Великие пророки и мыслители. Нравственные учения от Моисея до наших дней
Шрифт:
Мухаммед вышел со своей проповедью за пределы Мекки. Он начал с торжищ, которые устраивались в небольших местечках в те же самые четыре мирных месяца, когда собиралась большая ярмарка в Мекке. Он со своими сторонниками пытался также проникнуть в город Таиф, расположенный за сто километров от Мекки. Эти попытки оказались в целом безуспешными; в Таифе он был встречен настолько враждебно, что ему вместе с приемным сыном Зейду пришлось спасаться бегством. Неудача проповеднических экспедиций вне Мекки привела Мухаммеда не к тому, казалось бы, прямому выводу, что надо отказаться от проповеди или ограничить ее Меккой. Уроки, которые он извлек, были прямо противоположными: необходимо дополнить проповедническую деятельность политической и вынести ее вообще за пределы Мекки. Мухаммед в этих целях обратил внимание на второй по величине аравийский город Ясриб, который был своего рода международной «гаванью» пустыни. Духовный кругозор его жителей был шире, чем мекканцев: Ясриб был расположен ближе к иудейским и христианским центрам, наряду с арабскими племенами он включал в свой состав иудейские общины. Другая особенность Ясриба, также способствовавшая успеху исламского дела, состояла в том, что населяющие
Мухаммед приступил к делу со свойственными ему основательностью и решительностью; он действовал без спешки, но целеустремленно. На горной дороге, которая вела в долину, где в завершении ежегодных торжеств совершались коллективные жертвоприношения, Мухаммед приметил группу ясрибцев из племени, находившегося в союзе с еврейскими общинами, и пригласил ее присесть для разговора. Мухаммед изложил им суть новой веры и свою посланническую миссию. Ясрибцы, наверняка слышавшие от иудеев об ожидаемом пророке, поверили Мухаммеду и обещали вернуться на следующий год в то же самое время в то же место с новыми сторонниками. Было их шесть человек. Случилось это в 620 году. Ясрибцы остались верпы Мухаммеду и своему слову. На следующий год их пришло 12 человек. У истоков ислама стояли не шумные толпы, а избранные единицы. Эти двенадцать торжественно приняли ислам и дали Мухаммеду клятву в верности. Мухаммед отправил с ними для духовной работы одного из своих мекканских приверженцев по имени Мусоб. Уже в следующем году из Ясриба пришли 75 приверженцев, которые также принесли клятву в безусловной верности исламу и Мухаммеду. Опора в Ясрибе была создана, и мусульмане переехали туда, последним не без осложнений прибыл Мухаммед с верным Абу Бакром. С тех пор город получил новое название — Медина (Мадинат ан-Набийн), что означает город пророка.
Переезд из Мекки в Ясриб был вынужденным, очень похожим на бегство. Однако в жизни народов, как и в жизни отдельных индивидов, часто нужда становится источником добродетели, несчастья оборачиваются удачами, которые многократно превышают потерянные блага. Более того, эта способность принять удары судьбы — несомненный признак силы и нравственного величия. Исход, или переселение (хиджра), Мухаммеда из Мекки в Медину в 622 году стал началом невероятного триумфа его дела и началом мусульманского летоисчисления.
