"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

Токацин .

– Лети что есть духу! – крикнул Фрисс, пригибаясь к седлу. Ветер ударил ему в лицо, чуть не сорвав его с драконьей спины. Позади что-то выло и грохотало, корни в ярости били по земле, но дракон был уже далеко и не останавливался ни на миг.

– Аш-ш! – Келин дёрнулся. – Оно кусается, как крыса! Что с ним делать?

– Потерпи до травы – тут садиться нельзя! – крикнул Речник, оглядываясь. Живая башня хлестала корнями соседок, но им лень было шевелиться. «Лишь бы они вслед ничем не плюнули…»

Островки странной на вид травы мелькали уже внизу,

Речнику мерещилось, что она шевелится.

– Не здесь! Эта трава сродни той! – крикнул Фрисс, опуская поводья.

– Ш-ша! Будь проклят тот, кто выдумал сарматов! – отозвался дракон, и Речник даже не стал спорить.

Щупальце не дёргалось уже, присмирело, и Келин нёс его теперь в одной лапе.

– Завянет до травы – брошу тебе, и полетим дальше, - буркнул дракон.

Время тянулось невыносимо медленно. Чахлые, изуродованные излучением травы шелестели внизу. Почти Акен миновал, прежде чем под крыльями зажелтели цветущие злаки живой, необлучённой степи.

– Бросай и садись!

Келин бросил щупальце и камнем упал следом. Фрисс спрыгнул на землю.

– Как лапы? Покажи!

На когтистых пальцах виднелись мелкие порезы.

– Оно не мокрое – так, чешуйчатое. Вёрткое, как гадюка! – пожаловался дракон.

Растение, как убитая змея, ещё вяло корчилось в траве. Кончик корня был толще, чем рука Речника, восемь отростков торчали из прозрачной чешуи – четыре тонкие нити, до сих пор пытающиеся обвить пучки травы, и четыре небольшие клешни. Фрисс, поддавшись любопытству, сунул в одну из них сухую соломину – она с треском переломилась пополам.

– Странное растение, - хмыкнул Речник, тыкая палочкой в бледные присоски на корне. Узкая прорезь между ними распахнулась, превратившись в пасть с острыми ровными зубами.

– У него зелёная кровь, - сказал Келин, тронув когтем застывающий срез. – Не знаю, в каком поле такое растёт, но я бы туда не летал.

– Это не трава – это демон, - покачал головой Фрисс. – Век бы его не видеть.

Он разрубил корень надвое и осторожно затолкал в стеклянный ящик – растение уже не сопротивлялось. Убедившись, что крышка прилегает плотно, он с облегчённым вздохом стянул с себя скафандр.

– Всю живность в округе мы распугали, - хмыкнул он. – Придётся есть Руулу.

Он долго возился, срубая незрелые колосья. Нашёл обломок сухой соломины – толстенное полено – и решил прихватить с собой. На обратном пути подобрал ещё два.

Дракон с отвращением глотал незрелую Руулу и обрадовался даже ломтю ирхека, дорожного хлеба из рыбной муки. Меньшую часть ирхека Фрисс съел сам.

– Не надо бы трогать эти растения, - задумчиво сказал дракон, доев Руулу. – Сарматы убили землю, теперь земля им мстит. Стоит ли ей мешать?

– Да не им, а нам. Сольют они отходы, или не сольют и доведут до взрыва, или эта сияющая мерзость из Нор доползёт до Реки, или такие вот цветы прорастут на нашем берегу – так или иначе, хуже всего будет нам, а не сарматам! – вздохнул Речник. – Это ты от Руулы такой кровожадный или от ирхека?..

Поутру

всё – и трава, и путники – было в росе, и даже Келин утолил жажду, не разыскивая родник. Взлетев, он долго отряхивался – и в следующий раз вернулся к земле на Левом Берегу Реки, среди покосившихся камышей и тростниковых хижин. «Заверни к Провалу,» - попросил дракона Речник и теперь, сойдя на хлипкие мостки, вспоминал, как по ним ходят… и как вообще ходят или хотя бы держатся на ногах. Трудно же тем магам, которые летают на драконах постоянно…

Фрисс боялся увидеть выжженный берег, поле битвы, но нет – даже запах погребальных костров уже выветрился, и шатров вокруг пещеры поубавилось. На прибрежных Соснах скучали скайоты-лучники, один из них раздавал пленным Инальтекам горячее варево. Дощатая платформа покачивалась на ветру, и пленники смотрели вниз с нескрываемой тоской. Фрисс покачал головой – а могли ведь мирно сидеть в своём подземелье…

Одинокий Речник стоял у Провала, а у его ног дремала ездовая кошка – Фагита. Он завидел Фрисса и теперь махал ему рукой.

– Келин, подожди, я быстро, - пообещал Фриссгейн и пошёл к Провалу. Стоял там – к удивлению Фрисса – Речник Найгис с участка «Флана», нерадостный, но спокойный.

– Солнечная кошка вышла на дорогу! – Фрисс кивнул знакомому и его кошке.

– Мы сегодня в золотом, - тот взъерошил рыжий мех Фагиты. – Был в Норах?

– Только оттуда, - Фрисс покачал головой. – Скверные твари там. Что внизу?

– Хорошего мало, - пожал плечами Найгис. – Но и страшного ничего нет. Кэйронейю тут прорвались было к обозу, но налетели на Маасов. Свирепые они, прямо как келнениси с Дождевых Гор…

– Маасы! – усмехнулся Речник. – Как они тут, освоились?

– Сельт ими доволен, - Найгис кивнул на пещеру. – Где-то внизу, в дозоре… Белый ты какой-то, Фрисс. Когда ел в последний раз?

– Найгис, в порядке я. И ел, - отмахнулся Фрисс. – Пойду. Встретишь Маасов – пожелай им мирной осени.

Дракон, отфыркиваясь, вылез из камышей. От него пахло рыбой.

– Поймал под мостками. Ну что, летим к Замку – или тут заночуем?..

Они летели над Огненной Кручей, и Фрисс задумчиво смотрел на руины. «Надо бы проверить, сильно ли храм разрушен… Найти свободный день и слетать.»

– Нильгеку об этой великой битве лучше не знать, - тихо сказал Речник дракону, когда Замок показался из-за травяных дебрей.

– Верно, - качнул крыльями Келин. – Целее будем.

Он сделал петлю вокруг башен, постепенно замедляя полёт.

– Недурно прогулялись, - заметил он, широко распахивая крылья за миг до посадки. – Если нужно будет, найди меня – я рад буду взять тебя на крыло.

Нильгек молча глядел на них из-под навеса, скрестив руки на груди. Он ничего не сказал, даже когда Фрисс, попрощавшись с драконом, прошёл мимо. И сам Речник не стал заводить разговор – так даже лучше. А любопытно всё-таки, откуда у Нильгека столько мелких шрамов на руках…