Великая смута
Шрифт:
После взаимного знакомства на меня обрушился камнепад вопросов, на большинство которых я не знал ответов. Провинция все еще убеждена: человек из центра знает все! В действительности же все наоборот: народ в глубинке порой более информирован. Ну и вопросы же задавали, они поставили б в тупик любого члена Политбюро.
— Чего это там Москва затеяла?
— Зачем республики от себя отталкиваете?
— Вы там, в Кремле, ослепли: страна стоит у пропасти.
— Предатели Родину по кускам распродают.
— Придумали тоже: кон-цен-сус.
— И суве-рени-зацию! Настоящая лапша.
Мне нечем было крыть. Я не готов был отвечать перед лицом народа за Горби и его хитрованскую клику. И вообще,
Москва во всем разберется и примет надлежащие меры. Так что работайте, товарищи, спокойно. Не отвлекайтесь и не поддавайтесь на провокации.
Народ наш по природе доверчивый. К тому же и лопоухий. Кстати сказать, не от этого ли слова образовалось буквосочетание ЛОХ и производное от него ЛОХОТРОН. Похоже, связь определенная есть. Да и управлял-то «союзным лохотроном» агитпроп ЦК КПСС, который возглавлял прохиндей Александр Яковлев. Слыл он за непримиримого марксиста, на самом же деле был тайным антисоветчиком и состоял на службе ЦРУ.
Все это открылось много позже. Тогда же, в кабинете главного «головастика» я, пожалуй, был похож на наивного Буратино, который по прихоти Карабаса Барабаса оказался в его же театре перед почтенной публикой. Исходя из объема и качества заключенной в моей башке информации (агитпроповского толка) изложил я собранию свое понимание происходящих событий. И закончил «доклад» достаточно оптимистично:
— Заверяю вас, дело так не оставят. Скоро поставят все точки над «и».
В кабинете стояла гнетущая тишина, будто, кроме меня, никого и не было. Я окинул взором собрание: технари сидели с низко опущенными головами. Как это понимать?
Первым подал голос «гегемон», сварщик Алексеев:
— Товарищ корреспондент, из какого леса вы к нам явились? Молдову уже во всю насилуют, вы же нам тут старинную сказочку про Красную Шапочку рассказываете.
Я выдержал удар, хотя готов был провалиться сквозь землю. Обстановка за столом переменилась. Теперь уже «головастики» глядели на меня во все глаза, я же свои от стыда опустил.
Правда, магнитофон продолжал работать. После долгой паузы пленка зафиксировала голос с сочувствующей ноткой:
— Фрателе (браток), успокойся, мы тебя не виним. Ты — человек с той стороны. На всякий случай имей в виду: беда на берег Днестра пришла из Москвы, откуда и ты сам. Можем дать и более точный адрес — Кремль. (Борис Васильевич Апосту.)
Версия эта, по моим понятиям, ни в какие ворота не лезла. Выходило, будто Горбачев одной рукой разжигал костер, другой заливал. Подобное, значит, происходило и в Прибалтике? Нет, это полнейший абсурд, нонсенс. По-русски, и нашим и вашим. Черт те что!
Да, мы тогда мыслили «однозначно». Только спустя лет пятьшесть мало-мальски прозрели. После того, как наши разведчики выволокли на свет божий из тайников ЦРУ и обнародовали секретные документы пятидесятилетней давности. Наконец-то тайное стало явным. Речь идет о стратегических планах американской разведки в отношении СССР, который только что вышел из мировой войны, увешанный лаврами победителя, хотя сам еле-еле держался на ногах. А в это самое время против русских замышлялись грандиозные ковы. Вот что гундосил параноик Аллеи Даллес на тайном заседании сената США в феврале 1945 года: «Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв хаос, мы незаметно подменим
И они их, конечно, нашли. Тщательно плелась паутина предательства. Кропотливо выискивались недовольные советскими порядками и затаившиеся враги. Осторожно внедрялись в русскую почву агенты влияния, которые, в свою очередь, выискивали местных подонков, для коих идеи социализма были пустым звуком или, напротив, вызывали в душе ярость. Такие субчики за пару поношенных джинсов, за понюшку табаку «мальборы» готовы были не только Родину, но и мать продать родную. И продавали.
Невидимые для нашей разведки няньки долго, направленно растили в недрах социалистического государства противников режима. То был тщательно выверенный и всесторонне взвешенный процесс идеологического разоружения. Нас обрабатывали и коллективно, и индивидуально. И однажды пробил час «Ч». Из укрытий вышли «перестройщики». И обыватели, аки быдло за козлищами, потянулись нестройными рядами — стадом, за перевертышами, не ведая, что творят и что впереди их ожидает.
Уже теперь, перепечатывая свои заметки набело, заглянул я в словарь Владимира Даля. Среди многих смысловых значений, входящих в гнездо глагола «перестраивать», есть и такое, как «перестройщик». К ним причисляли на Руси человека, который что-либо разрушает, расстраивает. И тут же великий филолог уточняет: например, перестройщик свадьбы, ее тайный и корыстный расстройщик.
Ныне, двадцать лет спустя, как та кутерьма возникла, миллионы россиян, томящиеся по ту сторону границы «ближнего зарубежья», малость очухались. До сознания бедолаг наконец дошло: перестройщики сыграли с народом и страной злую шутку. Лишили всего, что мы имели: Отечество, гарантированные всем и каждому в отдельности, надежную защиту от внешних врагов, спокойное житие, без разбоя и посягательства на жизнь, нормальное (без излишеств) человеческое существование, гарантированное социальное обслуживание по широкому спектру — без обмана и срывов, за счет государства, на протяжении всей жизни, от рождения до последнего вздоха. В соответствии с Конституцией тогдашнее общество распределило добываемый общественный продукт так, чтобы всем доставалось более или менее поровну. Да, были рвачи, хапуги, воры, но ведь к ним и относились соответственно их статуса. Того же и Библия требовала: «Каждому воздается по делам его».
Негодяи были не только на обывательском уровне. Гнездились они и на высотах власти. Их выкорчевывали. Безжалостно выметали как нечисть из заулков и закоулков. Результаты часто не соответствовали затрачиваемым усилиям. Однако страх существовал.
После смерти Сталина шкурничество, рвачество, двурушничество в учрежденческой среде расцвело махровым цветом. К тому же прибавился и безудержный шпионаж, торговля государственными секретами. На черном рынке орудовали валютчики, торговцы наркотиками, порнографией и прочей мерзостью закордонного производства, как правило, с лейбой «Маде ин УСА». Вот так, в точном соответствии с программой Даллеса, на нас перла оголтелая зараза и гнусь.
Это было коварство в чисто американском духе.
Чтобы не быть голословными, снова обратимся к первоисточнику. Оккупация великой державы творилась строго по писанному, как того требовала известная директива заокеанского Главнокомандующего. Цитирую: «Окончится война, — рассуждал Даллес, — все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, всю свою материальную мощь на оболванивание и одурачивание (русских) людей. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного (!) на земле народа, необратимого угасания его самосознания.