Великий и Ужасный 4
Шрифт:
— Импровизируй, адаптируйся, преодолевай! — вдруг выдал этот странный эльф как будто в воздух. — Давай, отвернись — я сделаю свои грязные дела. Скоро нас позовут на работу!
— Товарищ, я вахты не в силах стоять, —
Сказал кочегар кочегару, —
Огни в моей топке совсем не горят,
В котлах не сдержать больше пару! — ревел я, орудуя огромной совковой лопатой.
Эльф ржал и знай
И мы решили дать жару! Ударить трудоголизмом по произволу тюремного начальства.
Вся суть местной работы для заключенных содержалась в одной меткой армейской поговорке про то, что чем бы солдат ни занимался — лишь бы задолбался. И транспортеры для угля тут в теории работали, но — на практике их самым наглым образом отключили от питания. А зачем тратить электроэнергию, если в доступе — бесплатная рабочая сила, которую нужно утомить до последней крайности?
Таго Гваун Промилле… То есть — Амилле прозябал в заточении больше месяца и знал, какая кочегарка отвечает за те или иные помещения. Эта, например, была напрямую связана с административными кабинетами и казармами для охраны.
Работало это всё очень просто: три котла, три топки. Грузовик выгружает уголь в бункер снаружи, через трубу черные куски ископаемого топлива сыплются на транспортер и… И должны были бы автоматически доставляться к месту горения, но хрен там! С замершего транспортера один черный урук в грязном красном комбезе с лопатой в руках с энтузиазмом загружает его в топки. Благо, тут всего-то помещение размером примерно пять на семь метров, особенно далеко ходить-бродить не надо.
Так-то мы должны были грузить вдвоем, поддерживая необходимую температуру в системе двенадцать часов подряд, обедая сухпайком по очереди. Но, попробовав и так и эдак, эльф признал — КПД будет выше, если он возьмет на себя роль помогатора. Вовремя открытая и закрытая дверца топки — это минус потери тепла у нас и шажочек к адскому пеклу там, наверху. Конечно, он тоже брал в руки лопату — в основном для того, чтобы нагрести из трубы угля на ленту стоящего транспортера, если он там застревал, или — хватался за стальной лом, который выполнял тут роль кочерги. Ну, или когда мне хотелось хлебнуть водички из помятого огромного металлического чайника.
Обстановка в топочной царила гнетущая: стены из грязного огнеупорного кирпича, старое, покрытое ржавчиной и угольной пылью оборудование, плохая вентиляция и закрытая на замок с обратной стороны стальная дверь. Окошек не было, систем пожаротушения,
Ну да, несколько кочегарок-топочных этот вопрос отчасти решали, у каждого сектора-башни имелась своя изолированная система, и всю тюрьму от отопления так отключить бы не получилось, но… Неужели нельзя было как-то по-другому это устроить? Видеокамеру хотя бы повесили внутри! С другой стороны, камера здешнего зноя могла и не выдержать. Расплавилась бы к едрени фени.
— Ты вахту до срока не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен!..– рычал я, поддавая жару.
У нас тут сложилась максимально теплая, дружелюбная атмосфера за эти пару часов. Промилле… Амилле… В общем — эльф и урук изо всех сил старались устроить для охраны и администрацию настоящую сауну. Мы держали стрелки термометров на самой границе желтого и красного секторов, чтобы можно было в случае чего сделать вид лихой и придурковатый и свалить все на недвусмысленный приказ местного ответственного за матчасть, некоего капитана Бишофитова. Он весьма опрометчиво озвучил свое ЦУ прямо под камерами: «Работайте, как черти в преисподней, вы, выродки! И если застудите мне систему — сгною!»
У нас тут уже было под шестьдесят градусов жары, но до уровня преисподней мы еще явно недотопили. Другой вопрос — там, на этажах…
Эльф повязал майку на голову, став похож на Ясира Арафата в молодости. Не лицом, а головным убором. Я такими мелочами, как потная шевелюра, не заморачивался — знай, подкидывал во все три топки со страшной силой. Песня уже закончилась, и потому я завыл ее с самого начала:
— Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали!
"Товарищ, мы едем далёко,
Подальше от нашей земли!"
И зашвырнул еще лопату уголька в центральный котел. Таго мигом захлопнул дверцу и побежал к трубе с углем — наковырять нового, а я присосался к чайнику. В этот самый момент входная дверь в кочегарку с лязгом и грохотом отворилась, и внутрь вбежал Ацетонов с совершенно красной рожей, потный и яростный:
— Сволочи! — орал он. — Вредители! Шомполами запорю! Сгною в карцере! Взять их, взять!
Охранники — насквозь мокрые в своих пластиковых доспехах, отдуваясь, принялись спускаться к нам по железной лесенке.
— Руки за голову! На колени! На колени!
Мы переглядывались и хихикали как ненормальные. Определенно, этот Таго отлично бы вписался если не в Орду, то к Скоморохам — сто процентов! Не знаю, какие цели преследовал он, поддержав меня в акте итальянской забастовки, но пока его общество было лучшим вариантом из возможных. Тем более — в карцере нам куковать, похоже, придется тоже вместе.