Битва за веру
Мусульманская община в Медине получила от Мухаммеда писаный устав, согласно которому все ее старые и новые члены, именовавшиеся соответственно переселенцами (мухаджиры) и союзниками (ансары), составляют один народ. Племенные различия преодолеваются в новом взгляде на мир, для которого существенное значение имело только противостояние правоверных и неверных. Отменялась кровная месть как способ улаживания споров между родами. Все верующие обязаны были поддерживать и защищать друг друга перед лицом вновь открывшегося внешнего окружения. Высшей инстанцией, обеспечивающей справедливость отношений между мусульманами, признавались Аллах и Мухаммед. Организационно оформившись, став самостоятельной политической силой, община Мухаммеда удивительно быстро распространила свое влияние на Медину, а затем и на всю Аравию. Энергия, с которой руководимые Мухаммедом арабы ворвались в историю, наложив свою печать на весь ее дальнейший ход, — явление удивительное. Одно из объяснений этого чуда заключается в том, что в истории арабов счастливым образом совпали между собой два новых синтеза — социальный и духовный, два перехода — от варварства к цивилизации и от язычества к монотеизму. Они совпали в значительной степени благодаря многосторонности дарований Мухаммеда, в котором духовная глубина сочеталась с практической мудростью, религиозный гений дополнялся гением политическим. Если до хиджры деятельность Мухаммеда была направлена на проповедь новой религии, то после хиджры — на борьбу за ее практическое торжество. Трудно сказать, на каком этапе она была более успешной. Но несомненно, что успехи мединского десятилетия, начавшегося с переселения Мухаммеда в Медину в 622 году и закончившего ся его смертью в 632 году, являются более зримыми и внушительными. В этот период Мухаммед окончательно сформулировал мысль об исключительности своей миссии и стал рассматривать Коран как последнюю и высшую религиозную истину. Мухаммед завершает (запечатывает) череду пророков, а Коран — ряд откровений. Эта смена акцентов последовала после того, как провалились усилия Мухаммеда повести за собой ясрибских евреев и он, чтобы утвердить свое господство в городе, вынужден был изгнать их оттуда силой. Новую веху отношений к людям докоранических писаний, согласно которой истинность прежних писаний подтверждается Кораном, Мухаммед обозначил тем, что он переменил киблу (кибла — «то, что находится напротив») — тот пункт, к которому мусульмане должны обращать лицо при молитве. До того киблою мусульман являлся Иерусалим, что, как потом объясняет Мухаммед, было сделано для того, чтобы «узнать, кто следует за посланником среди обращающихся вспять» (2: 138). Говоря иначе, признанием святости Иерусалима людям Писания (евреям и христианам) давался шанс добровольно признать миссию Мухаммеда. Так как они не воспользовались такой возможностью, то Мухаммед изъявляет решимость утвердить свою веру вопреки их сопротивлению и в качестве киблы избирает Мекку, точнее, мекканское святилище Каабу. Для Медины, расположенной между Меккой и Иерусалимом, это была переориентация на 180 градусов. Собственное святилище для религии так же важно, как наличие собственной книги и собственного пророка. Переменой киблы Мухаммед окончательно подчеркнул, что новую веру нельзя понимать как реформированный иудаизм или христианство. Этим актом одновременно он возложил на арабов особую ответственность — быть гарантами новой веры.
В Медине Мухаммед формулирует идею священной войны. Исчерпав возможности проповеди в деле распространения новой веры, Мухаммед оказался перед задачей: как воздействовать на тех, для кого слово, очевидная истинность божественного откровения не обладает достаточной убедительностью. Он понимал, что там, где бессильно
Однако, допуская войну, Мухаммед освящает ее, находя для этого сильные аргументы, основными из которых являются следующие два; добродетель веры выше порока убийства («ведь соблазн — хуже, чем убиение!» — 2:187); смерть за веру прекрасна не тем, что она прерывает земную жизнь, которая и без того является бренной, а тем, что она открывает ворота вечности («И сказали они: «Господи наш! Почему предписал Ты нам сражение? Если бы Ты отложил нам до близкого срока?» Скажи: «Пользование здешней жизнью — недолго, а последняя жизнь — лучше для того, кто боялся, и не будете вы обижены ни на финикову плеву» — 4:79). Идея священной войны, даже если бы она была верна сама по себе, что, конечно, не так, уязвима с практической точки зрения, ибо войну невозможно удержать на высоте служения вере, полностью очистив от других мотивов. Даже в войнах, которые вел Мухаммед, немаловажную роль играла добыча; сам он, по крайней мере в одном случае, был инициатором убийства из-за чувства личной мести (после битвы при Бадре).
Обосновав высокое религиозное предназначение своего народа и идею священной войны, Мухаммед упорно сплачивал арабов в духе исламского образа жизни, обнаружив выдающиеся дипломатические способности и полководческий талант. Он предпочитал добиваться целей мирно, путем компромиссов, но там, где они оказывались недостаточными, решительно брался за оружие (Мухаммед совершил 19 военных походов, а после смерти в его крайне скромном личном имуществе осталось восемь мечей.) Наиболее трудной, долгой, разнообразной по методам и блистательной по результатам была борьба Мухаммеда за покорение Мекки и обращение курайшитов в ислам. Мухаммед сплотил разрозненные и враждовавшие между собой арабские племена, объединил их в единое государство и привел к единой вере.
