Великие поэты мира: Иннокентий Анненский

Анненский Иннокентий Федорович

Среди миров

Среди миров, в мерцании светилОдной Звезды я повторяю имя…Не потому, чтоб я Ее любил,А потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело,Я у Нее одной ищу ответа,Не потому, что от Нее светло,А потому, что с Ней не надо света. 3 апреля 1909 Ц<арское> C<ело>

Миражи

То полудня пламень синий,То рассвета пламень алый,Я ль устал от четких линий,Солнце ль самое устало — Но чрез полог темнолистыйЯ дождусь другого солнцаЦвета

мальвы золотистойИли розы и червонца. Будет взорам так приятноУтопать в сетях зеленых,А потом на темных кленахЗажигать цветные пятна. Пусть миражного круженьяЧерез миг погаснут светы…Пусть я – радость отраженья,Но не то ль и вы, поэты?

Гармония

В тумане волн и брызги серебра,И стертые эмалевые краски…Я так люблю осенние утраЗа нежную невозвратимость ласки! И пену я люблю на берегу,Когда она белеет беспокойно…Я жадно здесь, покуда небо знойно,Остаток дней туманных берегу. А где-то там мятутся средь огняТакие ж я, без счета и названья,И чье-то молодое за меняКончается в тоске существованье.

Второй мучительный сонет

Вихри мутного ненастьяТайну белую хранят…Колокольчики запястьяТо умолкнут, то звенят. Ужас краденого счастья —Губ холодных мед и ядЖадно пью я, весь объятЛихорадкой сладострастья. Этот сон, седая мгла,Ты одна создать могла,Снега скрип, мельканье тени. На стекле узор курений,И созвучье из теплаГуб, и меха, и сиреней.

Бабочка газа

Скажите, что сталось со мной?Что сердце так жарко забилось?Какое безумье волнойСквозь камень привычки пробилось? В нем сила иль мука моя,В волненьи не чувствую сразу:С мерцающих строк бытияЛовлю я забытую фразу… Фонарь свой не водит ли татьПо скопищу литер унылых?Мне фразы нельзя не читать,Но к ней я вернуться не в силах… Не вспыхнуть ей было невмочь,Но мрак она только тревожит:Так бабочка газа всю ночьДрожит, а сорваться не может…

Прерывистые строки

Этого быть не может,Это – подлог,День так тянулся и дожит,Иль, не дожив, изнемог?..Этого быть не может…С самых тех порВ горле какой-то комок…Вздор…Этого быть не может…Это – подлог…Ну-с, проводил на поезд,Вернулся, и solo [12] , да!Здесь был ее кольчатый пояс,Брошка лежала – звезда,Вечно открытая сумочкаБез замка,И, так бесконечно мягка,В прошивках красная думочка……………………………Зал…Я нежное что-то сказал,Стали прощаться,Возле часов у стенки…Губы не смели разжаться,Склеены…Оба мы были рассеянны,Оба такие холодныеМы…Пальцы ее в черной митенкеТоже холодные…«Ну, прощай до зимы,Только не той, и не другой,И не еще – после другой…Я ж, дорогой,Ведь не свободная…»– «Знаю, что ты – в застенке…»После онаПлакала тихо у стенкиИ стала бумажно-бледна…Кончить бы злую игру…Что ж бы еще?Губы хотели любить горячо,А на ветруЛишь улыбались тоскливо…Что-то в них было застыло,Даже мертво…Господи, я и не знал, до чегоОна некрасива…Ну, слава Богу, пускают садиться…Мокрым

платком осушая лицо,Мне отдала она это кольцо…Слиплись еще раз холодные лица,Как в забытьи, —ИПоезд еще стоял —Я убежал…Но этого быть не может,Это – подлог…День или год, и уж дожит,Иль, не дожив, изнемог…Этого быть не может… Июнь 1909 Царское Село

12

Один (ит.). – Ред.

Canzone [13]

Если б вдруг ожила небылица,На окно я поставлю свечу,Приходи… Мы не будем делиться,Всё отдать тебе счастье хочу! Ты придешь и на голос печали,Потому что светла и нежна,Потому что тебя обещалиМне когда-то сирень и луна. Но… бывают такие минуты,Когда страшно и пусто в груди…Я тяжел – и немой и согнутый…Я хочу быть один… уходи!

13

Песня (ит.). – Ред.

Дымы

В белом поле был пепельный бал,Тени были там нежно-желанны,Упоительный танец сливал,И клубил, и дымил их воланы. Чередой, застилая мне даль,Проносились плясуньи мятежной,И была вековая печальВ нежном танце без музыки нежной. А внизу содроганье и стукГоворили, что ужас не прожит;Громыхая цепями, НедугТам сковал бы воздушных – не может. И была ль так постыла им степь,Или мука капризно-желанна, —То и дело железную цепьЗадевала оборка волана.

Дети

Вы за мною? Я готов.Нагрешили, так ответим.Нам – острог, но им – цветов…Солнца, люди, нашим детям! В детстве тоньше жизни нить,Дни короче в эту пору…Не спешите их бранить,Но балуйте… без зазору. Вы несчастны, если вамНепонятен детский лепет,Вызвать шепот – это срам,Горший – в детях вызвать трепет. Но безвинных детских слезНе омыть и покаяньем,Потому что в них Христос,Весь, со всем своим сияньем. Ну, а те, что терпят боль,У кого как нитки руки…Люди! Братья! Не за то льИ покой наш только в муке…

<Моя тоска>

<M. А. Кузмину>

Пусть травы сменятся над капищем волненья,И восковой в гробу забудется рука,Мне кажется, меж вас одно недоуменьеВсё будет жить мое, одна моя Тоска… Нет, не о тех, увы! кому столь недостойно,Ревниво, бережно и страстно был я мил…О, сила любящих и в муке так спокойна,У женской нежности завидно много сил. Да и при чем бы здесь недоуменья были —Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир…Моя ж безлюбая – дрожит, как лошадь в мыле!Ей – пир отравленный, мошеннический пир! В венке из тронутых, из вянущих азалийСобралась петь она… Не смолк и первый стих,Как маленьких детей у ней перевязали,Сломали руки им и ослепили их. Она бесполая, у ней для всех улыбки,Она притворщица, у ней порочный вкус —Качает целый день она пустые зыбки,И образок в углу – сладчайший Иисус… Я выдумал ее – и всё ж она виденье,Я не люблю ее – и мне она близка,Недоумелая, мое недоуменье,Всегда веселая, она моя тоска. 12 ноября 1909 Царское Село