Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего
Шрифт:
Вот ее фрагменты. Участник встречи Энвер Муратов вспоминал: «Сталин шел к трибуне быстрым шагом. Его серый китель и седоватые волосы были совершенно одинакового цвета. Можно было подумать, что он специально подобрал китель под цвет волос. Он начал свою речь очень спокойно, говорил без всякой «бумажки».
Поздравив выпускников с завершением учебы, Сталин продолжил: «Вы вернетесь в войска, и красноармейцы и командиры зададут вам вопросы: «Что происходит в мире? Почему побеждена Франция? Почему терпит поражение Англия? Действительно ли германская армия всесильна и непобедима? Что может произойти в обозримом будущем в мире?»
Я
Он пояснил причины, способствовавшие «возрождению германского милитаризма», сделал обобщающую оценку факторов, обусловливающих стремление правящих кругов Германии вести «агрессивную войну за мировое господство, за порабощение других народов».
Сталин подробно остановился на причинах поражения Франции и дал характеристику германской армии. «Надо признать, – говорил он, – что пока у Германии лучшая армия в мире. Но немцы ошибаются, что их армия непобедима и ее вооружение самое лучшее в мире. В истории не было непобедимых армий».Это были пророческие слова. «Ленин говорил, – подчеркнул Сталин, – что разбитые нации хорошо учатся. Это относится и к армии. Немецкая армия, будучи разбитой в 1918 году, хорошо училась. Германцы критически пересмотрели причины своего разгрома и нашли пути, чтобы лучше организовать свою армию, подготовить ее и вооружить. Военная мысль германской армии двигалась вперед; армия вооружалась новой техникой, обучалась новым приемам ведения войны…»
Его слушали не только молодые командиры. В зале собралась элита армии. Сталин остановился на особенностях советского вооружения: «Мы вооружили Красную Армию артиллерией и минометами, которые не уступают, а превосходят немецкую артиллерию и минометы <…> наши талантливые конструкторы создали средний танк Т-34 и тяжелый танк КВ, которые превосходят по своим боевым качествам аналогичные немецкие танки.
Наша промышленность уже освоила серийное производство этих танков. К сожалению, их еще мало». Признавая, что авиация «пока у немцев лучшая в мире», он отметил, что советские авиаконструкторы «в кратчайшие сроки создали образцы самолетов различного назначения, которые превосходят немецкие. Теперь стоит задача всемерно ускорить массовое производство этих самолетов…».
Сталин был абсолютно прав, когда говорил: «Вы покинули войска и корабли три-четыре года тому назад. Теперь вы вернетесь в ее ряды и не узнаете армии… Мы перестроили нашу армию, вооружили ее современной военной техникой.
Следует сказать, что многие товарищи незаслуженно преувеличивают значение событий у озера Хасан и Халхин-Гол; с точки зрения военного опыта здесь мы имели дело не с современной армией, а с армией устаревшей. Не сказать вам этого – значит обмануть вас. Конечно, Хасан и Халхин-Гол сыграли свою положительную роль, и прежде всего в том, что и в первом, и во втором случае мы японцев побили. Но настоящий опыт войны мы извлекли из советско-финской войны и современной войны на Западе.
…Что представляет наша армия теперь? Раньше в Красной Армии существовало 120 дивизий, теперь у нас в ее составе 300 дивизий. Сами дивизии стали несколько меньше,
…Наши танки изменили свой облик. Раньше танки были «тонкостенные», теперь этого недостаточно, сегодня требуется броня в 3—4 раза толще. Есть у нас танки первой линии, которые будут рвать фронт, есть танки второй линии – это танки сопровождения пехоты. Увеличилась огневая мощь танков…»
Нельзя не обратить внимания на то, что, отмечая достоинства нового вооружения, Сталин критикует существующую подготовку военных специалистов: «Я бы не говорил об этом, но наши военные академии отстают от современной армии… Здесь выступал докладчик товарищ Смирнов и говорил о выпускниках, об обучении их на военном опыте. Я с ним не согласен. Наши военные школы еще отстают от армии, обучаются они на старой технике – мне говорили, что в артиллерийской академии обучают на трехдюймовой пушке. Так, товарищи артиллеристы?..»
Его речь не была пропагандистским, популистским выступлением, рассчитанным на то, чтобы сорвать аплодисменты. Остановившись на опыте финской войны, Сталин подчеркнул: «Уроки войны очень суровые. Надо признать, что они показали – Красная Армия не подготовлена к ведению современной войны. Эти уроки внимательно изучаются, и принимаются экстренные меры в целях устранения серьезных недостатков военной техники и боевой подготовки войск».
Следует напомнить о том, что уровень боевой подготовки и недостатки, которые высветились в результате советско-финской войны, стали прямым следствием той практической деятельности, которую проводила в армии расстрелянная в 1937 году военно-троцкистская оппозиция. Те «полководцы», о которых было пролито много «слез» в период «реабилитационной» вакханалии.
Речь Сталина длилась 40 минут. В этой речи перед профессиональными военными он впервые произнес вслух то, о чем по дипломатическим соображениям избегал говорить открыто. Он оглашал сокровенное.
Генерал Лященко, участвовавший во встрече, записал эти слова Сталина: «У нас с Германией не сложились дружеские отношения. Война с Германией неизбежна…»
Правда, чтобы смягчить свое заявление, повернувшись к Молотову, он добавил: «Если товарищ Молотов и аппарат Наркоминдела сумеют оттянуть начало войны, – это наше счастье. А вы поезжайте и принимайте меры на местах по поднятию боеготовности войск».
Казалось бы, он сказал все. И то, что в выступлении перед огромной аудиторией Сталин не мог афишировать своего мнения о неизбежности войны, не требует пояснения. Банкет, даже для военных, не то место, где можно допускать утечку информации. Он мог быть уверенным, что его слова будут истолкованы правильно. Он был откровенным, но, как часто бывает, его предупреждение дошло не до всех.
И ему пришлось сказать больше, чем он хотел сказать. К этому его вынудил завершавший встречу тост начальника Артиллерийской академии генерала Сивкова. Генерал, учивший артиллеристов стрельбе на «трехдюймовой пушке», искал возвращения благосклонности Вождя и перестарался. В порыве лести он предложил выпить «за мир, за сталинскую политику мира, за творца этой политики… Иосифа Виссарионовича Сталина!». И Вождь «взорвался». Он не мог допустить недосказанности.