Великие химики. В 2-х т. Т. 2

Манолов Калоян

После утверждения Советом ученой степени Бутлеров остался работать в университете. Единственный профессор химии Карл Карлович Клаус не мог все занятия вести сам и нуждался в помощнике.

— Мы хорошо знаем Александра Бутлерова, — говорил профессор Клаус Николаю Ивановичу Лобачевскому. — Любовь к наукам, живой интерес к химическим исследованиям сделает когда-нибудь его имя известным в научном мире, это будет честью и для нашего университета. Мне кажется, что его нужно оставить на физико-математическом отделении и готовить на должность профессора по химии.

— Мне понятно, — задумчиво ответил Лобачевский. — Надеюсь в его лице увидеть достойного ученого и буду содействовать его поездке за границу для совершенствования знаний.

Будущее молодого ученого определилось. Химия! Осенью 1850 года Бутлеров сдал экзамены на ученую степень магистpa химии [153] и немедленно

приступил к докторской диссертации «Об эфирных маслах», которую защитил в начале следующего года. Параллельно с подготовкой лекций Бутлеров занялся подробным изучением истории химической науки [154] . «Чтобы творить, чтобы идти вперед, нужно в мельчайших подробностях знать сложный и извилистый путь, пройденный до сих пор. Нужно знать старые теории, успехи и неудачи, чтобы искать, новые пути». Бутлеров усиленно работал и в своем кабинете» и в лаборатории, и дома.

153

Магистрская диссертация Бутлерова «Об окислении органических соединений» представляла собой «собрание всех доселе известных факторов окисления органических тел и опыт их систематизирования» (Бутлеров А. М. Сочинения. Т. 1. — М.: Изд-во АН СССР, 1953, с. 451–501). В этой своей второй научной работе Бутлеров уже заметил, что «изомерия основывается на молекулярном строении» и что химические свойства зависят от структуры веществ (там же, с. 468). Защита диссертации состоялась 11 февраля 1851 г., а в марте Ученый совет Казанского университета присвоил ему звание адъюнкта химии и назначил помощником К. К. Клауса в преподавании химии.

154

Бутлерову принадлежат четыре наиболее крупные работы по истории химии: «Исторический очерк развития химии в последние 40 лет. Стенографированные лекции, читанные проф. А. М. Бутлеровым в 1879–1880 гг.» (Соч., т. 3, с. 167–282); «Русская или только Императорская Академия наук в С.-Петербурге?» (там же, с. 118–140); биографические очерки «Юлий Федорович Фрицше» (там же, с. 85–91); «Николай Николаевич Зинин» (там же, с. 92–116).

По мнению его теток, их старая квартира была неудобной, поэтому они сняли другую, более просторную, у Софьи Тимофеевны Аксаковой, женщины энергичной и решительной. Она приняла Бутлерова с материнской заботой, видя в нем подходящую партию для дочери. Несмотря на постоянную занятость в университете, Александр Михайлович оставался веселым и общительным человеком. Он отнюдь не отличался пресловутой «профессорской рассеянностью», а приветливая улыбка и непринужденность в обращении делали его желанным гостем повсюду. Софья Тимофеевна с удовлетворением замечала, что молодой ученый был явно неравнодушен к Наденьке [155] . Девушка» и в самом деле была хороша: высокий умный лоб, большие блестящие глаза, строгие правильные черты лица и какое-то особое обаяние. Молодые люди стали добрыми друзьями, а со» временем стали все чаще ощущать необходимость быть вместе, делиться самыми сокровенными мыслями.

155

Будущая жена Бутлерова Надежда Михайловна Глумилипа — племянница писателя Сергея Тимофеевича Аксакова.

— Наденька, пойдемте погуляем по Вознесенской, — предлагал Александр Михайлович.

— Прилично ли, Саша, порядочной девушке показываться на улице в обществе чужого мужчины? — лукаво отвечала Надежда Михайловна.

— Какой же я чужой, Надя? Ведь через две недели наша свадьба.

В гостиную вошел двоюродный брат Нади, Александр Николаевич Аксаков. Девушка познакомила тезок и подхватила их под руки.

— Итак, пошли, Александр I и Александр II!

Они смешались с пестрой уличной толпой. Вознесенская улица была своего рода уличным салоном. Здесь вечером обычно встречались представители местной интеллигенции — выходили прогуляться, повидать знакомых, обменяться новостями. Голоса прохожих смешивались со звоном бубенцов проезжающих по улице троек. Бутлеров любил: этот шум, любил ходить по Вознесенской не только вечерами, когда гулял с Надеждой Михайловной, но и по утрам, направляясь в университет.

