Великий бог Пан

Мейкен Артур

В немом ужасе Остин отложил газету.

"Завтра же я уеду из Лондона, - сказал он, - это город кошмаров. Как это чудовищно, Вилльерс!"

Мистер Вилльерс сидел у окна и молча смотрел на улицу. Он внимательно выслушал газетный репортаж, и выражения неуверенности больше не было на его лице.

"Подождите немного, Остин, - промолвил он, - я решил рассказать вам об одном небольшом случае, произошедшем прошлым вечером. Утверждается, что Крашоу последний раз видели живым на Сент-Джеймс-стрит несколько позже десяти?"

"Кажется, да. Я посмотрю еще раз - да, да, вы совершенно правы".

"У меня есть основания по всем статьям опровергнуть

это утверждение. Крашоу видели значительно позже после этого".

"Откуда вы знаете?"

"Поскольку я сам случайно видел Крашоу примерно в два часа сегодня ночью".

"Вы видели Крашоу? Вы, Вилльерс?"

"Да, я видел его совершенно отчетливо, нас разделяли всего несколько футов".

"Где же, черт возьми, вы его встретили?"

"Неподалеку отсюда, на Эшли-стрит. Он только что вышел из дома".

"Вы не заметили, чей это был дом?"

"Заметил. Это дом миссис Бомон".

"Вилльерс! Вдумайтесь в то, что вы говорите! Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Как Крашоу мог оказаться в доме миссис Бомон в два часа ночи? Конечно, вы, вероятно, замечтались, Вилльерс. Вы всегда были каким-то чудным".

"Нет, я был во вполне твердом сознании. Даже если бы я задумался, как вы говорите, то, что я видел, несомненно, разбудило бы меня".

"Что же вы видели? В Крашоу было что-то необычное? Но я не могу поверить, нет, это непостижимо!"

"Хорошо, если вы хотите, я расскажу вам о том, что я видел или, если вам угодно, что я думаю, что видел. Тогда вы сможете судить сами".

Шум и гул на улице затихали, хотя время от времени звуки криков еще доносились из отдаления. Тусклая, свинцовая тишина казалась подобной умиротворению, наступающему после землетрясения или шторма. Вилльерс отвернулся от окна и начал рассказывать.

"Прошлым вечером я гостил в доме в Риджент-парке. Когда я уходил, причуда толкнула меня пойти пешком вместо того, чтобы взять кеб. Это был очень ясный приятный вечер, и спустя несколько минут тамошние улицы показались мне весьма подходящими для прогулки. Интересно находиться в Лондоне, Остин, когда свет газовых фонарей простирается далеко в перспективе, стоит мертвая тишина, изредка прерываемая стремительным движением и стуком повозки по камням, когда копыта лошадей высекают искры. Я шел довольно быстро, так что через некоторое время почувствовал небольшую усталость. Часы пробили два, когда я свернул на Эшли-стрит, которая, как вы знаете, мне по пути. Было даже тише, чем сейчас, свет фонарей ослабевал, все вместе делало вид улицы мрачным и темным, как зимний лес. Я прошел примерно половину дороги, когда услышал, как в одном доме очень тихо закрылась дверь. Естественно, я всмотрелся, кто это, подобно мне, вышел на улицу в такой час. К счастью, возле этого дома поблизости был фонарь, и я увидел стоящего на ступеньках человека. Он только что закрыл дверь и повернулся ко мне. Я сразу узнал Крашоу. Я никогда не был близко знаком с ним, но часто видел его, и уверен, что не ошибся. Мгновение я разглядывал лицо Крашоу и затем признаюсь, это правда, - я стремглав бросился прочь и продолжал бежать, пока не оказался у двери своего дома".

"Почему?"

"Почему? Потому что моя кровь похолодела, когда я увидел это лицо. Я никогда бы не предположил, что такая адская смесь страстей может сверкать в человеческих глазах. Я почти лишился чувств, когда созерцал это. Я знаю, я смотрел в глаза потерянной души, Остин, снаружи оставалась лишь человеческая оболочка, внутри же был сущая преисподняя.

Разъяренное вожделение, подобная пожару ненависть и полная безнадежность, ужас, который, казалось, громко взывал к ночи, хотя зубы Крашоу были стиснуты. И непроницаемая тьма отчаяния. Я уверен, что он не видел меня, он не видел ничего, что можем видеть вы или я, но то, что лицезрел он, надеюсь, мы никогда не увидим. Я не знаю, когда он умер, полагаю, через час или два. Но когда я проходил по Эшли-стрит и услышал звук затворяющейся двери, этот человек уже не принадлежал нашему миру. Лицо, которое я видел, было лицом дьявола".

Когда Вилльерс закончил говорить, последовал период тишины. Темнело, вся суматоха, что стояла здесь час назад, совершенно успокоилась. После завершения рассказа Остин склонил голову и закрыл рукой глаза.

"Что это значит?" - наконец, спросил он.

"Кто знает, Остин, кто знает? Это темное дело, и я думаю, что нам лучше держать его в себе, по крайней мере, сейчас. Я выясню, можно ли узнать что-нибудь об этом доме из частных источников информации, и если появится какой-то просвет, дам вам знать".

Глава 7

Столкновение в Сохо

Три недели спустя Остин получил записку от Вилльерса, в которой тот приглашал его прийти сегодня или завтра днем. Он выбрал ближний срок и нашел Вилльерса сидящим, как обычно, у окна и, очевидно, погруженным в размышления о сонном движении на улице. Возле него стоял бамбуковый стол - великолепная вещь, украшенная позолотой и причудливыми рисунками. На столе находилась небольшая стопка газет, расположенная и подписанная так же аккуратно, как в офисе мистера Кларка.

"Итак, Вилльерс, сделали ли вы какие-нибудь открытия за последние три недели?"

"Думаю, да. Здесь у меня две или три заметки, которые показались мне необычными. В них есть факты, на которые я обращу ваше внимание".

"Эти записи относятся к миссис Бомон? Действительно ли той ночью вы видели Крашоу стоящим у подъезда дома на Эшли-стрит?"

"Относительно того случая моя уверенность осталась неизменной, но ни мои изыскания, ни их результаты не имеют непосредственного отношения к Крашоу. Однако мои расследования получили странный исход. Я обнаружил, кто такая миссис Бомон!"

"Кто же она? Что вы имеете в виду?"

"Я имею в виду, что мы лучше знаем ее под другим именем - Герберт".

"Герберт!" - удивленный Остин ошеломленно повторил это слово.

"Да, миссис Герберт с Пол-стрит, в более ранних, неизвестных мне, событиях, фигурировавшая как Элен Вогэн. У вас была причина узнать выражение ее лица. Когда вы придете домой, посмотрите ее портрет в книге ужасов Мейрика и поймете источник ваших воспоминаний".

"У вас есть доказательства?"

"Да, лучшее подтверждение тому - я сам видел миссис Бомон или, будем говорить, миссис Герберт".

"Где вы ее видели?"

"В районе, где едва ли можно ожидать встретить леди, живущую на Эшли-стрит, в Пиккадилли. Я видел, как она входила в дом на одной из самых грязных и порочных улиц в Сохо. Фактически я договаривался там о встрече, хотя и непосредственно не с ней. Но она пришла вовремя и точно в то место".

"Все это выглядит очень удивительно, хотя я не могу назвать это невероятным. Вы должны помнить, Вилльерс, что я встречал эту женщину на одном из тривиальных собраний лондонского света, разговаривающую, смеющуюся и потягивающую кофе в обычной гостиной в компании обычных людей. Впрочем, вам виднее, раз вы так говорите".