Великий Ганди. Праведник власти

Владимирский Александр Владимирович

Но Эмери и Черчилля тревожило то, что если умирающий Ганди окажется на свободе, его трудно будет изолировать от внешнего мира и он успеет нанести немалый ущерб престижу империи. Поэтому Военный кабинет предписал вице-королю при переводе голодающего Ганди из места заключения в его обитель обеспечить его полную изоляцию от друзей и соратников и перекрыть все возможные каналы его общения с прессой. Предполагалось оцепить район местонахождения Ганди плотным кольцом полицейских.

Также Лондон запрашивал вице-короля насчет целесообразности возможной высылки Ганди, Неру и других руководителей конгресса из Индии, например, в Южную Африку или на малонаселенные острова в Индийском океане.

16 августа вице-король ответил Лондону,

что по причине слабого здоровья Ганди может не перенести плавания в Южную Африку или в Аден. Поэтому он помещен под стражу в районе Пуны в пустующем дворце верноподданного мусульманского миллионера Ага Хана. Остальных руководителей конгресса содержат в заключении отдельно от Ганди в ахмаднагарской крепости в 300 километрах от Бомбея. Территория дворца Ага Хана обнесена колючей проволокой и круглосуточно охраняется специальным подразделением полиции. На случай голодовки к Ганди будет подослан его сын Девадас, который, заботясь о судьбе отца, по мнению губернатора Бомбея, по всей вероятности, согласится сотрудничать с английскими властями и информировать их о том, что происходит во дворце Ага Хана. Ему же, если отец объявит голодовку, будет доверено определять круг лиц, исключая представителей прессы, которым будет разрешено свидание с Ганди.

Когда в Индии шли повальные аресты и в тюрьмах уже находились почти все видные руководители конгресса, агентство «Рейтер» распространило заявление Раджагопалачария о плане выхода из возникшего в Индии политического кризиса. Не исключено, что этот план был подсказан из Вашингтона. Раджагопалачария в 1937–1939 годах был главным министром конгрессистского правительства в провинции Мадрас. Он стоял на крайне правых позициях, поэтому в 1940 году вышел из ИНК. План Раджагопалачария сводился к созданию индийского правительства, зависимого от англичан, с сохранением верховной власти за британской короной. Вице-король получал право единолично назначать и смещать министров, утверждать или отклонять все решения правительства.

Раджагопалачария попросил вице-короля организовать ему поездку в Лондон. Криппс рекомендовал принять Раджагопалачарию, поскольку беседы с ним ни к чему не обязывают, но были бы весьма полезными как свидетельство того, что правительство предпринимает усилия, чтобы найти способ решения индийской проблемы, а для придания визиту Раджагопалачария в Лондон большей политической важности просил организовать ему в Индии встречу с Ганди и максимально рекламировать ее.

План Раджагопалачария был отвергнут Черчиллем. Он указал, в частности, что индийской общественности слишком хорошо известно о политических разногласиях Раджагопалачария и Ганди, так что их встреча никого не могла бы обмануть. А самостоятельно Раджагопалачария не представлял никакой реальной индийской политической силы.

К всеобщему мирному протесту Индия еще была не готова. Тем временем, несмотря на арест руководителей ИНК, сатьяграха набирала силу, порой выливаясь в акты насилия. Толпы жгли полицейские участки, почтовые отделения, налоговые конторы, портили железную дорогу, нередко занимались грабежом. Многочисленные антибританские демонстрации состоялись в Дели, Бомбее и Калькутте. Но стихийное, лишенное руководства выступление возмущенных масс не могло победить. Правительство не останавливалось перед массовыми расстрелами демонстрантов. Толпы безоружных людей обстреливали даже с самолетов, войска применяли пулеметы. К концу 1942 года около ста тысяч человек были арестованы, а более тысячи — убиты. Черчилль заявил в палате общин: «Правительство подавило беспорядки, использовав всю свою мощь».

