Великий диктатор. Книга вторая
Шрифт:
Почему он пошёл добровольцем, он наверное и сам не мог понять. Позже Аймо Кахмо задавал ему этот вопрос, но так и не получил внятного ответа. Видимо, просто поддался общенациональному порыву и записался в Китайскую бригаду, оставив в Гельсингфорсе жену и трех маленьких дочерей.
Эмилю Викстрёму, который нарисовал эскиз и отлил этот памятник, очень хорошо удалось передать не только зрительную схожесть с Матти Хухтой, но даже
Единственный спор, который возник при создании эскиза скульптуры, это выбор пулемёта. Сначала мальчика хотели усадить на тот, который он подарил, но быстро пришли к выводу, что это не удобно из-за слишком большого наклона. Обошли все пулемётные точки, чем вызвали волну пересудов и споров уже у самих пулемётчиков и стрелков. И в конце концов, остановили свой выбор на станковом пулемёте «Максима» без щитка.
Материал для отливки памятника тоже нашли быстро. Стрелки-контрабандисты напоили китайским самогоном сторожа, охранявшего бывший японский миноносец «Оборо». И под руководством офицеров-скульпторов сняли с судна много бронзовых деталей.
Русские моряки, занятые ремонтом судов эскадры после японской атаки, не особо заинтересовались трофеем. Только частично разоружили, сняв минные аппараты, оптику и мелкокалиберную артиллерию. И всё из-за того, что этот миноносец слишком серьёзно застрял в корпусе финского транспорта «Ику-Турсо». Их так и приволокли в порт Дальнего вместе, потому что был риск затопления транспорта в случае разделения судов в открытом море.
После того как «Ику-Турсо» разгрузили, и исчез риск неконтролируемого затопления, суда разделили. Но к этому времени русскому флоту было уже не до трофейного миноносца. И руководство бригады самовольно включило его в состав финских сил в качестве неподвижной батареи. Благо, что из-за отсутствия необходимого оборудования, русские не смогли сразу снять трёхдюймовое орудие. Ну, а после того как к нему кончились японские боеприпасы, кораблик просто поставили к стенке причала в Дальнем.
Торжественного открытия установленного памятника не было, но в бригадной газете об этом событии написали. Со временем, среди раненных и приходивших их навещать, сложилась традиция тереть те или иные части памятника на удачу. Стрелки тёрли босые ноги мальчишке, веря, что это придаст им ловкости и убережёт от вражеской пули. Пулемётчики натирали пулемётное рыльце и ручки. А писари и прочие бумагомаратели, отдавали предпочтение карандашу и листу бумаги. Но так как в основной массе стрелков было больше, то ноги бронзового Матти Хухты постоянно блестели.
И Аймо Кахмо тоже не стал отходить от этой, уже сложившейся, традиции и потёр пальцы на ноге скульптуры. А затем, достав из кармана заранее припасённые леденцы, выложил несколько штук на бронзовый лист бумаги. Так делали многие финны, понимая, что их сладкие подношения слопают выздоравливающие раненные, гуляющие по двору госпиталя.
……
Санкт-Петербург произвёл на меня неизгладимое впечатление. Громадный город, толпы народа, загруженное дорожное движение. Полуторамиллионный мегаполис. Это вам не стотысячный Гельсингфорс.
А ещё, этот город оказался просто забит войсками. Постоянно попадались то разъезды кавалеристов, а то пикеты солдат. Чаще всего на перекрёстках и на мостах. Причем, во всеоружии, с штыками, примкнутыми к винтовкам, и даже с пулемётами за деревянными рогатками.
Стараясь отвлечься от мрачных мыслей о том, что будет происходить в этом городе через несколько недель, я стал искать хоть что-то знакомое. То, что помнил об этом городе из своей прошлой жизни. Но там я был только в Ленинграде.
Из знакомого была Петропавловская крепость, Зимний дворец, Ростральные колонны, Александрийский столп и конечно Медный всадник. Глядя на памятник Петру I, я невольно вспомнил, что в моём родном Таганроге вот совсем недавно, в 1903 году, должны были тоже установить памятник первому императору всероссийскому. Надо будет потом, по приезду, покопаться в прессе и выяснить, так это или нет.
Кроме участия в конкурсе ГАУ, мы с дедом и господином Бергротом посетили автомобильный завод Густава Лесснера. Ну, как посетили? Пока дед Кауко и наш технический директор общались с владельцем завода по поводу поставок нефтяных двигателей и электрических автосигналов, которые довёл до ума Рассмусен и наладил их выпуск, меня по заводу водил с экскурсией тридцатилетний младший брат хозяина Андрей Лесснер.
Он был, конечно, не в восторге, что ему пришлось развлекать ребёнка. Но с порученным делом справился, показав мне всю мануфактуру и заставленный выпущенными автомобилями двор. Меня особо поразили специальные автомобили, заказанные городской почтой.
Но, к моему удивлению, все мобили были разные. Разные колеса, разной длины рамы и даже карбидные фонари. На мои вопросы Андрей Лесснер пояснил, что почти все части автомобилей поставляются из-за границы. Двигатели — марки «Луцкий–Даймлер». Колёса, тормоза и рулевое управление было французское, от фирмы «Де-Дион-Бутон». Электрика и карбидные лампы поставлял «Бош» и «Сименс». Отечественной была только сборка, да и то, каждая по индивидуальному проекту. А если деду и Бергроту удастся договориться о поставках с наших заводов, то ко всем иностранным деталям добавятся ещё и финские.
Как мне позже пояснил Эдвин Бергрот, доходы мануфактур Лесснера в основном держались на военных заказах морского ведомства. Почти все выпускаемые в империи самоходные мины, как здесь именовали торпеды, производились именно на его предприятиях. А автомобильное производство было данью моде. Ведь почти все крупные механические корпорации мира выпускали свои или мобили, или мотоциклы с велосипедами. Вот и Лесснеры не устояли и взялись за выпуск средств передвижения. И пока это у них получалось очень неплохо.
……
Возвращаясь из Санкт-Петербурга, мы в Гельсингфорсе попали на торжественную встречу нашей олимпийской команды, вернувшейся из США. Наши атлеты заняли второе место в общекомандном зачёте, обогнав на одну золотую медаль Германскую империю. Первое место было у США — двести двадцать медалей.
Стокманны также привезли золотые медали международной выставки. На торжественном ужине в их особняке Карл Стокманн вручил мне и дарственную на запрошенные мной речные острова за игру «монополия».