Великие Князья Литовские: Ягайло
Шрифт:
— Великий князь, дозволь молвить слово, — обратился один из них.
— Кто вы такие?
— Нас прислал Кейстут просить, чтобы ты прекратил осаду Полоцка. Зачем, князь, напрасно лить литовскую кровь?
— Что же, Кейстут советует оставить непокорный город в сердце Великого княжества Литовского?
— Кейстут предлагает договориться с полочанами по-хорошему. Пусть они распоряжаются собой сами, живут без князя, но исправно платят дань. Если ты согласен на такие условия, боярин Сунгайло пойдет, переговорит с полочанами.
— Пусть идет, если его пустят в город, — махнул рукой
Посланник Кейстута направился к крепостной стене. Ворот города ему так и не открыли, но зато сбросили со стены веревочную лестницу, по которой тучный боярин с трудом поднялся наверх. Условия Кейстута жители Полоцка приняли, и войско литовцев вместе с ливонскими союзниками убралось прочь. Больше всех неудачной осадой был недоволен Скиргайло, обида его осталась неотомщенной.
Дядя и племянник
Добравшись до Вильна, Ягайло отдохнул несколько дней и отправился в Троки навестить дядю. Недавняя услуга старика, которая помогла более менее достойно закончить конфликт с Полоцком, просто обязывала нанести визит вежливости.
Кейстут встретил племянника довольно холодно.
— Что скажешь, вояка? Всех врагов побил? Почти полгода с войском носишься по чужим и своим землям, а проку от этого на грош ломаный. Пора бы уж и образумиться.
— Вот ты бы, дядя, и помог образумиться. Мне так не хватает твоей мудрости и опыта.
— А часто, Ягайло, ты внимал моим советам? За время нашего совместного пребывания в Вильно у меня сложилось впечатление, что ты все делаешь мне назло.
— Что ты, дядя, как мог подумать такое? — Состроил обиженное выражение лица Ягайло и тут же неожиданно предложил. — Дядя, переезжай обратно в Вильно.
— С чего это вдруг я тебе понадобился в стольном граде?
— Да видишь ли, дядя Кейстут, нехорошо как-то получается. — Смущенно замялся Ягайло. — По всему Великому княжеству Литовскому ходят слухи о нашем раздоре. Какой даем пример нашим подданным? Полоцк вот уже начал в открытую бунтовать. А что же будет дальше? Едва Ольгерд закрыл свои грозные очи, как в Литве начались смуты. Прими мое предложение, князь Кейстут, ибо, я верю, что только вместе мы сможем сохранить единым Великое княжество Литовское, Жемайтийское и Русское.
— А ты, племянник, я вижу начал думать. Кто же тебя научил этому занятию? Не Войдылло ли? До смерти, наверное, не прощу, что княжну Марию отдал за этого холопа.
— Что же тут поделаешь, дядя? — Виновато опустил голову Ягайло. — Чему суждено было свершиться, того обратно не вернешь.
— А зачем же было с войском идти на Полоцк? Мало тебе врагов? Лучше бы с крестоносцами бился, если сил девать некуда. Немцы больше времени проводят в набегах на Литву, чем у себя в Ливонии, а ты с ними дружбу водишь, вместе с заклятыми врагами литовскими Полоцк воюешь.
— Что ж, и здесь я виноват. Прости меня, дядя, если можешь.
— Можно и простить, ведь ты сын Ольгерда и мой племянник. Но ты должен дать мне слово, что впредь не будешь знаться с немцами за моей спиной.
— Клянусь, что не перемолвлюсь с крестоносцами ни единым словом без твоего ведома. — Воскликнул Ягайло
— Хорошо, на следующей неделе приготовь мне комнаты в Верхнем замке.
И снова дни полетели как птицы. Отношения дяди и племянника как будто стали прежними, они снова правили государством вместе. Особой дружбы властные родственники не проявляли, но и вражды меж ними поначалу не было. Войдылло в это время старался не попадаться на глаза грозному Кейстуту. Чаще всего, он выполнял какие-то поручения Ягайлы за пределами столицы. Отсутствие друга несколько огорчало Ягайлу, а со временем наследник Ольгерда все более и более чувствовал себя ущемленным присутствием Кейстута.
Кейстут, будучи окружен особым почетом и любовью со стороны литовского народа и пользуясь безграничным его доверием, обладал большей властью, нежели Ягайло. Именно к Кейстуту обращались со всеми вопросами бояре и простой народ. Даже подданные Ягайлы шли к старому князю с просьбами уладить спор, получить место при великокняжеском дворе, несли жалобы на притеснения могущественных соседей. А Ягайло все чаще и чаще оставался не у дел.
Далеко не в его пользу складывались отношения Ягайлы с соседним Московским княжеством. После блестящей победы на Куликовом поле Дмитрий Донской стал наиболее влиятельным правителем Восточной Европы. Его покровительства искали все недовольные, обделенные и обиженные в Великом княжестве Литовском и, надо сказать, небезуспешно. Весной 1381 года, не обмолвившись ни словом, в Москву выехал митрополит киевский Киприан, которого Ягайло считал своим преданным другом.
Не лучше обстояли дела и на северо-западе. Там не давали покоя крестоносцы. Впрочем, их разбойничьи набеги мало волновали Ягайлу, ибо грабежу подвергались в основном жемайтийские владения Кейстута.
Наступила осень 1381 года. Однажды в сентябре литовскую столицу вновь посетили послы Тевтонского ордена. Ягайло, сгорая от любопытства, ходил по замку, но, помня о данном обещании, боялся даже приблизиться к крестоносцам. Наконец, он не выдержал и, встретив однажды Кейстута, обратился к нему с вопросом.
— Дядя, что хотят от нас немцы?
— Ничего нового. Опять предлагают ехать мириться с магистром. — Разочарованно махнул рукой Кейстут.
— И ты поедешь?
— Незачем мне это. За свою жизнь я заключал вечный мир с крестоносцами не менее десяти раз. Если в одиннадцатый раз мы не будем мириться, от этого ровным счетом ничего не изменится.
— А если все-таки попытаться опять замириться? Не может же эта вражда продолжаться вечно. Я мог бы съездить на переговоры, если ты не хочешь, дядя, — предложил Ягайло.
— С чего бы это тебя начала беспокоить судьба моей несчастной Жемайтии? — Насторожился Кейстут. — Сиди уж в Вильно, без тебя разберусь.
Кейстут удалился в свою комнату и этим дал понять, что разговор окончен. Ягайло, однако же, думал по-другому. На следующий день к старому князю пришел Витовт и тоже попросил отпустить его вместе с Ягайлом на встречу с высшими сановниками Тевтонского ордена.
— Ягайло тебя надоумил, или своим умом дошел? — Вопросом встретил Кейстут просьбу сына.