Великая шаисса
Шрифт:
— Да и самому отказывать отцу Искандера не хотелось, не так ли? Пусть уж лучше это сделаю я. Отказаться неволить сестру — это даже вызывает уважение, а предпочесть старого друга наследнику правителя Хафизы — нанести последнему оскорбление. Так ведь?
Брат промолчал, но я была уверена, что права. Тем временем мы дошли до его кабинета. В моей памяти эта комната все еще оставалась кабинетом отца и входила я туда с опаской, боясь, что Селим переделал ее по своему вкусу. Однако же изменения были совсем незначительными. Я застыла на пороге, рассматривая стены, верхняя половина которых была обита шелковыми обоями, а нижняя — прикрыта
— Снежный барс! — ахнула я. — Но какого же гигантского размера!
Светлая шерсть, казавшаяся белой на контрасте с черными пятнами, была действительно огромной. Насколько я знала, снежный барс — зверь опасный, хитрый и осторожный, а уж представить себе этакого барса-переростка было даже страшновато. Неудивительно, что на Селима дар произвел впечатление.
— Принц Эдвин рассказал, что такие водятся у них в западных горах. Популяция невелика, поэтому охотятся на них в очень редких случаях. Мало кто может похвастаться, что у него дома коврик из такой шкурки, — довольно заявил брат.
— Не сомневаюсь, что в дар тебе принесли редкость.
— Да, и еще две шкуры зверей, которые у нас не водятся — медведей, черного и белого. Вот такое у людей Севера далеко не редкость, зато для Империи в диковинку. А теперь прости, Амина, мне надо немного поработать.
— Хорошо, я все равно собиралась навестить Фирузе.
Выйдя из кабинета брата, я распорядилась найти Фатиму и сказать ей, чтобы принесла подарки, захваченные мной для племянницы, в покои Салмеи. Для невестки у меня тоже было кое-что припасено, но я не желала, чтобы разговоры об этом достигли посторонних ушей, поэтому решила вручить ей свой подарок наедине.
Покои Салмеи и Фирузе, которая жила пока с матерью в силу своего малого возраста, располагались в восточном крыле. Отделаны они были без излишней роскоши, к которой невестка была абсолютно равнодушна, зато со вкусом. Я готова была поспорить, что в покоях Лайлы все обстояло с точностью до наоборот. Самлея, которой доложили о моем приходе, встретила меня у дверей и провела к низкой кушетке, перед которой стоял столик с фруктами.
— Велеть, чтобы вам подали кофе, шаисса?
— Лучше гранатовый сок. А где Фирузе?
— Сейчас ее приведут. Гульнара! — позвала Салмея. — Принеси гранатовый сок для великой шаиссы и мятный чай для меня.
Рабыня поклонилась и выскользнула за дверь, в которую вошла Фатима с ларцом в руках.
— Салмея, — улыбнулась я, — у меня есть для тебя подарок.
Знаком я подозвала к себе Фатиму и забрала у нее ларец.
— Я привезла тебе четки и свиток с молитвой из горного храма Небесного Отца.
— Благодарю, шаисса, — смущенно прошептала женщина.
Я знала, что Салмею, женщину набожную, порадует не крупный жемчуг четок, а то, что подарки мои были освящены старцами горного храма, из паломничества в который я вернулась. Брату и его главной жене я привезла такие же свитки, не имея, впрочем, ни малейших сомнений, что Лайле такой подарок по душе не придется. Тут дверь во внутренние покои распахнулась и к нам ворвался маленький стремительный вихрь по имени Фирузе. Розовое платьице, черные косички, золотые браслеты —
— Ты теперь останешься со мной? — требовательно спросила она. — Не уедешь?
Я поцеловала девочку. Как давно я не видела малышку? Селим с семьей навещал меня в Раншассе, когда Исмаил еще был жив, значит, больше года назад.
— Пока не уеду, моя маленькая шаисса. А теперь давай посмотрим, что я тебе привезла.
Как и всякая четырехлетняя девочка, Фирузе обожала все яркое и блестящее, поэтому мои подарки пришлись ей по душе. Она тут же потребовала надеть ей новые браслеты, вплести в косы расшитые золотом ленты и утащила новую куклу знакомиться с подружками. Самлея наблюдала за дочерью с улыбкой.
Молчаливая Гульнара принесла поднос с кофе, соком и сладостями. Невестка махнула рукой, отпуская ее, и взяла кусочек пахлавы. Мне не хотелось даже сладкого, поэтому я пила сок и раздумывала, стоит ли спрашивать Салмею о Лайле. Наконец решилась и задала вопрос:
— Скажи, а Лайла не цепляет тебя?
— Раньше цепляла, причем часто. А теперь у нее другая забота. У Императора уже месяц как появилась новая фаворитка, — пояснила Салмея в ответ на мой недоуменный взгляд. — Некая Зульфия.
Ну что же, этого и следовало ожидать. Надеюсь только, что третьей женой Зульфия не станет. Распрощавшись с Салмеей и поцеловав Фирузе, я отправилась к себе. И сразу же позвала Найме.
— Расскажи-ка мне, что это за Зульфия, — попросила я ее.
— Уже услышали, шаисса? В гареме она новенькая, двух месяцев еще не прошло, как появилась. Умна и осторожна, женам Императора в ноги кланяется и всячески их восхваляет.
— Красивая?
— Да, пожалуй. Гибкая, стройная, волосы ярко-рыжие, как пламя, а глаза золотые. И танцует очень хорошо, вот танцами она Императора и взяла.
— Надо будет присмотреться к ней повнимательнее. А сейчас позови Фатиму и Ранию, пусть помогут мне переодеться ко сну. И распорядись, чтобы принесли что-нибудь легкое на ужин. Устала я.
Служанки раздели меня, расчесали и заплели в косу волосы и сопроводили в купальню — совершить вечернее омовение. К ужину я едва притронулась и, стоило на небе появиться первым звездам, отправилась в постель.
Но спала я, несмотря на усталость, совсем недолго. Пробудившись, некоторое время проворочалась в постели, а потом решила прогуляться по саду. Дождь уже утих и ночной воздух был свеж и прохладен. Стоило мне зажечь свет, как в комнате тут же появилась Фатима.
— Что-то случилось, шаисса?
— Подай мне платье и накидку, я пройдусь. Что-то мне не спится.
Облаченная в закрытое синее платье с длинными рукавами и закутанная в шаль, я вышла в сад, пройдя мимо низко склонившихся стражников. Спустя несколько минут бесцельного гуляния я поняла, что вышла к пруду с цветами лотоса, где любила в детстве проводить время с книгой. Вон под тем деревом была такая удобная скамейка… Скамейка, на которой сейчас кто-то сидел. Любопытство заставило меня подойти поближе. Незнакомец сидел ко мне спиной, а шаги мои были легки, но он все равно учуял мое приближение и резко поднялся. Неяркий свет фонарей, установленных вдоль дорожки, достигал и сюда. Я ясно разглядела высокую стройную широкоплечую фигуру и светлые волосы, вот лицо мужчины оказалось в тени. Увидев меня, он поклонился.