Великий диктатор
Шрифт:
Так, пребывая в размышлениях и вспоминая что я вообще помню про этого медведя, который на самом деле был медведицей, я и не заметил как добрёл до кемпинга. Дед меня увидел издалека и замахал руками, чтобы я ускорился. Пришлось перейти на лёгкую трусцу. Делать мне нечего, опять потеть в беге. Это не игры, обойдётся.
– Где тебя носит?
– дед ухватил меня за воротник и потащил к жёлтому домику.
Вообще-то, это была моя идея покрасить домики в разные цвета, сразу после того, как нанятая бригада печников обустроила их печками. Теперь, зимой,
– Деда! А кто приехал? Леопольд Мехелин? А ещё кто?
– засыпал я старика вопросами.
– Пф, Матти, не знаю я как второго звать, но первый — это тот самый Леопольд. Сняли домик на сутки и потребовали тебя. Я думал, что они на рыбалку. А им ты нужен!
– он неожиданно остановился и, развернув меня к себе, спросил, глядя мне прямо в глаза.
– Зачем, Матти? Ты что-то натворил? Или что-то им пообещал? Этот Леопольд, он ничего плохого тебе не делал?
– Нне, деда. Ты чего? Ты о чём?
– я постарался сделать взгляд растерянно-придурошный.
И, видимо, у меня получилось. Дед молча меня развернул и снова погнал впереди себя к искомому домику, где мы веником, по очереди, отчистили свои валенки от снега и вошли внутрь.
– Вот, господа. Мой внук, Матти Хухта. Какой у вас к нему вопрос?
– дед вытолкнул меня вперёд, прямо на солнечный прямоугольник на полу от окошка. Я зажмурился от ярких лучей солнца, которое в этот момент решило навестить наш север. Стянул с головы свою любимую лапландскую шапку и поздоровался с гостями.
– Здравствуйте, господа.
– Здравствуй, Матти, - вполне доброжелательно, но в тоже время с ноткой неудовольствия в голосе, поздоровался со мной Леопольд Мехелин.
– Познакомься, это мой напарник и второй совладелец Нокии, Кнут Фредрик Идестам, - он указал на мужчину, сидящего рядом с ним за круглым столом. Мужик сухо и недовольно мне кивнул и обратился к деду.
– Спасибо, что доставили мальчика. Ступайте, - и я понял, что дед сейчас взорвётся.
– Этот мальчик — мой внук! Если у вас есть к нему вопросы, задавайте при мне.
– почти прорычал дед Кауко.
– Хорошо господин Хухта, - согласился с требованием деда Мехелин.
– Фредрик, друг мой, это не просто какой-то там старик, а владелец этого кемпинга, озера и земель вокруг, а ещё, депутат сейма.
– Извините, херра Хухта, - повинился Идестам перед дедом. И с ходу, перейдя на шведский, обратился к своему напарнику.
– Зря ты меня сюда притащил Лео. Чем мне может помочь этот крестьянский ребёнок?
– Да, чем я должен был помочь вашему напарнику?
– набравшись наглости, спросил я тоже на шведском у Мехелина.
– Прошлым летом, когда мы говорили про электростанции, ты мне подсказал про торф, - с усмешкой глянув на своего растерявшегося
– Вот я и подумал, а вдруг ты что подскажешь и ему, с его проблемой.
– А вы уже начали строить электростанцию на торфе?
– Да. Я в России нашел инженера, который одержим подобными станциями. Роберт Классон, уже начал проектировать станцию. И да, кстати, я тебя так и не отблагодарил за твою помощь. Есть ли у тебя какое желание? Может, я смогу его выполнить?
Ха! Змей искуситель. Что потребовал бы ребёнок? Барабан? Заводную игрушку? Модель фрегата? А зачем мне-то это всё?
– А если я хочу больницу?
– Не понял, - растерялся Леопольд Мехелин.
– Ты хочешь игрушки, чтобы играть в доктора?
– Нет. Наше село, Яали, не дотягивает по населению до полутора тысяч человек. И поэтому не может рассчитывать на народные школу и больницу. Может, вы, в качестве награды, попросите кого-нибудь в столице чтобы нам открыли больницу?
– Какой наглый ребёнок, - перейдя на русский, прокомментировал моё требование херра Идестам, явно обращаясь к Мехелину.
– Ближайшая к нам больница, господин Идестам, находиться в Улеаборге, - произнёс я на русском, обращаясь к этому наглому мужику.
И с ужасом заметил, что говорю на вроде бы родном для себя языке, с заметным акцентом. Какой ужас. Я уже полностью офиннился. Или офинноязычился? Блин, как правильно?
– Давай так, мальчик, - вывел меня из мысленного ступора Идестам.
– Если ты сможешь мне помочь, я построю в вашем селе первоклассную больницу за свой счёт, а Леопольд найдет врачей в неё и выбьет финансирование в департаменте, - недовольное пыхтение деда за моей спиной после этих слов моментально стихло.
– Я согласен. Но, что это за проблема? Никто из вас её так и не озвучил, - блин, я уже запарился стоять. Предложат мне, интересно, сесть или так и простою всю беседу?
– Наши с Леопольдом бумажные фабрики выпускаю рифлёный картон, знаешь что это такое? Вот, я на всякий случай, захватил образец, - мужчина полез в свой саквояж, стоявший рядом со стулом и вытащил небольшой квадрат картонки.
– Да, - я взял со стола образец и для виду покрутил его перед глазами. Простой однослойный гофрокартон.
– Когда мне отец на прошлый день рождение покупал итальянский карабин, - пусть подумают, что я хвастаюсь. Ребёнок я или нет?
– То он был в коробке из такого картона.
– Матти, а ну-ка дай-ка, - раздался из-за моей спины голос деда.
– Точно, похоже. Я в таких коробках и стёкла для керосиновых ламп покупал.
– Так что вам надо-то, херра Идестам?
– Нынешний способ производства слишком медленный. Я и мои инженеры, уже три года бьёмся над способом увеличения выпуска этого картона. Но никак ничего не придумаем. Вот я и поддался на уговоры Михелина. Дурак старый (Old fool), - последние слова, про дурака, он уже произнёс на английском.
– Почему? (Why?), - я тоже перешёл на английский.