В ряде районов страны появились небольшие группы индийских повстанцев, которые, не будучи связаны с японцами, нападали на полицейские участки, взрывали железнодорожные мосты, портили связь. Но они не могли противостоять регулярным войскам и были разбиты.

Неру вспоминал: «Были созданы специальные трибуналы, избавленные от обычных

правил процедуры… которые приговаривали тысячи людей к длительным срокам заключения и множество других — к смертной казни. Полиция… и всемогущие спецслужбы сделались главными органами в государстве. Они позволяли себе любые бесчинства и формы насилия… Огромное число студентов университетов подверглись наказаниям, тысячи молодых людей высекли… Целые деревни приговаривали к наказаниям — от бичевания до смертной казни… С деревень требовали огромные суммы в качестве коллективного штрафа… Как удавалось выбить у несчастных голодных людей такие суммы — это другая история».

Подавление выступлений индийцев облегчалось тем, что в 1943 году в Бенгалии свирепствовал жесточайший голод, поскольку реквизиция средств передвижения в пользу армии дезорганизовала распределение зерна в провинции. По некоторым данным, от недоедания умерли около полутора миллионов человек.

Ганди заранее предупредил правительство, что кампания гражданского неповиновения может выйти за рамки ненасилия. Его расчет на то, что в условиях военной угрозы со стороны Японии власти не решатся на масштабные карательные операции, не оправдался. Народ оказался неподготовленным к серьезным схваткам с властями, и момент для выступления был выбран неудачно. К августу 1942 года японский флот уже потерпел решающее поражение от американского флота в сражении у острова Мидуэй, и угроза японского вторжения в Индию значительно уменьшилась. К тому же японцы вели наступление в первую очередь на подступах к Австралии, на Соломоновых островах, а Бирманский фронт превратился во второстепенный театр военных действий, поскольку сил для вторжения в Индию у Японии не было. Поэтому британские власти имели все возможности сосредоточиться на подавлении антиколониальной оппозиции в Индии.

Тем не менее индийцы показали свою преданность делу свободы Индии. Английское правительство, опасаясь роста освободительного движения, решило раз и навсегда покончить с Ганди и конгрессом.

Арест Ганди и его соратников по конгрессу вызвал волну протестов не только в Индии, но в самой Англии и в других странах. Требуя освобождения Ганди, подали в отставку несколько министров в провинциальных правительствах, в защиту индийского вождя выступили даже лояльные к английским властям индийские либералы, члены Законодательных собраний и некоторые из князей.

Вице-король, действуя по инструкции из Лондона, отклонял все ходатайства о пересмотре дела Ганди и других лидеров конгресса. Министр внутренних дел Индии обвинил Ганди в организации вооруженных выступлений против правительства, в саботаже и отдаче приказов о проведении актов насилия. Возражения защитников Ганди и его самого, доказывающего, что методом политической борьбы конгресса является ненасильственное сопротивление, правительство не слушало.

Контакты Ганди с внешним миром контролировал сам вице-король, журналистов к нему не допускали. 12 ноября 1942 года Раджагопалачария добился аудиенции у вице-короля, прося разрешить ему встретиться с Ганди, но получил решительный отказ. Покинув дворец вице-короля, Раджагопалачария сокрушенно заявил журналистам: «Полученный мною отказ означает, что выход из политического тупика невозможен. Ибо с точки зрения самих англичан — никакого решения не может быть достигнуто без конгресса или Гандиджи…»

Между Ганди и вице-королем в конце 1942-го — начале 1943 года велась интенсивная переписка. Узник тщетно пытался убедить лорда Линлитгоу в том, что английское правительство допускает ошибку и что такая позиция лишь ослабляет усилия Объединенных Наций в борьбе против держав «Оси». В письме от 19 января 1943 года Ганди писал: «Если вы хотите, чтобы я действовал в одиночку, убедите меня, что я был до этого неправ, и я смело исправлю ошибку. Если вы желаете, чтобы я сделал какое-либо предложение от имени конгресса, вы должны дать мне возможность встретиться с членами рабочего комитета конгресса…»