Великие поэты мира: Иннокентий Анненский

Анненский Иннокентий Федорович

Ветер

Люблю его, когда, сердит,Он поле ржи задернет флёромИль нежным лётом бороздитВолну по розовым озерам; Когда грозит он кораблюИ паруса свивает в жгутья;И шум зеленый я люблю,И облаков люблю лоскутья… Но мне милей в глуши садовТот ветер теплый и игривый,Что хлещет жгучею крапивойПо шапкам розовым дедов.

Ненужные строфы

Сонет

Нет,

не жемчужины, рожденные страданьем,Из жерла черного метала глубина:Тем до рожденья их отверженным созданьямМне одному, увы! известна лишь цена… Как чахлая листва, пестрима увяданьемИ безнадежностью небес позлащена,Они полны еще неясным ожиданьем,Но погребальная свеча уж зажжена. Без лиц и без речей разыгранная драма:Огонь под розами мучительно храним,И светозарный Бог из черной ниши храма… Он улыбается, он руки тянет к ним.И дети бледные Сомненья и ТревогиИдут к нему приять пурпуровые тоги.

В дороге

Перестал холодный дождь,Сизый пар по небу вьется,Но на пятна нив и рощТочно блеск молочный льется. В этом чаяньи утраИ предчувствии морозаКак у черного костраМертвы линии обоза! Жеребячий дробный бег,Пробы первых свистов птичьихИ кошмары снов мужичьихПод рогожами телег. Тошно сердцу моемуОт одних намеков шума:Всё бы молча в полутьмуУводила думу дума. Не сошла и тень с земли,Уж в дыму овины тонутИ с бадьями журавли [2] ,Выпрямляясь, тихо стонут. Дед идет с сумой и бос,Нищета заводит повесть:О, мучительный вопрос!Наша совесть… Наша совесть.

2

На колодцах.

Среди нахлынувших воспоминаний

1

Перед закатом

Гаснет небо голубое,На губах застыло слово;Каждым нервом жду отбояТихой музыки былого. Но помедли, день, врачуяЭто сердце от разлада!Всё глазами взять хочу яИз темнеющего сада… Щетку желтую газона,На гряде цветок забытый,Разоренного балконаОстов, зеленью увитый. Топора обиды злые,Всё, чего уже не стало…Чтобы сердце, сны былыеУзнавая, трепетало…

2

Под новой крышей

Сквозь листву просвет оконный,Синью жгучею залит,И тихонько ветер сонныйВолоса мне шевелит… Не доделан новый кокон,Точно трудные стихи:Ни дверей, ни даже оконНет у пасынка стихий, Но зато по клетям срубаВ темной зелени садовСапожищи жизни грубоНе оставили следов, И жилец докучным шумомМшистых стен не осквернил:Хорошо здесь тихим думамЛиться

в капельки чернил.………………………. Схоронили пепелищеЛунной ночью в забытье…Здравствуй, правнуков жилище, —И мое, и не мое!

Трактир жизни

Вкруг белеющей ПсихеиТе же фикусы торчат,Те же грустные лакеи,Тот же гам и тот же чад… Муть вина, нагие кости,Пепел стынущих сигар,На губах – отрава злости,В сердце – скуки перегар… Ночь давно снега одела,Но уйти ты не спешишь;Как в кошмаре, то и дело:«Алкоголь или гашиш?» А в сенях, поди, не жарко:Там, поднявши воротник,У плывущего огаркаСчеты сводит гробовщик.

Там

Ровно в полночь гонг унылыйСвел их тени в черной зале,Где белел Эрот бескрылыйМеж искусственных азалий. Там, качаяся, лампадыПламя трепетное лили,Душным ладаном усладыТам кадили чаши лилий. Тварь единая живаяТам тянула к брашну жало,Там отрава огневаяВ кубки медные бежала. На оскала смех застылыйТени ночи наползали,Бесконечный и унылыйДлился ужин в черной зале.

?

Пусть для ваших открытых сердецДо сих пор это – светлая феяС упоительной лирой Орфея,Для меня это – старый мудрец. По лицу его тяжко проходитБороздой Вековая Мечта,И для мира немые устаТолько бледной улыбкой поводит.

Ф.Н. и Н.П. Анненские. Родители поэта

Первый фортепьянный сонет

Есть книга чудная, где с каждою страницейГаллюцинации таинственно свиты:Там полон старый сад луной и небылицей,Там клен бумажные заворожил листы. Там в очертаниях тревожной пустоты,Упившись чарами луны зеленолицей,Менады белою мятутся вереницей,И десять реет их по клавишам мечты. Но, изумрудами запястий залитая,Меня волнует дев мучительная стая:Кристально чистые так бешено горды. И я порвать хочу серебряные звенья…Но нет разлуки нам, ни мира, ни забвенья,И режут сердце мне их узкие следы…

Еще один

И пылок был, и грозен День,И в знамя верил голубое,Но ночь пришла, и нежно теньБерет усталого без боя. Как мало их! Еще одинВ лучах слабеющей НадеждыУходит гордый паладин:От золотой его одежды Осталась бурая кайма,Да горький чад… воспоминанья………………………….Как обгорелого письмаНеповторимое признанье. <1903>