Великий Гусляр
Шрифт:
— Так я и думал. Цилиндр издает сигнал на постоянной волне.
— И на нем что-то написано, — сказал Удалов.
И вправду, на нем было что-то написано.
Цилиндр развинтили. Внутри обнаружили свернутый в трубочку свиток металлической фольги с такими же буквами, как и на его оболочке.
— Похоже на эсперанто, — размышлял Минц, разглядывая текст. — Только другой язык. И неизвестная мне графика. Но ничего, окончания и префиксы просматриваются, знаки препинания угадываются, структура проста. Дайте мне десять минут, и я, как и любой на моем месте лингвистический
— Вот и хорошо, — заключил Удалов. — А я побегу колбасу порежу и пиво открою.
Удалов приготовил пищу, Минцу тоже дали бутерброд, и через десять минут расшифровка была закончена, ибо Минц использовал в своей работе опыт Шампольона — Кнорозова и других великолепных мастеров, специалистов по клинописи и письменности майя.
— Внимание, — сказал Минц. — Если вы заинтересованы, я прочту перевод космического послания. Оно не лишено интереса. — Минц тихо хихикнул. — Сначала надпись на цилиндре: «Вскрыть через четыре миллиарда лет».
— Чего? — спросил Ложкин.
— За точность перевода ручаюсь.
— Тогда зря мы это сделали, — сказал Удалов. — Они надеялись, а мы нарушили.
— Мне столько не прожить, — сказал Ложкин. — Поэтому раскаиваться нечего. Кроме того, мы сначала вскрыли, а потом уже прочли запрещение.
— А теперь текст, — напомнил Минц. — «Дорогие жители планеты, название которой еще не придумано…»
— Как так? — удивился Ложкин. — Наша планета уже называется.
— И это в космосе многим известно, — поддержал его Удалов.
Минц переждал возражения и продолжал:
— «Сегодня минуло четыре миллиарда лет с того дня, как автоматический корабль-сеялка с нашей родной планеты Прекрупицан совершил незаметный, но принципиальный шаг в вашей эволюции. Будучи адептами теории и практики панспермии, мы рассылаем во все концы Галактики корабли, груженные примитивной формой жизни — водорослями. Попадая на ненаселенную планету, они развиваются, так как являются простейшими и неприхотливыми живыми существами. Через много миллионов лет они дадут начало более сложным существам, затем появятся динозавры и мастодонты, и наконец наступит тот счастливый в жизни любой планеты день, когда обезьяночеловек возьмет в лапы палку и начнет произносить отдельные слова. Затем он построит себе дом и изобретет радио. Знайте же, что вы, наши отдаленные во времени-пространстве родственники по эволюции, благодаря изобретению радио поймали сигнал нашей капсулы, захороненной четыре миллиарда лет назад на берегу необитаемого и пустынного озера, потому что мы засеяли его воду примитивными водорослями. Мы не оставляем нашего обратного адреса — срок слишком велик. Мы подарили вашей планете жизнь и создали вас совершенно бескорыстно. Если вы нашли капсулу и прочли послание, — значит, наша цель достигнута. Скажите нам спасибо. Счастливой эволюции, друзья!»
Вот и все, — закончил Минц, не скрывая некоторой грусти. — Они немного опоздали.
— Я же говорил, что они разумные, — сказал Удалов. — И никакой враждебности.
Удалов верил в космическую дружбу, и записка в цилиндре лишь укрепила его в этой уверенности.
Микроскопические
— Ты чего? — спросил Удалов. — Чем недоволен? Адреса нету? Адрес мы узнаем. Слетаем к ним, вместе посмеемся.
— Я не об адресе. Я думаю, может, поискать еще одну капсулу?
— Какую еще?
— Ну, ту самую, которую кто-то оставил на Земле четыре миллиарда лет назад.
Свободный тиран
Хоть горючее было на исходе, приземлился Удалов удачно: ничего не разбилось и сам не пострадал.
Удалов поглядел в иллюминатор — дождя не было, температура плюс семнадцать. Удалов надел пиджак, проверил, не забыл ли бумажник с документами, и спустился по трапу на незнакомую планету.
Корабль стоял на пустоши, в кустах, засеянное поле удалось не повредить, и это Удалова порадовало. Он зашагал по пыльной дорожке к городу.
В городе у крайнего дома копался пожилой мужчина в серой куртке и серых штанах.
— Простите, — обратился к нему Удалов на космолингве, языке, понятном во всей цивилизованной Галактике. — Вы не скажете, где у вас продают топливо для космических кораблей?
— Нет у нас космических кораблей, — ответил местный житель.
— А керосин у вас есть? Мне в крайнем случае керосин подойдет.
— Керосин есть, — ответил местный житель. — Только вам не продадут.
— Почему?
— Потому что вы нарушили. В зону спустились.
— Я с мирными целями, — сказал Удалов. — Пролетом. У меня все документы в порядке.
— Мое дело маленькое, — ответил местный житель. — Я просто заключенный.
И он снова принялся копать огород. А Удалов только тут заметил, что на груди и на спине поселянина нашит черный семизначный номер.
Эта новость несколько встревожила Удалова, но он продолжил путь. Встречались редкие прохожие. На Удалова они смотрели с любопытством, но вопросов не задавали. И он молчал. Все прохожие были в сером и с черными номерами.
Тут Удалов увидел человека со стопкой книг под мышкой. Удалов смело подошел к нему, полагая, что с интеллигентом всегда легче договориться. Он задал ему вопрос о керосине. Человек ответил, что керосин достать трудно — в стране нет автомобильного и подобного транспорта. Еще три года назад по приказу тирана все двигатели были уничтожены, чтобы злоумышленники не убежали, воспользовавшись ими, из зоны.
— Надо ли ваш ответ понимать так, будто я нечаянно опустился на территорию концлагеря, а вы все тут заключенные?
— Вы правильно рассуждаете, инопланетянин, — ответил интеллигент.
— За что же вы арестованы? — спросил Удалов.
— Кто за что! — уклончиво ответил интеллигент.
— А есть ли автомобили за пределами зоны?
— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказал интеллигент, — так как я не знаю, что делается в остальном мире.
— Неужели без права переписки? — удивился Удалов.
Интеллигент кивнул.
— А как же семья?
— Нет у меня семьи, — вздохнул интеллигент и поспешил прочь.