Великий Дракон Т-34

Подгурский Игорь Анатольевич

– Вань, смотри, ему уже лучше. – Раненый танкист лежал, облокотившись на правую руку, и грыз стебель с обгорелым колоском, что, собственно, и порадовало Ковалева. – Я в раю или в аду, а, Акимыч?

Иван закашлялся. Его мучил именно этот вопрос, слово в слово.

– Я хотел о том же спросить, Степаныч. Ты ведь ангел? – с надеждой в голосе спросил механик.

– Тебе виднее, Вань, – Ковалев перехватил поросенка поудобнее. Поросенок пискнул и снова задремал. – Знаешь, все, что сейчас происходит, – это посмертные видения. Мои, товарищ гвардии сержант. Потому что я их вижу.

– А если я тоже их вижу, то они мои, командир? Значит, умер я, а ты пришел за мной. Значит, ты – ангел.

– Хорошо. А вот он тогда кто? Виктор, которого ты вместо Чаликова… – Ваня напрягся и засопел. – Получается, мы с тобой ангелу шею

бинтовали?

Раненый привстал, затем поднялся на колено, с интересом глядя на командира и механика советского танка «Т-34-76», безмятежно беседующих на границе райских кущ и выжженной курской земли.

* * *

Граф Алистар был зол и расстроен. Он не успел к схватке у Святой рощи и следил за ней с высоты холма Праведников. Синий рыцарь, кавалер Лазурной ленты, верный слуга Его Величества Энкогса был вынужден смотреть в бессильной ярости, как его племянник граф Леас с гвардией и отрядом придворных охотников пали смертью храбрых у ореховой рощи. Несколько дезертиров, конных и пеших, бежали в направлении гор, да они теперь не в счет – попасть в руки Святой Исповедальни за измену, избежав клыков и копыт этого дьявольского отродья, явно не входило в их планы.

Спуск с холма и путешествие к ореховой роще заняли у кавалькады из пятидесяти тяжелых рыцарей и их оруженосцев примерно полтора часа. Возле Зуба Дракона граф Алистар приказал отряду спешиться. Два десятка рыцарей выстроились между Зубом Дракона и ореховой рощей, обнажив мечи. Оруженосцы тем временем установили щиты и копья в упор, отгородившись от Святой рощи колючим железным частоколом.

Со стороны долины граф Алистар выставил несколько конных разъездов. Остальные рыцари с удовольствием разоблачились при помощи оруженосцев и расположились подле Зуба Дракона.

Оруженосец снял с графа тяжелый синий шлем и поставил его на доспехи, бережно расправив причудливый плюмаж из иссиня-черных перьев.

Граф, несмотря на свои тридцать пять лет, выглядел полным сил и внушал трепет и уважение. Его торс ничуть не проиграл, лишившись брони. Напротив, под тонкой шелковой сорочкой огромные мускулы выглядели рельефно и устрашающе. Пласты мышц, покрывавшие грудь и спину воина, могли поспорить красотой рельефа с панцирями работы лучших мастеров провинции Крет. Лоб и нос Алистара, Синего рыцаря, властителя Атомака и Пяти Озер, соединял прямой вертикальный шрам от удара мечом, полученного во время благородного турнира за право возглавить правое крыло Ордена. Знаменитый удар достойного Оркано рассек забрало и наверняка мог проникнуть в череп графа Алистара, если бы достойный Оркано не получил в тот же миг страшный удар мечом в горло. Граф Алистар долго стоял, ослепленный кровью, хлынувшей из рассеченного лба, сжимая меч в ожидании последнего удара барона Оркано, властителя провинции Крет. Он не видел, что барон уже мертв, и готовился продолжить бой вслепую, на слух. Оруженосцы боялись приблизиться к графу, опасаясь быть разрубленными пополам, и только голос повелителя, блистательного короля Энкогса заставил Алистара опустить меч и принять помощь оруженосцев и королевского лекаря.

Теперь же перед Алистаром стояла едва ли не самая трудная задача. Он приказал Синему отряду отдохнуть после перехода, а сам отправился осматривать поле последнего сражения своего племянника, графа Леаса.

Леас лежал ничком, придавленный копытом чудовища. Он был уже мертв, когда туша рухнула на него: об этом свидетельствовала лужа подсохшей черной крови, натекшей из рваной дыры в боку графа, оттуда, где совсем недавно была печень. Красавец Леас лежал под зелено-бурой тушей, шлем его с султаном был расплющен при падении. «Пожалуй, придется хоронить в шлеме», – пробормотал дядя. Оруженосцы стояли в почтительном удалении, надеясь, что хозяин не прикажет им приблизиться к страшной туше.

