предлагать в апреле 1941 г. формирование воздушных армий. Чтобы прийти к этой идее, советскому командованию нужно было набить шишки в летней 1941 г. и зимней 1941/42 г. кампаниях. Столь же бессмысленны какие-либо реформы политической системы без объективных к тому предпосылок. «Отпустить из лагерей всех осужденных по 58-й статье и объявить об отмене колхозов» — это идея в некоторой степени заманчивая. Однако ее военный эффект будет скорее всего околонулевой, а политический эффект — более чем сомнительный. Хочется найти решение с минимальными изменениями того положения, которое было в реальном июне 1941 г. Одним словом, реалистичный вариант радикального изменения хода летней кампании.
Брошенный в районе Харькова танк Т-34 из танкового корпуса (см. надпись Л2-KC на башне). Май 1942 г. Несвоевременный ввод в бой танковых корпусов стал одной из причин харьковской катастрофы.
Что же могло стать толчком для принятия необходимых мер перед лицом германского нападения? Допустим, что советское высшее военное руководство прислушалось к предупреждению В. И. Туликова, которое он подкрепил пространной аналитической запиской в апреле 1941 г. Советский военный атташе в Берлине написал: «Сроки начала столкновения — возможно, более короткие и, безусловно, в пределах текущего года». Подготовка к нападению немцев «в пределах текущего года» могла внести несколько существенных коррективов в советское военное строительство. Тупиков направил свою аналитическую записку в Москву 25–26 апреля 1941 г. Соответственно в начале мая, после анализа других разведданных, мог быть дан старт мероприятиям по приведению Красной армии в повышенную боевую готовность.
Итак, 1 мая 1941 г. на Красной площади состоялся традиционный парад войск, 5 мая Сталин выступил перед выпускниками военных академий. До начала войны остается меньше двух месяцев. Что можно успеть сделать за эти несколько недель? При планировании летней кампании 1941 г. «за РККА» у многих сразу же возникает искушение отнести назад рубеж развертывания. Чаще всего в качестве такого рубежа предлагается линия старой (1939 года) границы. Действительно, расстояние, на которое в этом случае потребуется
Кроме того, выбор в качестве рубежа развертывания войск на линии старой границы развязывал советскому командованию руки в таких вопросах, как занятие укреплений и их подготовка к боям. Занятие позиций непосредственно на границе сравнительно крупными массами войск неизбежно привело бы к разного рода инцидентам со стрельбой. Этот вопрос мы еще обсудим ниже. В случае же заполнения УРов линии Сталина в 300 км от границы инциденты практически исключены. Перестреливаться попросту не с кем. Случайные же выстрелы в глубине своей территории никому досаждать не будут. К тому же противник, возможно, останется в неведении относительно занятия оборонительных сооружений в глубине страны. Точнее, эта информация поступит к нему с некоторым опозданием.
В полете МиГ-3 15-й авиадивизии. Летом 1941 г. советские летчики использовали устаревшее построение звеньями из трех самолетов.
С началом военных действий на старой границе собираются армии особых, внутренних округов, а в пространстве между старой и новой границей ведутся сдерживающие действия. К моменту, когда противник подойдет к старой границе, на ней теоретически уже может быть образован сплошной фронт с достаточной плотностью построения войск. Одним словом, идея отнесения рубежа развертывания в тыл выглядит весьма заманчивой. Однако относительно этого плана есть мнение авторитетного советского штабиста М.В. Захарова. Позволю себе привести пространную цитату, тем более что она содержит исторические примеры:
«Целесообразно хотя бы коротко остановиться еще на одном плане обороны страны, выдвинутом накануне войны якобы Б.М. Шапошниковым.
Суть этого плана (как это трактуется в некоторых военно-исторических и мемуарных трудах) заключается в том, что основные силы приграничных округов рекомендовалось держать на старой государственной границе за линией укрепленных районов. На новую границу предлагалось выдвинуть лишь части прикрытия, способные обеспечить развертывание главных сил в случае внезапного нападения. По мнению некоторых авторов, наше командование, отвергнув такой план, совершило чуть ли не роковую ошибку.
Достоверность выдвинутого плана выглядит по меньшей мере просто-напросто надуманной, сомнительной гипотезой. Чтобы установить всю несостоятельность и нереальность его основных стратегических положений, не потребуется глубокого анализа.
В военной истории уже имели место подобные прецеденты. Накануне Отечественной войны 1812 года прусский авантюрист генерал Фуль пытался навязать русскому царю Александру I нечто подобное для обороны русского государства от наполеоновского нашествия. По его мысли, армия Барклая де Толли должна была, медленно отойдя за реку Западная Двина, обороняться, опираясь на укрепленные позиции Дрисского лагеря, а армия Багратиона, маневрируя и нанося короткие удары, должна была изматывать противника на обширных пространствах между границей и полосой укреплений. Приведенный план еще в начале XIX века представлял собой обветшалый курьез, взятый из эпохи наемных, вербовочных армий с магазинной системой снабжения.
Не менее печальный пример «маневренной» обороны можно привести из Первой мировой войны. Оборона на реке Марна была поручена немецким войскам генерала Марвица. Последний решил оборону осуществить на свой манер. Выставив наблюдение и небольшое прикрытие вдоль реки, он сосредоточил остальные силы в стратегическом резерве за линией укреплений. Когда англичане и французы начали переправу на северный берег Марны, то они почти не встретили никакого сопротивления. Проведенные в последующем немецкие контратаки не могли остановить англо-французского наступления. Такая «дубовая активность» немецкого генерала стала причиной серьезной неудачи.