Арабы были оружием ислама, но никак не его ограничением. Мусульмане исходили из глубокого убеждения, что все люди равны перед богом и все они должны подчиняться законам Корана. Они понимали свою миссию как всемирную и были готовы приобщить к истине ислама все народы. Мухаммед не вышел за пределы Аравии, хотя и собрал к концу жизни большое войско для похода против Византии. Это сделали его преемники.
Мухаммед умер шестидесяти трех лет в Медине в 632 году. Смерть его была естественной, хотя здоровье его было подорвано тем, что за несколько лет до этого одна женщина пыталась отравить его, прислав в дар зажаренного барана, смазанного ядом. Она сделала это в отместку за то, что мусульмане уничтожили всех ее родственников. Мухаммед взял в рот кусок отравленного мяса, но быстро, ощутив неладное, выплюнул его (один из сотрапезников, который был не столь ловок, умер). Мухаммед предчувствовал свою смерть; об этом свидетельствует и то, что он придал последнему посещению Мекки прощальный характер, и то, что он отпустил на волю своих рабов. Он умер в зените славы, на пике успехов, с сознанием выполненного долга. Его последними словами были: «нет… великие… товарищи… в раю». Похоронен он в Медине, его могила является второй после Каабы святыней мусульман.
Истинная вера
Суть откровения Мухаммеда состояла в том, что миром правит бог. Бог сотворил небо и землю. Он поднимает солнце, посылает дождь на землю. Он — всесильный владыка миров. «Он — первый и последний, явный и тайный, и Он о всякой вещи знающ» (53: 3). Бог питает и не питается. Все зависит от бога, но бог сам не зависит ни от чего. Он абсолютен во всех отношениях. Будучи абсолютным, он является также богом истины, справедливости и милосердия. Поэтому только он может быть покровителем человека, его опорой и надеждой. Ни себе, ни другим людям, ни обстоятельствам, ни силе богатства, ни блеску власти, ни луне и ни звездам, ни чему-нибудь иному, а одному только богу можно довериться до конца и полно. Все преходяще, несовершенно. Один бог вечен и совершенен. Хвала его в нем самом, Поддержка бога настолько сильна, что человек может сказать: «Довольно мне Аллаха! Нет божества, кроме Него; на Него я положился, ведь Он — Господь великого трона!» (9:130).
Первый и основополагающий постулат истинной религии требует от человека отдаться во власть бога, безотчетно и безусловно довериться ему. Мухаммед начинает свои проповеди изъявлением полнейшей покорности богу: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!» Этими словами в их первозданном арабском звучании (бисмилла-хи-р-рахмани-р-рахим) мусульмане предваряют всякое дело, в том числе прием пищи, подчеркивая тем самым, что все, что они делают, они посвящают богу и за все благодарят его.
Бог один. Рядом с ним нельзя ставить других богов. Или, как это говорится в Коране, никого нельзя давать ему в сотоварищи. Это положение является принципиальным и специфичным для ислама, монотеизм которого можно считать самым акцентированным и последовательным. Оно, разумеется, прежде всего направлено против, языческого политеизма, в частности против мекканского культа арабов, которые наряду с Аллахом как верховным божеством чтили еще трех других богинь. («Они призывают помимо Него только женский пол» — 4:117.) Но не только. Идея едино-единственного бога заострена также против христианской идеи богочеловека. «Ведь Мессия, Иса, сын Мариям, — только посланник Аллаха… Веруйте же в Аллаха и Его посланников и не говорите три! Удержитесь, это — лучшее для вас. Поистине, Аллах — только единый бог» (4:169). Человек не может быть богом. Ни при каких условиях. Соотношение бога и человека строится таким образом, что человеческий порядок целиком зависит от божественного, а божественный порядок ни на йоту не зависит от человеческого.