– Леас, Леас! Все от тщеславия, мой мальчик. В твои семнадцать пора становиться героем, я понимаю, но и голову терять не следует. Если бы я был на двадцать лет моложе, я тоже не стал бы ждать своего дядю, героя осады Бруно и кавалера всех лент. Конечно, вся слава досталась бы старику, а молодым она нужнее воздуха. Да, мальчик мой. С моей стороны было бы слишком наивно полагать, что ты не дождался Синего отряда ради приданого дочери Энкогса, принцессы Энни, хотя, видит Всевышний, я очень хочу так думать. Провинция Энко и остров Дракона – прекрасный повод влезть в драку. Но нет, мой мальчик. Я скорблю, ибо ты рискнул жизнью и проиграл не во имя приданого и власти, не во имя Господа, в конце концов, а во имя самой принцессы Энни. Значит, ты слушал меня

со всем почтением, но так ничего и не усвоил. Женские чары недолговечны, красота преходяща, а нрав непостоянен. Я виноват, мой мальчик, я не смог достучаться до твоего разума. Ах, если бы ты не только слушал, но и слышал своего дядю, ты бы шел в бой за истинные богатства, а значит, был бы разумен и, следовательно, был бы теперь жив. Ты срывал бы таких, как принцесса Энни, целыми букетами, вдыхал их аромат и выбрасывал, не успев огорчиться увяданием их красоты или проявлениями вздорного, склочного нрава в сочетании с тупостью и скудоумием, столь свойственными стареющим дамам! Моя вина, мой мальчик, моя вина. – Синий рыцарь преклонил колено и долго молился. Затем он встал и начал обходить тушу поверженного чудовища с живота. Рыцарь вдруг замер, постоял, уставившись на остывающий щетинистый бок, утыканный желтыми стрелами, резко развернулся на каблуках и стремительным шагом направился к отряду.

Граф Алистар остановился только один раз, чтобы оказать последнюю услугу оруженосцу и товарищу Леаса по детским играм. Изувеченный Арлен лежал среди множества тел, в нем еще теплилась жизнь, но было видно, что еще до заката она угаснет. Граф протянул руку ладонью вверх за спину и принял от оруженосца тяжелый обоюдоострый меч с синей рукоятью. Арлен улыбнулся и благодарно закрыл глаза. Меч с легкостью пробил блестящий нагрудник и уколол юношу в измученное сердце. Синий рыцарь на несколько мгновений преклонил колено, затем встал и с прежней скоростью пошел к Зубу Дракона. За ним спешили оруженосцы, невозмутимый крепыш Огаст и бледный от увиденного новичок, необстрелянный Лестар. Для Лестара это был первый поход, и все было слишком не похоже на рассказы придворного шута графа Алистара, смешного лысого Мисофера.

* * *

Граф Алистар собрал рыцарей в полукруг. Ему не было нужды искать пригорок или садиться в седло: огромный рост давал ему возможность заглянуть в глаза каждому из полусотни воинов отряда.

– С великой скорбью сообщаю вам, достойные рыцари, о гибели Черного отряда, возглавляемого моим племянником графом Леасом, и отряда придворных охотников. Они были отправлены со святой миссией восстановить мир и веру на полуострове. Король Энкогс, учитывая молодость и отвагу графа, а также чрезвычайную опасность задания, отправил нас на помощь Леасу, но мы не успели.

Синий рыцарь помолчал и внимательно посмотрел на воинов своим особым взглядом.

– Все это, – граф показал рукой за спину, – результат борьбы с одной-единственной тварью. Убит не Хранитель, а его супруга. Я осмотрел труп. На брюхе сосцы, сочащиеся молоком. Это означает, что у них есть младенец, и он утроит, учетверит, удесятерит силы отца. Отец, как вы сами понимаете, крупнее, сильнее и умнее своей супруги. Сейчас мы не знаем ничего. Где собаки? Мы не видели ни одной. Очевидно, они погибли. Итак, у нас нет собак, нет псарей, нет стрелков с ядовитыми стрелами. Нам предстоит опасный поход по границе Святой рощи. Коней мы оставим здесь, под верховой охраной. Кони бесполезны в схватке с Хранителем, они порождают панику и загромождают поле боя своими трупами. Если Хранитель нападет в наше отсутствие, верховые уведут коней на холм, с которого мы спустились. Хранитель преследовать не станет – здесь его младенец и туша его супруги. Итак, мы выдвигаемся пешим порядком, звеньями по двенадцать рыцарей с длинными щитами и мечами. Роща большая – до самой Челюсти Дракона, но узкая и просматривается насквозь. Хранителя мы обязательно найдем, если это только не сам дьявол! В роще Хранитель легко справится с нами – мы не сможем рубить в полную силу среди ветвей. Если же мы выманим его в поле, рыцари должны сомкнуть щиты. Оруженосцы, следующие каждый за своим рыцарем, выставляют копья вперед, уперев их в землю, и всем телом налегают на щит, как при отражении конной атаки. Рыцари встречают врага на пять шагов впереди щитов. Мы должны успеть расступиться и пропустить Хранителя к острым копьям, пусть наткнется хотя бы на два-три со всего маху, тем временем мы взрежем мечами бока мерзкой твари. Вонзайте мечи, выдергивайте на себя и вбок – и отступайте без промедления на два шага назад. Страшные надрезы на трупах лошадей говорят о том, что хвосты этих Хранителей не менее смертоносны, чем их клыки и копыта. Стальные сапоги, шпоры, рукавицы, плащи, бедренные пластины прошу оставить здесь. Мы должны быть верткими и ловкими. Время не ждет, мы должны управиться до сумерек. Верховыми дозорными при конях определите новичков, не побывавших ни в одной серьезной переделке. Объявляю короткий отдых. Через четверть часа выступаем.