Великие морские сражения XVI–XIX веков

Корбетт Джулиан Стаффорд

Если же контакт непрочен, вторжение в море, где нет господствующей силы, может рассчитывать на успех, уклонившись от боевого флота защитников, как получилось при вторжении Наполеона в Египет. Но эта операция попадает совсем в другую категорию, отличную от той, что мы только что рассмотрели. В ней не присутствовал ни один из факторов, на которых обычно основывается традиционная система морской обороны Великобритании. Это была операция в открытом море против удаленной и неопределенной цели, которая не имела собственной морской защиты. Когда речь идет о Великобритании, определяющими факторами являются следующие: постоянная морская оборона, приближенно определенная цель и узкий пролив, где уклонение в силу мощи вторжения невозможно. Деяние Наполеона, по сути, было не чем иным, как уклонением от открытой блокады, за которой не было морской обороны. Жизненная важность подобных вещей станет яснее, когда мы пойдем дальше и отметим характеристики, свойственные каждой попытке вторгнуться в Великобританию. Из этих попыток мы исключим десанты на побережье Ирландии, которые не имели мощи вторжения и попадали в другую категорию, о которой мы поговорим позже.

Поскольку вторжение силой мощного эскорта линейных кораблей

всегда считалось недопустимой операцией, захватчику приходилось выбирать отдельное направление для армии и организовывать действия флота так, чтобы он не позволил противнику контролировать это направление. Такова, вкратце, проблема вторжения по морю, где нет господствующей силы. Несмотря на внушительный список неудач и катастроф, континентальные стратеги от Пармы до Наполеона упрямо верили, что можно достичь результата без решающих действий флота, пробовали самые разнообразные хитрости и уловки снова и снова. Они пытались просто внезапно уклониться, или уклониться путем отвлечения внимания или рассеивания кораблей морской обороны, пытались установить местный контроль путем достижения местного успеха, подготовленного внезапностью, или выманив флот защитников достаточно далеко от дома, тем самым обеспечив временное местное превосходство. Но конец всегда был один. К какому бы приему ни прибегали противники англичан, они всегда в конечном счете оказывались перед выбором: им необходимо или разбить боевой флот защитников в сражении, или приблизить собственный боевой флот к транспортам, тем самым создав ту самую ситуацию, которой они всячески стремились избежать.

Истина заключается в том, что все попытки вторгнуться в Великобританию, не обладая господством на море, двигались в порочном круге, из которого не было выхода. Не важно, насколько искусен и сложен замысел противника. Если уверенно держать его армию в качестве первоочередной цели военно-морского флота, это всегда будет провоцировать процесс деградации, которая в конце концов делает предприятие неосуществимым. Ее стадии четко выражены, и это описано ниже.

Выбрав два операционных направления, армия вторжения собирается в пункте, расположенном как можно ближе к побережью, на котором планируется вторжение, то есть в том месте, где разделяющее водное пространство очень небольшое и где во время переправки армия будет открыта для нападения совсем недолго. Прикрывающий флот будет действовать с удаленной точки, удобной для того, чтобы выманить флот защитников, и чем дальше он будет расположен от места, где переправляется армия, тем лучше. Защитники принимают ответные меры, блокируя порты отправления армии флотилией легких судов, способных иметь дело с транспортами или создавая мобильную оборону побережья, находящегося под угрозой, которую транспорты не могут прорвать без соответствующей помощи, или, что более вероятно, они совместят обе меры. Здесь становится очевидной первая ошибка плана вторжения. Чем уже море, тем проще вести наблюдение. Уклонение в чистом виде становится невозможным, и необходимо дать транспортам достаточную вооруженную мощь эскорта, или иным путем, чтобы обезопасить их от атак флотилии. Защитник сразу же усиливает оборону флотилии крейсерами и судами переходного типа, и захватчику приходится направлять боевую эскадру на прорыв. Его позиция становится настолько слабой и тревожной, что вся схема начинает казаться неверной, если, конечно, защитник упорно придерживается стратегии, всегда характерной для Великобритании. Английский боевой флот никогда не устремлялся на поиски флота потенциального захватчика. Он всегда занимал позицию между флотом противника и блокированной базой вторжения, прикрывая блокаду и оборону флотилии. Чтобы дать возможность боевой эскадре избавиться от «назойливого внимания» защитников и усилить эскорт армии, захватчику приходится или добиваться этого в бою, или эффективно отвлекать внимание, чтобы позволить боевой эскадре уклониться от боя. Но, поскольку захватчик гипотетически пытается организовать вторжение, не завоевывая в бою господство на море, он сначала попытается усилить эскорт своих транспортов, уклонившись от флота защитников. Он сразу окажется перед лицом новой трудности. Подкрепление влечет за собой разделение флота, что само по себе действие порочное и отрицательно влияющее на моральный дух, поэтому не было еще захватчиков, рискнувших к нему прибегнуть. И вот почему. Чтобы сделать возможным уклонение для части эскадры, он должен собрать остальные силы и отвлечь внимание флота противника. Если при этом он не обладает большим численным превосходством, чего гипотетически нет, он рискует потерять свой флот, который будет разбит по частям. Правительства иногда поднимали вопрос о применении этого метода, но протесты и флота, и армии были настолько активными, что вопрос больше не ставился, и захватчик попадал в порочный круг. Не имея возможности существенно укрепить эскорт своих транспортов, не разделяя флот, он был вынужден подводить весь свой флот к армии или вообще отказаться от этой попытки, пока не будет установлено господство на море в бою.

