Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи
Шрифт:
Премьер Судзуки закончил разговор на «грустной ноте»:
— Великая Империя оказалась за бортом мировой политики, Того. Этот факт следует признать со всей определенностью. Похоже, что безоговорочной капитуляции нам уже не избежать. Как все переменилось.
Обостренное чувство тревоги будоражило воображение генерала Умэдзу, и ближе к полдню 7 июля он, без предварительной договоренности о встрече, собственной персоной появился в кабинете «первого дипломата» Японии. Разговор начался без всяких вступлений. Начальник Генштаба опустился в кресло возле стола министра, сказал:
— Вы обещали, Того, регулярно информировать
— Пока, Умэдзу, я располагаю европейскими новостями сугубо дипломатического свойства.
— Они в пользу империи, Того, или, напротив, окончательно рушат наши надежды?
— Они носят «загадочный характер», Умэдзу. Янки готовы вступить с Японским правительством в переговоры о перемирии, но выдвигают туманные предварительные условия.
— Каковы эти условия, Того?
— Они касаются корректировки нашей конституции, но посланник Касэ не сообщает, какие именно ее статьи не устраивают американцев.
— А что сказано о заморских территориях, Того?
— Ничего не сказано, Умэдзу. Ни о Корее, ни о Тайване, без которых империи трудно обеспечивать свою жизнь.
— А каково, Тога, участие Советов в нашей судьбе?
— Сказано, Умэдзу, что Советский Союз в ближайшее время начнет войну против Империи.
— Что касается начала войны с Советами, то я вполне могу успокоить вас, Того. Война начнется не ранее чем через полгода, а, возможно, и позднее.
— На чем основан ваш оптимистический прогноз, Умэдзу?
— Советам, Того, придется решать проблему Квантунской армии. Ее миллионный личный состав занимает семнадцать хорошо оборудованных на местности укрепрайонов. И еще. Позиции генерала Ямады прикрывает четырехсоткилометровая гряда Большого Хингана, реки Аргунь, Амур и Уссури, горы Чанбайшань. При сносном боепитании армия может успешно противостоять Красной Армии не менее двух лет.
— Но русские перебросят против нее свои лучшие силы, отличившиеся в войне с Германией, Умэдзу!
— Это не так просто сделать, Того. Западную Россию связывает с Дальним Востоком лишь одна транссибирская железная дорога, возможности которой весьма ограничены.
— Согласен, Умэдзу. Трудностей у Советов хватает, но нам надо продолжать усиливать войска генерала Ямады, чтобы исключить всякие неожиданности.
— Генштаб только и занимается решением этих злободневных и неотложных проблем, Того.
Только через день, Того смог выполнить свое обещание премьер-министру и направил срочную телеграмму в Берн. Посланнику Касэ поручалось в предельно сжатые сроки прояснить у Даллеса вопросы относительно корректировки конституции, а также послевоенной судьбы Кореи и Тайваня. Но тут же обнаружились новые неприятности для участвующих в контактах сторон. Американская пресса стала в открытую писать о ведении сепаратных переговоров Японии и Соединенных Штатов по поводу заключения соглашения о мире.
Утром 10 июля вновь заседал Высший совет по руководству войной. Первым делом, по предложению премьер-министра Судзуки, он утвердил принца Коноэ специальным эмиссаром Японии на переговорах в Москве. Никто из членов Совета, однако, не поставил вопрос о том, существует ли договоренность с Правительством СССР на предмет ее приема ответственными представителями. Утвердили в предположении, что будет принята, и... перешли к обсуждению очевидных проблем. А их набиралось немало.
Императора
Премьер-министр Судзуки выразил неудовольствие докладом военного министра генерала Анами о провальных темпах мобилизации в метрополии и на материке. До конца первой декады июля группировка войск в метрополии на третьем этапе мобилизации возросла только на четыре пехотных дивизии и пять смешанных бригад. Штаб 40-й армии на острове Кюсю получил в свое распоряжение одну дивизию береговой обороны и две смешанных бригады. По мнению председателя Высшего совета по руководству войной, Генштаб армии вообще излишне увлекается формированием дивизий береговой обороны. Тогда, как всем членам Совета известно, что скудное обеспечение их транспортными средствами резко ограничивает мобильность этих соединений. Недостаток же артиллерии в них делает проблематичным полномасштабное выполнение архиважных оборонительных задач.
Попытка начальника Генштаба армии генерала Умэдзу объяснить низкие темпы мобилизации исчерпанием людских ресурсов не смогла переубедить премьер-министра. Судзуки продолжал стоять на своем, что военное министерство неоправданно свернуло мобилизационную работу на почти половине призывных пунктов и не заботится о восстановлении порушенной бомбардировками оборонной промышленности. Следует принять кардинальные меры по укреплению двух главных войсковых группировок — в метрополии и Квантунской армии на материке. В противном случае Великой Империи не устоять. Поражение станет неизбежным.
В ночь на 11 июля министру иностранных дел Того доложили текст заявления исполняющего обязанности госсекретаря США Грю по поводу распространившихся по миру слухов о закулисных переговорах американских и японских представителей в разных точках Европы. «Первый дипломат» Америки дезавуировал многочисленные публикации по этому поводу, уверяя, прежде всего, союзников своей страны в том, что это результат психологической войны со стороны общего врага. Грю продекларировал традиционную фразу, что политика Американского правительства была, есть и будет основываться на требовании безоговорочной капитуляции Японии.
Окончательно согласовав вопрос о составе делегации принца Коноэ с премьер-министром Судзуки, министр иностранных дел Того в середине дня 12 июля тотчас направил телеграмму послу Японии в Москве Сато. Ему поручалось лично посетить наркома иностранных дел Молотова и вручить письмо, в котором попросить его согласия на приезд в Советский Союз высокой японской делегации во главе с экс-премьером Коноэ в качестве официального представителя императора. На следующий день Сато был принят заместителем наркома иностранных дел Лозовским и вместе с письмом премьер-министра Судзуки вручил ему послание Хирохито, выражавшего «свою волю, чтобы положить скорее конец войне» и восстановить мир на Дальнем Востоке.