Великая танковая война 1939 – 1945
Шрифт:
Во второй половине дня бой кое-где опять возобновляется, но это уже не сражение, это — ряд небольших, независимых друг от друга отдельных стычек, примерно в пределах дивизии, которые всё время возобновляются и приводят к ожесточённой борьбе, которая, например, на южном фланге 10-й французской армии, продолжалась до ночи.
Французский танк „Шнейдер“, 1916 год.
Как
10-й армии был придан французский кавалерийский корпус, три кавалерийские дивизии которого находились в двух группах за лесом Рец и севернее в 20 км за линией фронта. Кавалерии была придана моторизованная пехота, усиленная сапёрами, всего 6 батальонов. Командование намеревалось после прорыва германских позиций продвинуть конную массу широким фронтом между Вьерзи и Шоденом, в глубокий тыл противника.
Во время сражения 18 июля ген. Манжен отдал приказ о выступлении кавалерии уже в 8.30 утра, но вследствие отсутствия в густом лесу достаточной сети дорог и сильного загромождения всех дорог в прифронтовой полосе кавалерия дошла до старого французского фронта лишь к 3 часам дня. Ещё в течение 1 часа расстояние до боевых линий допускало переход фронта.
Но немцы вели пулемётный огонь, что следовало предвидеть заранее, конница была принуждена спешиться, и всё предприятие закончилось схватками нескольких спешившихся эскадронов севернее и южнее Вьерзи.
День 18 июля 1918 г. окончился. Хотя он и сложился неудачно для германской армии на участке между реками Эн и Марной, где фронт протяжением до 50 км был местами прорван, местами вдавлен, всё же самое страшное было предотвращено тем, что ударным дивизиями другим резервам удалось остановить французскую атаку на тыловых позициях».
Итак, мы видим уже отработанную схему атаки — внезапное наступление за огневым валом. Это, пожалуй, единственное, что неплохо удавалось и англичанам, и французам. Результат атаки налицо — фронт неприятеля прорван. Однако, атака при Суассоне впервые выдвинула новую проблему: каким образом продолжать наступление, когда оно доходит до границ сферы поражения огневого вала. Другими словами, что делать, когда атакующие танки выходят из зоны прикрытия огнём своей артиллерии? До появления танков такого вопроса не существовало, так как атака пехоты никогда за пределы этой зоны не выходила.
Пойти на продолжение наступления без артиллерии в тогдашнем понимании было слишком рискованно. Перемена же позиций полевых батарей ближе к передовой означала их перемещение в среднем на 5 км. Если отдельные батареи при благоприятных условиях и могли быть перемещены и приведены в боевую готовность за час времени, то для всей артиллерии для этого требовалось не менее 2 часов. И это при очень благоприятных условиях и без учёта снабжения орудий боеприпасами сверх боекомплекта, возимого при батареях.
Совершенно очевидно, что подобное многочасовое ожидание своей артиллерии ставило под угрозу все достигнутые успехи, поскольку
Можно ли было избежать перерыва в ходе операции, который помимо всего прочего ещё и разбил единое взаимосвязанное и взаимоувязанное сражение на ряд отдельных небольших стычек, разобщённых во времени и пространстве? Да, можно, но только одним способом — заменой артиллерии танками и немедленным продолжением атаки, но на это французское командование не пошло. А между тем французские танковые войска даже именовались «артиллерией специального назначения», а сами танки — «артиллерийскими тракторами».
Трудно сказать, каковы были бы результаты подобного решения для исхода сражения. Рассуждая теоретически, французы должны были бы добиться дальнейших успехов уже к середине дня. Но были бы эти успехи решающими, смогли бы французы полностью опрокинуть вторую и последнюю линии обороны немцев и смогла бы французская конница отрезать все пути снабжения для трёх находившихся на позициях армий — неизвестно. Столь же вероятным мог быть и контрудар немцев с фланга силами, вновь прибывшими с севера через Суассон. Одно можно утверждать точно — игра стоила свеч!
В сражении у Суассона, как и при Камбрэ, первоначальный успех должна была использовать конница. В обоих случаях планировалось ввести в дело кавалерийский корпус, и в обоих случаях до этого дело не дошло. Совершенно очевидно одно: если кавалерия используется на поле боя лишь в качестве спешенных стрелков, то есть если лошадь является только транспортным средством, то эффект от такого участия ничтожен. Моторизованная пехота может обеспечить тот же эффект значительно меньшими силами, не забивая при этом, как конница, все прифронтовые дороги.
Французский танк «Сен-Шамон», 1916 год.
Словом, танковое сражение при Суассоне, как и при Камбрэ, показало, как можно быстро прорваться массами танков через позиции противника, но не показало, как использовать и закрепить успех.
Ничего нового в этом отношении не добавило и крупнейшее танковое сражение Первой мировой войны — сражение при Амьене. Наступление это проводилось союзниками с задачей срезать Амьенский выступ германского фронта.
Главный удар по позициям 2-й германской армии (семь пехотных дивизий при 840 орудиях) наносила 4-я английская армия (11 пехотных и три кавалерийские дивизии, 2000 орудий, 400 самолётов, 580 танков), наступавшая на фронте 18 км. Южнее на фронте 10 км наступал 31-й корпус 1-й французской армии с 96 танками «Рено» FT17.
По железным дорогам с 31 июля по 5 августа в район наступления стянули весь Танковый корпус, кроме 1-й бригады, ещё не укомплектованной танками. Всего — 11 танковых батальонов. Два батальона имели по 36 тяжёлых танков Мк V, семь — по 42 Мк V, два — по 48 средних Мк А «Уиппет». Один батальон оставили в резерве. 2-ю бригаду расформировали, придав её батальоны 4-й и 5-й бригадам.