Таким образом, традиционная британская система никогда не подводила, а сутью ее являлась концентрация внимания на армии вторжения как на первоочередной цели. Англичане всегда крепко держали ее, во-первых, блокадой флотилией и усиленной, в зависимости от обстоятельств, другими боевыми единицами обороной и, во-вторых, защитой боевого флота. Вся система держится на «мертвой хватке» флотилии. Местная опасность, угрожающая этой хватке, определяет укрепление флотилии, а надежность хватки определяет положение и действия боевого флота.

Некоторые типичные примеры покажут, как система действовала на практике при разных условиях. Первой научной попыткой действовать на двух операционных направлениях, в отличие от массированного метода Средних веков, стала испанская кампания 1588 года. Хотя ожидалась внутренняя поддержка со стороны недовольных католиков, кампания была спланирована как полномасштабное вторжение, иными словами – как продолжительная операция для завоевания на постоянной основе. Парма, командовавший армией, постановил, что испанский флот будет не только прикрывать переход армии и высадку, но также «поддерживать открытыми коммуникации для перевозки продовольствия и боеприпасов».

Выбрав

два операционных направления, Парма первоначально хотел переправить свою армию неожиданно. Однако, как всегда, оказалось невозможным сохранить замысел в тайне, и задолго до того, как герцог был готов к действию, он оказался блокированным голландской флотилией, которую поддерживала английская эскадра. Англичане так плотно «обложили» армию, что даже перестарались. Основная масса британского флота находилась на направлении, где переправлялась армия. Этим флотом командовал Говард. Дрейк был отправлен в западном направлении. Только благодаря упрямству великого моряка диспозиция, которой предстояло стать традиционной, была доведена до совершенства, и весь флот, за исключением эскадры, поддерживавшей блокаду флотилии, был собран в прикрытие на западе. Тогда установилась стандартная ситуация, и результат мог быть только один. Вопрос о внезапности даже не ставился. Парма не мог двигаться, пока не была прорвана блокада, а учитывая наличие флота прикрытия, испанцы не могли рассчитывать на прорыв неожиданным вмешательством. Смутные надежды испанцев удержать английский флот вдали от линии перемещения армии, угрожая десантом в западных графствах и блокировав его в одном из западных портов, так и остались невыполненными. Это не освободило бы Парму, и герцог Медина-Сидония был направлен прямо к Дюнкерку, чтобы, если возможно, не вступая в сражение, прорвать блокаду и обеспечить переправу.