Добравшись до холма, где были расположены университетские здания, Бутлеров обыкновенно входил в центральный корпус и направлялся к своему кабинету. Погруженный в мысли о предстоящей лекции, он машинально отвечал на приветствие швейцара, стоявшего возле дверей в парадной форме. План лекции был продуман заранее, фактический материал Бутлеров знал в мельчайших подробностях и все-таки каждый раз волновался. Однако, представ перед аудиторией и окинув взглядом застывших в ожидании студентов, он преображался: ясный взгляд, удивительное

красноречие. Он с первой минуты овладевал сердцами слушателей. Бутлеров говорил с истинным вдохновением, иногда в ходе лекции коренным образом менял предварительно составленный план и развивал тему совсем по-новому. Студенты обычно встречали его заключительные слова аплодисментами, но профессор не спешил покинуть зал, он любил задержаться на несколько минут, оказаться среди студентов. Окруженный тесным кольцом любознательных слушателей, он отвечал на нескончаемые вопросы.

После обеда Бутлеров шел в лабораторию. Первые исследования по окислению органических веществ осмиевой кислотой он провел в основном по советам Клауса. Результаты были опубликованы в 1851 году, и почти сразу же Александр Михайлович начал исследования эфирных масел некоторых растений, произрастающих в России. В своей лаборатории он готовил опыты для демонстрирования на лекциях, а особенно эффектные подбирал для публичных выступлений, организуемых Казанским экономическим обществом. Центральной фигурой в этом обществе считался профессор Модест Яковлевич Киттары, но уже после нескольких лекций Бутлеров завоевал небывалую популярность. Послушать его приходили даже далекие от науки высокопоставленные лица, любознательные помещики соседних уездов — одним словом, все высшее общество Казанской губернии, подобно тому, как оно собиралось в театре во время гастролей знаменитых артистов.

Бутлеров был известен не только как незаурядный химик, но и как талантливый ботаник [156] . Он проводил разнообразные опыты в своих оранжереях в Казани и в Бутлеровке, писал статьи по проблемам садоводства, цветоводства и земледелия. В оранжерее Бутлеров всегда преображался. С исключительным терпением и любовью наблюдал он за развитием нежных камелий, пышных роз, выводил новые сорта цветов. Уходя домой, никогда не забывал срезать лучшие цветы для жены.

…Бутлеров на цыпочках вошел в спальню и шепотом поздоровался.

156

Свои исследования в области ботаники Бутлеров начал в 1852 г., после поездки в степь Внутренней киргизской орды (Соч., т. 3, с. 286–290). В 1853 г. он опубликовал первую работу, а в 1854 г. — 17 статей по ботанике. Вплоть до 1858 г. эта тяга к ботанике превалировала над интересом к химии. О работах Бутлерова по ботанике см.: Базилевская Н. А. Вопр. истории естествозн. и техн., вып. 8, с. 108–112 (1959).

— Спит? — спросил он чуть слышно, кивнув в сторону колыбельки, задрапированной белой кисеей. — Это для тебя, Наденька. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, Саша. Но почему ты шепчешь? Ведь грудные дети ничего не слышат. Можешь даже петь, Мишенька все равно не проснется.

— Ну все-таки… — Бутлеров склонился над колыбелью а долго смотрел на сына. Потом присел рядом с Надеждой Михайловной и вздохнул. — Мне нужно ехать в Москву.

— Сейчас? В начале зимы? Неужели это так необходимо?

— Необходимо, Наденька. Профессор Савельев [157] дал отрицательный отзыв на мою докторскую диссертацию, хотя профессор Киттары оценивает ее положительно; сейчас мне не остается ничего другого, как представить ее к защите в Москве или Петербурге. Еду в Москву, все-таки ближе к Казани.

— Надолго?

— Вероятно, на три-четыре месяца, а может быть и больше… Мне будет очень трудно без вас!

Бутлеров уехал вместе со своим другом Николаем Петровичем Вагнером, который тоже получил отпуск, чтобы уладить вопрос со своей диссертацией. Оба провели в Москве зиму и весну 1854 г. Защита прошла успешно, а 4 июня Бутлеров получил подтверждение о присуждении ему ученой степени доктора химии и физики.

157

Александр Степанович Савельев (1820–1860) — профессор физики Казанского, а затем Петербургского университета, ученик Э. X. Ленца; изучал законы поляризации, вместе с учителем впервые в истории науки определил ряд электродных потенциалов для 77 различных комбинаций металл — электролит. О Савельеве см.: Будрейко Е. А. Ж. физ. химии, вып. 4, 920 (1957).

— Вернешься в Казань победителем! — радовался Вагнер.

— Прежде всего поеду в Бутлеровку. Там Надя и Миша. Малыш уже начал ходить, а отца еще не видел. Но завтра я еду в Петербург, хочу встретиться с Николаем Николаевичем, мне необходимо с ним посоветоваться.

Встреча с Зининым была удивительно теплой. Они проговорили допоздна не замечая времени. Эта встреча имела решающее значение для Бутлерова. В тот памятный вечер Зинин обратил его внимание на знаменитую теорию Лорана и Жерара. Унитарная теория типов, разработанная двумя французскими учеными, представляла собой значительный шаг вперед на пути к раскрытию тайны процессов органической химии.