Великая Степь. Кира. Книга 1
Шрифт:
– Илай, я устала, - мы уже третий день шли по Степи.
– Потерпи немного, так Степь влияет на чужаков, даже коренным степнякам, долго отсутствующим на родине, нелегко приходится по возвращении.
На следующем привале Илай заварил для меня какой-то укрепляющий чай, мне стало легче. Перестало мучить безотчётное беспокойство. На этот раз я ехала в отдельной повозке, Илай то и дело пропадал на своём великолепном скакуне, направляясь то в голову, то в хвост растянувшегося каравана. Мне было скучно и совершенно нечем занять себя. В голове то и дело прокручивались последние слова наставника. Что он имел в виду? Что он ко мне не безразличен или это просто забота учителя о своей
К вечеру четвёртого дня на нас напали какие-то разбойники или как их назвать кучка оборванных грязных плохо вооружённых оборванцев. Как они вообще рискнули напасть на хорошо охраняемый караван? Однако к моему удивлению, охрана при виде этих грязных рож стушевалась и сдала назад.
– Что там?
– спросила я ближайшего воина из охраны ардаха.
– Спрячьтесь, госпожа, и закройте лицо смоченным водой платком. Это больные, - пояснил он в ответ на мой удивлённый взгляд.
Ничего себе, в Степи есть и такие? А Илай говорил, что она заботится о своих детях. Я поняла тактику оборванного воинства: они добывали еду шантажом: мы не уйдём, пока нас не дадите пищу и одежду, нам всё равно терять нечего.
Илай быстро приблизился верхом на своём Урагане к моей повозке.
– Моя госпожа, не высовывайся, что бы ни услышала, просто сиди внутри. Хорошо?
Я кивнула, тут любому понятно, в моём положении рисковать здоровьем не желательно. Он задёрнул полог, что-то пропел, неизвестно откуда взявшаяся трава крепко оплела пологи кибитки, так что я теперь при всём желании не смогла бы выглянуть наружу. Звуки тоже стали приглушённее, как через вату, хотя полностью не исчезли. Я услышала крики испуганных караванщиков, потом всё стихло, кто-то говорил один и далековато от меня, затем раздались вопли, полные ужаса, я заволновалась, но потом резко всё стихло. Через какое-то время воздух наполнился обычными для каравана звуками: ржанием лошадей, скрипом повозок, руганью погонщиков. Моя кибитка тоже двинулась с места, а я всё ещё была в плену травяной ловушки.
Я крикнула:
– Эй, кто-нибудь, позовите сюда ардаха.
– Сейчас это невозможно, госпожа, - ответил мне голос уже знакомого телохранителя, - шаман убыл в Степь молиться.
Что там такое произошло, что Илай пошёл молиться? Обычно ему для общения со Степью хватает утренних и вечерних медитаций. Иногда он их проводит при мне, и я наблюдаю, как его лицо постепенно разглаживается и делается умиротворённым и мальчишеским. Таким я его видала только при его общении с матерью. Как бы я ни относилась к Великой Степи, но за то, что она даёт моему Илаю умиротворение, я могу простить ей многое. Я стала лучше понимать своего шамана, его думы и устремления. Пятнадцатый сын своего отца ещё и от незнатной полонянки, он не имел ни особой любви отца, ни связей с роднёй со стороны матери. Но ему очень хотелось заявить о себе, возможно, чтобы отец его заметил и мог гордиться. Поэтому он так упорно учится и работает, по сути, выполняя для отца работу, которая легко может окончиться провалом и навлечь гнев. Я прониклась ещё большим уважением к этому необыкновенному человеку, с которым меня связала моя судьба. Мой драгоценный Илай, что же произошло, что ты не проведав меня умчался в Степь?
– Что произошло? Прокажённые ушли?
– задала я вопрос охраннику.
– Ушли, совсем ушли. Великий шаман отослал их, - с трепетным почтением в голосе ответил воин.
Внезапно меня осенила догадка, он, что отослал бедолаг, как это делают боевые шаманы, то есть попросил Степь
– Дыши, Кира, дыши, ему сейчас хуже".
Я постаралась дышать медленно и глубоко. Нет, полог кибитки пропускал достаточно воздуха, просто я никогда в жизни не сталкивалась с таким массовым насилием, да и, думаю, Илай тоже.
– Как только вернётся из Степи, скажите ему, что я просила подойти, - сказала я охраннику, всё ещё борясь с тошнотой.
– Хорошо, госпожа.
Где-то через полчаса пологи кибитки развязались, и я смогла выглянуть наружу: моего шамана нигде не было видно. Тогда я решила попробовать то, чему научилась делать летом: позвать Илая через Степь.
Я попросила остановить повозку, спустилась на землю и тут же, не отходя от неё далеко, опустилась коленями на землю, прикоснулась ладонями к уже по-осеннему жёсткой траве и просто попросила Степь позвать моего мужчину. Моментально получила отклик. Что меня пугает и восхищает на территории Степи, так это то, что складывается ощущение, что земля там живая, а не безразлично-безликая, как мы привыкли думать о ней. Я ощутила одобрение от того что обратилась с просьбой в кой-то веки. Я забралась обратно в кибитку, хотя этого делать не хотелось. Хотелось прикасаться и прикасаться к этой чудесной живой земле. Но я усилием воли погасила в себе этот неуместный порыв. Через четверть часа послышался глухой стук копыт со стороны Степи: мой любимый возвращался.
– Моя госпожа, ты в порядке?
– встревоженным голосом спросил подъехавший Илай, а я в свою очередь очень внимательно разглядывала его, ища признаки истощения, или чего-нибудь ещё более ужасного.
Слава Степи, выглядел он обычным, только слегка подавленным. Я протянула ему руку, он, чуть помедлив, взял её. Я встала на край повозки, он продолжал ехать верхом рядом.
– Нет, моя госпожа, не делай этого!
– воскликнул он, но всё же сильнее обхватил мою ладонь.
– Я хочу к тебе, - нетерпеливо заявила я, оставалась ножкой топнуть для полноты картины.
Илай изловчился и перенёс меня к себе, на коня, посадив перед собой.
– Моя маленькая Кира, ты никогда не отличалась особой любовью к Урагану, с чего вдруг такое желание прокатиться?
– сказал мой шаман, прижимая меня к себе, пока я устраивалась поудобнее.
– Мне надоело сидеть в кибитке, хочу теперь посидеть на коне. Поехали немного в сторону, от каравана шум и пыль.
Илай послушно направил своего Урагана в Степь. Мы никуда не спешили, ехали шагом, ветер приносил запахи осенней Степи. Да, Степь в зависимости от времени года пахнет по-разному. Сейчас она пахнет сухими травами, отжившими сезон и горьким запахом полыни, который больше не маскируется какофонией ароматов полных жизни растений.
Какое-то время ехали молча, мерно покачиваясь на спине чёрной зверюги по имени Ураган. Потом я обернулась к своему шаману и поцеловала в уголок рта. Я хотела просто его приободрить, но он понял по-своему.
– Любимая, нам сегодня нельзя. Я...- он сделал паузу, - провёл один ритуал...
– Я совсем не это имела в виду,- быстро проговорила я, с досадой чувствуя, что после его слов, меня наоборот потянуло на близость.
– Я просто соскучилась, мы не виделись почти целый день. Поэтому я тебя поцеловала, как бы сказала: "Привет. Я скучала". Вот и всё, - и замерла, ожидая его реакции.