Король почему-то считал, что сможет сделать это, не вступая в сражение, но Парма и все опытные испанские моряки знали, что, прежде чем транспорты смогут выйти из порта, английский флот придется полностью разбить. Такое сражение было неизбежным, и английская диспозиция гарантировала, что испанцам придется вступить в бой и испытать на себе все недостатки, неотъемлемо присущие плану с двумя операционными направлениями. Англичане установят уверенный контакт на таком расстоянии от направления переправы, которое позволит вести продолжительные атаки в незнакомых противнику водах, оставаясь в непосредственной близости от своих источников снабжения. Даже не потребуется борьбы не на жизнь, а на смерть, прежде чем испанцы будут загнаны в узкость, которая необходима для переправы армии, где обе части британского флота будут сконцентрированы для финального сражения. Испанцы прибудут туда, подавленные неудачными стычками с британцами, опасаясь неизвестных морей. И это не случайность, а закономерность, неотъемлемо присущая стратегическим и географическим условиям. Английская диспозиция использовала все мыслимые преимущества. В результате испанская армия так и не смогла сдвинуться с места. Но это еще не все. Преимущества англичан в заключительном сражении были так велики, что только удачное изменение направления ветра спасло армаду от полного разгрома у голландских берегов.

В этом случае имелось достаточно времени, чтобы разработать правильную диспозицию и расставить флот. Далее можно привести другой пример, в котором была достигнута практически полная внезапность, и решения по организации обороны пришлось принимать моментально.

Имеется в виду французская кампания 1744 года. В том году все благоприятствовало оккупантам. Англия была ослаблена мятежом якобитов, продолжались волнения в Шотландии, военно-морской флот пребывал в упадке, а правительство находилось в руках известной «пьяной администрации». Уже три года велись безуспешные боевые действия с Испанией, и оказывалась поддержка на континенте Марии-Терезии против Франции. В результате британская оборона оказалась слабее, чем когда бы то ни было. Флот насчитывал 183 парусных судна – примерно столько же было у Франции и Испании вместе взятых, но из-за трансатлантических и средиземноморских войн дома осталось только 43 судна, из них 18 линейных. Даже учитывая все крейсерские суда, которые можно было собрать, правительство могло рассчитывать в случае кризиса только на четверть наличного флота. С сухопутными силами дела обстояли не лучше. Больше половины армии находилось на континенте вместе с королем, который помогал императрице-королеве как ганноверский выборщик. Правда, между Англией и Францией войны не было. Летом король выиграл сражение при Деттингене, осенью последовал официальный союз с Марией-Терезией. Франция ответила тайным союзом с Испанией и, чтобы предотвратить дальнейшие действия британцев на континенте, решила нанести удар по Лондону совместно с якобитским восстанием. Он должен был стать громом среди ясного неба и планировался на разгар зимы, когда лучшие корабли домашнего флота Великобритании оставались в порту. Операция планировалась на двух направлениях: армии предстояло выйти из Дюнкерка, а флоту прикрытия – из Бреста.

Все строилось на внезапности. Порт Дюнкерк был уничтожен по условию Утрехтского мирного договора 1713 года, и, хотя французы уже некоторое время тайно вели восстановительные работы, он все еще не был приспособлен для приема флота транспортов. Несмотря на предостережения сэра Джона Норриса, бывшего в то время старшим адмиралом на действительной службе, сбор в окрестностях Дюнкерка войск из французской армии во Фландрии был воспринят как переход на зимние квартиры. Чтобы не вызывать подозрений, необходимые транспорты были тайно переведены в другие порты. В Дюнкерк они должны были прийти только в самый последний момент. Так же удачно была проведена тайная мобилизация. Благодаря ложной информации, подставленной британским шпионам, и открытой поставке продовольствия и других запасов, рассчитанных на длительное плавание, у британского правительства было сформировано мнение, что основные силы флота собираются присоединиться к испанцам на Средиземном море, а подразделение, предназначенное для эскорта транспортов, якобы готовилось к рейду в Вест-Индию.

В общем, маскировку намерений французов можно было назвать совершенной. И все же она содержала в себе фатальный компонент. Армия должна была нанести удар на Темзе в районе Тилбери. Но, как бы ни была велика секретность, маршал Сакс, командовавший армией, не мог осуществить переход без эскорта. На реке всегда было много каперов и вооруженных торговых судов, а также крейсеров, охраняющих торговлю. Поэтому дивизион, который, как считали англичане, готовился отплыть в Вест-Индию, должен был отделиться от брестского флота после его входа в Канал и присоединиться к транспортам в Дюнкерке. Маркизу де Рокфою с основными силами флота предстояло удерживать британские корабли в Портсмуте или сражением, или блокадой.