Великие научные курьезы. 100 историй о смешных случаях в науке

Зернес Светлана Павловна

Каким еще шотландским боссам? Да просто в ту пору назвать кого-то шотландцем было равносильно обвинению в скупости. Так и прицепилось прозвище к клейкой ленте, которую мы используем едва ли не каждый день. На то, чтобы сделать скотч примерно таким, как сейчас, ушло несколько лет. Спрос на новую продукцию предсказывали большой, но он оказался просто ошеломляющим, да и по сей день высок. И классикой жанра остается скотч шириной два дюйма.

Спустя годы в 3М пришел на работу некто Спенсер Сильвер. Очевидно, не зная другой народной мудрости, что лучшее - враг хорошего, он засел за разработку еще более надежного

клея для скотча. Но пока ничего не выходило - нет, клей получался отличный: водостойкий, теплостойкий, хорошо наносился на поверхность, только. не клеил. Бумага, смазанная им, через некоторое время отваливалась, а клей-невидимка даже следов не оставлял.

Забракованный состав не подходил для скотча, зато годился для того, чтобы намазать им, например, доску для объявлений. В течение пяти лет Сильвер пытался продвинуть свою выдумку с доской у себя в компании, кое-кто из менеджеров даже поддержал его, но за рамки отдела новшество так и не вышло.

А то, что было дальше, иначе как озарением не назовешь! Коллега Сильвера по имени Артур Фрай пел в церковном хоре (естественно, в свободное от работы время). В очередной раз выронив закладку из книги псалмов и потеряв нужный текст, он мысленно произнес не совсем богоугодные слова и вдруг подумал: а что, если заложить страницы бумажками с тем липким клеем?

И вот на рынок выпущен еще один новаторский продукт - наклейки post-it notes. Только в отличие от скотча, он вызвал полнейшее недоумение. Реклама демонстрировала, что на этих листочках нужно что-то писать и куда-то их лепить, а зачем - не учила.

Поначалу компания и сама не знала, для чего они. Эти стикеры нужно было раз повертеть в руках, чтобы понять их назначение, поэтому 3М раздала множество пачек бесплатно, просто прохожим на улице. А потом посыпались заказы! «Памятные» бумажки с надписями зажелтели в офисах, в квартирах, на холодильниках, зеркалах, рабочих столах. Зажелтели - потому что именно канареечно-желтыми они появились в 3М, и именно на такой цвет компания и по сей день имеет эксклюзивные права.

А идею суперсильного клея тоже смогли реализовать благодаря ошибке, но уже в компании Eastman Kodak. В годы войны сотрудник лаборатории Гарри Кувер занимался получением прозрачного пластика - для прицелов. Но получить удалось только цианоакрилат, и это был совсем не пластик: он тек, склеивая и портя все вокруг.

Выкинув образец с цианоакрилатом в мусорную корзину, Кувер решил опустошить ее только через несколько дней. Но пришлось выбрасывать вместе с корзиной: образец намертво приклеился к дну.

Так получился Krazy Glue - «сумасшедший клей», или суперклей, который мы все знаем. Рекламируя новинку по телевидению, приклеивали и поднимали в воздух телевизор, автомобиль, ведущего программы. И честно предупреждали: используйте клей только один раз, пока он не засох (поэтому и тюбики с ним такие маленькие). Гарри Кувер получил множество наград, но больше всего гордился своим неформальным титулом «мистер Суперклей»!

Человек столетия

Во всем виноват Эйнштейн. В 1905 году он заявил, что абсолютного покоя нет, и с тех пор его действительно нет.

Стивен Ликок

Титулы бывают разные. Мисс мира, герой дня, человек года. Альберт

Эйнштейн совершенно официально признан «Человеком XX столетия».

Что мы знаем об этом гении? Все и ничего. Но точно известно одно: с образом Эйнштейна у большинства ассоциируются три вещи - теория относительности, скрипка и. высунутый язык.

Что ж, пойдем по порядку!

Теория относительности расставила сумбурные представления о мире по местам. «Положите руку на горячую печь на минуту, и кажется, что это длится час. А сидеть с хорошенькой девушкой в течение часа - кажется, что всего минута. Это относительность!» - так Эйнштейн объяснял свою идею непосвященным.

Открытие этого «закона природы» достойно как минимум Нобелевской премии. Однако. В архиве Нобелевского комитета хранится не меньше шести десятков документов с выдвижением Эйнштейна на соискание этой награды, а получил он ее совсем за другое. С несколько расплывчатой формулировкой «за заслуги в области теоретической физики и за открытие закона фотоэлектрического эффекта» спустя только шестнадцать лет премия была наконец вручена.

Награды, слава и почет пришли к человеку, которого в детстве подозревали в умственной неполноценности. Легенда о том, насколько поздно он начал говорить, превратилась в расхожую шутку. Мол, до четырех лет дитя молчало, а потом ему как-то подали слишком горячее молоко, и оно возмутилось.

А может, ему просто лень было разговаривать, как потом стало лень осваивать школьную программу? Сам Эйнштейн в своих письмах признавался, что, если бы не его замедленное развитие, вряд ли бы он сформулировал свою теорию: просто это было как раз то, что он замечал в пространстве и времени еще ребенком, а удивляться этому начал уже в годах.

Его «отсталость» прошла быстро. После университета Альберта взяли на работу в патентное бюро, где он год за годом получал повышение по службе. А первая его научная статья о капиллярности (проще говоря, о физике жидкостей в соломинках для напитка) появилась в номере журнала с работой Планка о квантовой теории.

Теперь про скрипку. Мать Альберта отдала его учиться скрипичным премудростям с шести лет: давно замечено, что этот инструмент развивает мыслительные способности. Уже для взрослого Эйнштейна скрипка стала настоящей отдушиной. Он отлично смотрелся со скрипкой: пышная шевелюра делала его действительно похожим на музыканта. Эйнштейн играл на своих лекциях, после лекций и вместо лекций. Свою скрипку он брал с собой во все поездки, иногда появлялся с футляром в Академии наук, чтобы после заседания отправиться музицировать дуэтом с Бором или Планком (оказывается, и они кое-что в этом смыслили!). Находясь в США в Принстоне, Эйнштейн сыграл Моцарта на благотворительном концерте в пользу таких же ученых-эмигрантов, как и он.

Не только музыку любил Эйнштейн. Женщины тоже никогда не были обделены его вниманием! Однажды какая-то дама намекнула ему, что не против, чтобы он позвонил ей, вот только ее номер телефона очень трудно запомнить: 24361. «И что же тут трудного?
– удивился Эйнштейн.
– Две дюжины и девятнадцать в квадрате!»

А как-то раз Альберт Эйнштейн случайно недодал кондуктору в трамвае пять пфеннигов. Пересчитав деньги, он признал свою неправоту и услышал в ответ: «Ничего, господин, просто вам надо учить арифметику».